телефон.
— Слушаю.
— Иван Васильевич?
— Я.
— Трифонов говорит. Я достал то, о чем сообщал. Попутно двух пареньков знакомых встретил. Степан и Василий. Как поступить?
— Откуда вы говорите?
— Из Московского района.
— Машина где?
— Машина на улице. Ребята караулят.
— Забросьте мальчишек домой и быстро ко мне.
— Есть!
Повесив трубку, майор снова снял её и набрал номер.
— Бураков?
— Я.
— Спали?
— Нет.
— Сейчас ложитесь спать. В девять утра зайдите ко мне
— Есть!
Трифонов приехал через час и сразу пошёл к начальнику.
— Вот, товарищ майор, — сказал он, передавая противогаз. — В подвале красного дома взял. Там их целый ящик спрятан, двадцать пять штук.
— Только противогазы? — Больше ничего не нашёл.
— На чердак поднимались?
— Все обшарил.
— Так. Где мальчишек встретили?
— В подвале сидели. Увидели Горского на рынке, узнали — и следом… Уверяют, что он их не заметил. Говорят, что положил противогаз, вышел и закрыл их. Ломиком дверь припёр.
— А вдруг заметил?
— Не похоже.
Трифонов подробно доложил о результатах сегодняшней разведки и наблюдений, сообщил о своих планах и о том, что обещал Семёну Петровичу вечером перебросить продукты с базы.
— Хорошо. Действуйте, как наметили.
— Есть!
— Ну, а теперь идите отдыхать, — приказал майор.
Оставшись один, Иван Васильевич занялся противогазом. Снаружи он ничем не отличался от обычных советских, гражданского типа, противогазов. Серая сумка со шнурком и пуговкой. Внутри два отделения. Прежде чем вытащить маску и коробку, майор приподнял противогаз. Вес его показался необычно тяжёлым. Для сравнения Иван Васильевич снял со спинки стула свой противогаз и взял в другую руку. Да! Привезённый противогаз был значительно тяжелее… В резиновой маске и гофрированной трубке ничего особенного не нашлось, но, как только майор достал коробку, стало ясно, что секрет в ней. Вероятно, немцы очень тщательно копировали форму советской коробки, и при поверхностном осмотре она бы не вызвала подозрений, но сейчас Ивану Васильевичу сразу бросилось в глаза её заграничное происхождение.
Отделка, окраска, даже сам металл горловины были чужими. «У промышленности каждой страны свой почерк», — подумал майор, отвинчивая коробку от гофрированной трубки. Он обратил внимание на цифры, выдавленные на кружке картона, закрывавшем нижнее отверстие. На советских противогазах этого не делали. Номер противогаза и штамп ставились на коробке сбоку. Осторожно вынул картонный кружок… Так вот оно в чем дело! Сюда закладывается часовой механизм. Значит, это мина. Иван Васильевич положил «коробку» на стол, откинулся в кресле и задумался.
Фантазия подсказывала много способов для использования этой, коварной мины. Её можно незаметно пронести в любое место, поставить на определённый час, повесить где-нибудь и уйти. Висит противогаз, и никому в голову не придёт, что это мина. Кроме того, Противогаз можно подменить…
До сих пор ещё не было таких взрывов, но теперь их можно ждать.
Иван Васильевич снял трубку и набрал номер.
— Товарищ полковник?.. Да, это я. Есть новость. Разрешите к вам подняться… Через три минуты буду у вас.
Иван Васильевич уложил коробку и маску обратно в сумку, застегнул её и, надев противогаз через плечо, вышел из кабинета.
15. Оперативная задача
Утром Миша обнаружил возле своей койки узел для Люси. С интересом пересмотрел он все вещи: туфли, ботинки, валенки, галоши, пальто, шубку, капор, платья, нижнее бельё, чулки, рейтузы.
Он пошёл в каюту к Сысоеву, чтобы поблагодарить его.
Сысоев сидел на табуретке около топившейся времянки и возился с каким-то клапаном.
— Где ты вчера пропадал? — спросил он вошедшего юнгу. — Мы консервацию машины начали, — тавот привезли.
— А зачем? — спросил Миша.
Работа в разведке оторвала мальчика от интересов команды, и он не знал, что делается на судне.
— Что «зачем»? Эх ты, механик! Зима подходит, скоро морозы ударят.
— А почему Николай Васильевич мне ничего не сказал?
— Говорил, что дал тебе другое задание на берегу. Ничего, Мишук! Для тебя работы на всю зиму припасли, — утешил он Мишу, видя, что тот сильно огорчён.
— Какой работы?
— Котлы будешь готовить. Самое подходящее дело пацану в котлы лазить.
— Ты бы мне объяснил, что вы сейчас делаете.
— Обыкновенно… Кингстоны станем набивать тавотом. Трубопровод разобщать. Воду спустим, чтоб не замёрзла. Да разве все расскажешь? Работы много.
— А что ты сейчас делаешь? — с любопытством спросил Миша, наблюдая, как Сысоев, аппетитно пристукивая, поворачивает клапан.
— Клапаны питательной коробки от котла притираю. Коробку снял, а то внизу холодно… А какое я дело вчера состряпал, Миша!.. Во сне не приснится. Хочешь английским языком заниматься?
— Н-не знаю, — нерешительно протянул Миша.
— Будем, как лорды-милорды, балакать. После войны пойдём в Америку, и пожалуйте… Любую вывеску можно прочитать. Ол райт — и готово! А то ходишь по улицам, как глухонемой. Правда, я на пальцах ловко умею объясняться… Такую, понимаешь, старушку нашёл! Профессорша! Согласилась английскому языку нас обучать. А сама говорит лучше, чем по-русски. Как дипломат. Ребята все, как один, записались. Я староста кружка. Тебя записать?
— Запиши. А только когда заниматься?
— По вечерам. Ну, а «приданое» видел?
— Большое тебе спасибо.
— Не для тебя старался, — остановил его жестом машинист. — Для Люсеньки. Пускай она и скажет спасибо. Эх, мне бы такую сестрёнку! Я бы её одними конфетами кормил…
В конце коридора загремела свалившаяся с трапа пустая банка из-под консервов. Значит, кто-то
