замок.
Рыжий Роннет поднял фонарь. — Я хотел посмотреть, где медведь танцевал с не-столь-прекрасной-девой. — Его борода на свету показалась объятой огнем. Джейме почуял исходящий от него винный дух. — Правда, что она билась с ним голой?
— Голой? Нет. — Он удивился, как подобная чепуха оказалась прибавленной к этой истории. — Скоморохи надели на нее розовое шелковое платье и вручили турнирный меч. Козел хотел, чтобы ее смерть вышла смешной. Однако…
— При виде голой Бриенны медведь, возможно, убежал бы в ужасе. — Расхохотался Коннингтон.
Джейме было не смешно.
— Вы говорите, будто знаете даму.
— Я был с ней обручен.
Это было сюрпризом. Бриенна никогда не упоминала своего суженного.
— Ее отец подбирал ей ровню…
— Трижды. — Ответил Коннингтон. — Я был вторым. По настоянию отца. Я слышал, что девица уродлива, и говорил ему, но он ответил, что едва задуешь свечу, все женщины становятся одинаковы.
— Ваш отец, — Джейме оглядел сюрко Рыжего Роннета, на котором на красно-белом фоне стояли обращенные друг к другу два грифона. — «Танцующие грифоны». — Брат… нашего последнего Десницы, не так ли?
— Кузен. У лорда Джона не было братьев.
— Верно. — Он вспомнил. Джон Коннингтон был приятелем принца Рейегара. Когда Мерривезер оказался не в состоянии подавить восстание Роберта, а принца Рейегара невозможно было разыскать, Эйерис бросился к следующей спасительной соломинке, и назначил Десницей Коннингтона. Но Безумный король всегда обрубал свои Десницы. После битвы Колоколов он обрубил и лорда Джона, лишив его чести, земель, состояния и выслав его за море в изгнание, где тот вскоре допился до смерти. А его кузен — папаша Рыжего Роннета — присоединился к восставшим и после Трезубца был награжден Насестом Грифонов. Но получил только замок. Роберт оставил золото себе, и отдал большую часть земель Коннингтонов более пылким сторонникам.
Сир Роннет был рыцарем-землевладельцем, не более того. Для подобного человека Тартская Дева была лакомой приманкой.
— И как вышло, что вы не поженились?
— Почему ж? Я приехал и посмотрел на невесту. Я был старше на шесть лет, но девка могла не задирая головы смотреть мне в глаза. Она выглядела как свинья, разодетая в шелк, хотя у многих свиней сиськи куда больше, чем у нее. Едва она пыталась заговорить, как чуть не прикусила себе язык. Я подарил ей розу и заявил, что это все, что она когда-либо от меня получит. — Коннингтон заглянул в яму. — Медведь выглядит не столь косматым, как этот ужас, кля…
Золотая рука Джейме впечаталась в его лицо с такой силой, что рыцарь оказался на несколько ступенек ниже. Его фонарь упал и разбился, масло брызнуло во все стороны и загорелось.
— Вы говорите о благородной даме, сир. Соблаговолите называть ее по имени. Ее зовут Бриенна.
Коннингтон на четвереньках отбежал от распространяющегося пламени.
— Бриенна. Если угодно милорду. — Он выплюнул кровавый сгусток к ногам Джейме. — Бриенна Красотка.
Серсея
Подъем на вершину холма Визении проходил очень медленно. Когда лошади пошли в гору, королева откинулась на пышную красную подушку. Снаружи раздавался громкий голос сира Осмунда Кеттлблэка:
— Дорогу! Освободите улицу! Дорогу Ее Королевскому Величеству!
— У Маргери довольно оживленный двор. — Рассказывала в это время леди Мерривезер. — У нас есть жонглеры, актеры, поэты, кукольники…
— Певцы? — Подсказала Серсея.
— Да, много и разных, Ваше величество. Хамиш Лютнист играет раз в две недели, и иногда Аларик из Айзена развлекает нас по вечерам, но самый любимый у нее Голубой Бард.
Серсея помнила его по свадьбе Томмена. — «Молод и красив собой. Может в этом что-то есть?»
— У вас бывают, как я слышала, и другие мужчины. Рыцари и придворные. Ухажеры. Ну-ка, отвечайте честно, миледи. Ты считаешь Маргери до сих пор девственница?
— Она говорит, что да, Ваше величество.
— Говорит. А ты, что скажешь?
Темные глаза Таэны озорно блеснули.
— Когда она выходила за лорда Ренли в Хайгардене, я помогала ему раздеваться для брачной ночи. Его милость был хорошо сложен и довольно сладострастен. Я видела доказательство, когда мы втолкнули его на брачное ложе, на котором ожидала его невеста в чем мать родила, мило краснея под одеялом. Сир Лорас сам внес ее наверх. Маргери может говорить, что свадьба не была завершена, что лорд Ренли выпил в тот день слишком много, но уверяю вас, клинок между его ног, когда я видела его в последний раз, вовсе не выглядел уставшим.
— Тебе не довелось увидеть брачное ложе на утро после этого? — поинтересовалась Серсея. — Кровь была?
— Простыней никому не показывали, Ваше Величество.
«Какая жалость». — И все же, отсутствие крови на простыне само по себе ничего не значит. Крестьянки в брачную ночь, как она слышала, текут как свиньи, однако с благородными девицами, вроде Маргери Тирелл, подобное не всегда верно. Есть поговорка: «дочка лорда скорее отдаст свою девственность коню, чем мужу», а Маргери ездит верхом с тех пор, как научилась ходить. — Я так поняла, что у нашей маленькой королевы множество поклонников среди наших собственных рыцарей. Близнецы Редвины, сир Таллад… кто там еще?
Леди Мерривезер пожала плечами.
— Сир Ламберт, дурачок, который прячет свой здоровый глаз под повязкой. Байярд Норкросс. Кортни Гринхилл. Братья Вудрайт — Портифер бывает пореже, а Лукантин чаще. А! И грандмейстер Пицелль очень частый посетитель.
— Пицелль? Правда? — Неужели слабоумный старый червяк променял льва на розу? — «Если так, что ж, он сильно об этом пожалеет». — Кто еще?
— Дикарь с Летних островов в плаще из перьев. Как же я могла про него позабыть, ведь он с ног до головы черен, как чернила? Остальные приходят ко двору, чтобы полюбезничать с ее кузинами. Элинор была обещана мальчишке Амброзу, но любит пофлиртовать, а у Мегги каждый вечер новый ухажер. Однажды она даже целовалась на кухне с поваренком. Я слышала разговоры о ее свадьбе с братом леди Балвер, но если б Мегге было позволено выбирать самой, уверена, она бы скорее выбрала Марка Муллендора.
Серсея рассмеялась.
— Легкомысленный рыцарь, потерявший руку в битве на Черноводной? Что толку в калеке?
— Мегга считает его милым. Она даже просила леди Маргери помочь ей
