«Нет. Я не смогу это сделать». Не только потому, что от одной мысли об этом внутри у него все переворачивалось, но и потому, что Фортунато знал – это навсегда изменит его. После этого уже не будет возврата, возврата в то время, когда он еще был полностью человеком.
Но эта сила уже изменила его. Он уже видел такие вещи, которых никогда не поняли бы те, у кого этой силы не было. Сила и власть развращают, говорили ему. Неправда! Сила просвещает. Сила преображает.
Он расстегнул ремень мертвого мальчишки, опустил «молнию» джинсов-клеш и стащил их. Перед смертью тот обмочился и обгадился, и от запаха Фортунато передернуло. Он отбросил джинсы в угол и перевернул мертвое тело на живот.
«Я не смогу этого сделать». Слезы покатились по его лицу, когда он встал на колени между ног мертвеца.
Он кончил практически мгновенно – и ощутил себя слабым, таким слабым, что и представить себе даже не мог. Фортунато отполз в сторону, на ходу натягивая штаны, не чувствуя ничего, кроме тошноты, отвращения и полной опустошенности.
Мертвый мальчишка начал подергиваться.
Фортунато дополз до стены и усилием воли заставил себя подняться. Голова кружилась, наливалась болью. На полу что-то блеснуло, что-то, что вывалилось из штанов убитого. Это оказалась монетка, пенни восемнадцатого века, такая новенькая, что в резком свете голой лампы казалась красноватой. Он положил пенни в карман на тот случай, если потом что-нибудь узнает про него.
– Смотри на меня, – приказал он мертвому мальчишке.
Пальцы мертвеца царапали пол, вырывая кровавые щепки. Он медленно-медленно поднялся на четвереньки, потом неуклюже встал на ноги. Затем развернулся и посмотрел на Фортунато пустыми глазами.
Эти глаза были ужасны. Они говорили, что смерть – небытие, что даже несколько ее секунд – вечность.
– Говори со мной, – приказал Фортунато. Не гнев, но воспоминание о гневе удерживало его на ногах. – Черт бы побрал твою белую задницу, говори со мной. Скажи мне, что все это значит. Скажи зачем.
Мертвые глаза смотрели на Фортунато. Потом в них что-то промелькнуло, и мертвец сказал:
– ТИАМАТ.
Он прошептал это слово, но оно было совершенно отчетливым. Потом мертвый мальчишка улыбнулся. Обеими руками он потянулся к собственному горлу, рванул – и разодрал его пополам.
Ленора спала. Фортунато затолкал всю свою одежду в мусорное ведро и полчаса стоял под душем, пока не кончилась горячая вода. Тогда он зажег в гостиной Ле-норы свечу и стал читать. Имя «ТИАМАТ» обнаружилось в тексте о шумерских элементах магии Кроули. Змей, Левиафан, КУТУЛУ. Чудовищное зло.
Он неколебимо знал, что наткнулся всего на одно щупальце того, что не поддается его пониманию.
В конце концов сон овладел им.
Проснулся он от щелчка – Ленора закрывала замки чемодана.
– Неужели ты не понимаешь? – попыталась объяснить она. – Я для тебя как... как розетка, к которой ты подключаешься, чтобы подзарядиться. Думаешь, я могу так жить? Ты получил то, чего я всегда жаждала, – настоящую силу, способность творить настоящую магию. Тебе повезло, хотя ты никогда этого не хотел. А я всю жизнь училась, старалась, работала, и все зря, потому что мне не посчастливилось подхватить какой-то паршивый инопланетный вирус.
– Я люблю тебя, – сказал Фортунато. – Не уезжай.
Девушка сказала ему, что он может оставить себе ее книги и квартиру, если хочет. И обещала писать ему, но не нужно было даже магии, чтобы понять, что это ложь. А потом она ушла.
Фортунато проспал два дня, а на третий его нашла Миранда, и они занимались любовью до тех пор, пока он не набрался достаточно сил, чтобы рассказать ей, что произошло.
– Надеюсь, он мертв, – сказала Миранда, – все остальное меня не интересует.
Когда вечером девушка отправилась к клиенту, он сидел в гостиной целый час, не в силах пошевельнуться. Очень скоро ему придется начать поиск того, другого существа, чьи следы он заметил на чердаке. Одна мысль об этом парализовала его, наполняя отвращением.
В конце концов Фортунато потянулся за «Магией» Кроули и открыл ее на пятой главе.
«Рано или поздно, – писал Кроули, – спокойный естественный рост сменяется угнетенным состоянием – темной ночью души, бесконечной усталостью и отвращением к работе». Но в конце концов должно было наступить «новое, высшее состояние, которое становится возможным лишь благодаря процессу смерти».
Фортунато захлопнул книгу (Кроули знал, но «великий зверь» был мертв) с ощущением себя как последнего человека на бесплодной планете.
Но он не был таковым – а одним из первых в новом поколении, обладавшем возможностью стать чем-то лучшим, чем человеческий род.
Та женщина на демонстрации... Она сказала, что нужно заботиться о своих. Что ему будет стоить спасти сотни джокеров от гибели в жаркой и гнилой сырости Вьетнама? Немного. Совсем немного.
Он отыскал в кармане пиджака листовку и медленно, с крепнущей убежденностью набрал номер.
Виктор Милан
Преображения
