общего. Славные девчушки, веселые и жизнерадостные и при этом на редкость раскованные, хотя и чуточку глуповатые.
Они напоминали ему такисианских секс-кукол. Та, что справа, вытащила дикую карту, но свою кошачью маску не снимала нигде, даже в постели, а никаких видимых уродств, которые могли бы помешать ему наслаждаться своей эрекцией, у нее не было.
Филдз, кем бы он ни был, высказал несколько циничных замечаний относительно Рождества и ребятишек – с чувством юмора у него явно было не все в порядке. Его освистали. Таха это нисколько не волновало; его прекрасно развлекали и без того.
– Газету, док? – Торговец толстой трехпалой рукой протянул ему через весь стол «Геральд трибьюн». Кожа у него была иссиня-черная и маслянистая на вид. – Все рождественские новости, – сказал он и попытался поудобнее устроить под мышкой рассыпающуюся пачку газет. Из уголков широкого ухмыляющегося рта торчали маленькие кривые клыки. Непомерно раздутый череп под шляпой покрывали пучки жестких рыжих волос. На улицах его знали под прозвищем «Морж».
– Спасибо, Джуб, не надо, – с пьяным достоинством проговорил Тахион. – Сегодня ночью у меня нет желания упиваться человеческой глупостью.
– Эй, глянь! – сказала та сестричка, что была справа. – Черепаха!
Тахион озадаченно оглянулся, недоумевая, как это такая здоровая бронированная махина могла очутиться в стенах «Дома смеха», но девушка, разумеется, имела в виду газету.
– Лучше купи ей эту газету, Тахи, – хихикнув, посоветовала сестричка слева. – А не то она весь вечер будет дуться.
Такисианин вздохнул.
– Ладно, возьму одну. Но только если ты не станешь заставлять меня выслушивать твои анекдоты, Джуб.
– Я как раз знаю новый, про то, как джокер, ирландец и поляк очутились на необитаемом острове, но, раз так, я не буду его рассказывать, – растянул резиновые губы в ухмылке Морж.
Tax порылся в карманах в поисках мелочи, но не обнаружил там ничего, кроме маленькой женской ручки. Джуб подмигнул.
– Получу с Деса, – сказал он.
Тахион разложил газету на столе под взрыв аплодисментов: на сцене появились Космос и Хаос.
Зернистая фотография Черепахи занимала две колонки. Тахион решил, что машина похожа на летающий огурец, покрытый маленькими пупырышками. Черепаха задержал водителя, который насмерть сбил девятилетнего парнишку из Гарлема и пытался скрыться. Он перерезал ему дорогу и поднял автомобиль на двадцать футов над землей, где он и висел, бешено вращая колесами, под рев двигателя до тех пор, пока наконец не подъехала полиция. В заметке представитель военно-воздушных сил опровергал слух, будто машина якобы является экспериментальным летающим танком.
– Можно подумать, им не найти ничего более важного, о чем стоило бы написать, – заметил Тахион. Это была уже третья большая статья о Черепахе за эту неделю. Колонки писем, редакторские колонки – повсюду был Черепаха, Черепаха, Черепаха. Даже на телевидении все только и говорили что о Черепахе. Кто он такой? Что из себя представляет? Как он это проделывает?
Один репортер даже разыскал Тахиона и задал ему этот вопрос.
– Телекинез, – последовал незамедлительный ответ. – Ничего особенного. Почти обычное, в сущности, дело.
Телекинез был единственной способностью, которая наиболее часто обнаруживалась у жертв вируса еще в сорок шестом. Он повидал с дюжину пациентов, которые усилием воли передвигали скрепки и карандаши, а одна женщина даже могла удерживать свое тело в воздухе до десяти минут за один прием. Даже способность Эрла Сэндерсона летать в основе своей была телекинетической. Однако он не стал рассказывать им, что ни разу еще не сталкивался с телекинезом такого масштаба. Разумеется, когда статья вышла, половина его слов оказалась переврана.
– Знаешь, а он ведь джокер, – прошептала сестричка справа, та самая, на которой была серебристо- серая маска кошки. Она прильнула к его плечу и читала о Черепахе.
– Джокер? – переспросил Тахион.
– Он ведь прячется внутри панциря, так? Зачем это было бы ему нужно, если он не сущее страшилище? – Она вытащила руку из его ширинки. – Можно я заберу эту газету?
Tax подвинул газету к ней.
– Теперь они поют
– Это та цветная группа, да? – спросила девушка, проглядывая заголовки.
– Она ведет альбом, – пояснила ее сестра. – Все джокеры считают, будто он один из них. Глупо, да? Голову даю на отсечение, это просто машина, какая-нибудь очередная летающая тарелка ВВС.
– А вот и нет. Здесь прямо так и написано.
«Кошка» ткнула в заметку длинным ярко-алым ногтем.
– Не обращай на нее внимания, – посоветовала сестричка слева от него. Она придвинулась к Тахиону поближе, куснула его за шею и запустила под стол руку. – Эй, что за дела? Ты ни на что не годишься.
– Приношу свои извинения, – мрачно сказал Тахион.
Космос и Хаос метали топоры, мачете и ножи через всю стену, и зеркала многократно отражали этот сверкающий водопад. На столике перед ним стояла бутылка превосходного коньяка, а с обеих сторон сидели прелестные, готовые ублажать его девушки, но внезапно по какой-то причине, которую он и сам не мог бы назвать, вечеринка потеряла для него всю свою прелесть. Он наполнил бокал почти до краев и вдохнул терпкий пьянящий запах.
