культовые языки уступают место народным языкам[16].
В целом языковое развитие в Новое время проходит под знаком расширения коммуникации на народных литературных языках. С одной стороны, этнические языки вытесняют конфессиональные надэтнические языки из сферы религии и смежных областей «высокой» культуры.
С другой стороны, литературные языки, как наддиалектные формы общения, вытесняют, поглощают диалекты, нивелируют своеобразие городского просторечия. В результате литературные языки Нового времени выходят за рамки письменного общения: в сферу правильного (нормативного) употребления включается и такая важная коммуникативная разновидность языка, как обиходное общение, т.е. разговорная речь. Так социальная интеграция общества, характерная для послефеодальной истории, обусловливает растущее языковое единство этнического коллектива.
Старинный синкретизм значений ‘язык’ и ‘народ’ в слове язык, восходящий еще к старославянским текстам, известен языкам различных семей: индоевропейским (например, лат. lingua ; см.: Фасмер, IV, 550– 551, со ссылкой на А.Мейе и А.Вайяна), финно-угорским (причем не только финскому или венгерскому, но и коми, марийскому), турецкому, некоторым языкам Африки. Эта семантическая двуплановость говорит о тесной связи понятий «язык» и «народ» в сознании людей: один народ – это те, кто говорит на одном языке, а язык – это то, на чем говорит народ, он объединяет народ и отличает его от других народов. Действительно, этнический и языковой принципы группировки народонаселения во многом совпадают и взаимосвязаны.
Однако полностью они совпадали только во времена родовых общин. В дальнейшем этнические процессы (состоявшие в объединении ряда этносов в новые, более крупные и, наоборот, в разделении крупных этносов на несколько более мелких) и сходные процессы в истории языков часто не совпадали по времени, а иногда и по направлению. Тенденция к постоянному укрупнению этнических единиц проявляется в истории народонаселения с большей определенностью и силой, чем конвергенция (сближение) языков.
Нередко один народ использует не один, а несколько языков. Так, в современной Швейцарии, которая является государством швейцарской нации, сосуществуют четыре языка: немецкий, французский, итальянский и ретороманский. Два языка – английский и ирландский – используют ирландцы. На двух сильно различающихся финно-угорских языках – мокшанском и эрзянском – говорит мордовская нация.
В мире широко распространена асимметрия и другого рода: один язык используется несколькими или многими народами. Так, на английском языке говорят англичане, американцы, канадцы, австралийцы, южноафриканцы; в 19 странах Африки английский признан официальным (в ряде случаев – наряду с каким- нибудь другим языком); он также является вторым официальным языком Индии (после хинди). На немецком говорят немцы и австрийцы; на испанском – в Испании, 20 странах Латинской Америки и на Филиппинах; на португальском – в Португалии, Бразилии; в 5 африканских государствах португальский является официальным языком. Три южнославянских народа – сербы, черногорцы и боснийцы – говорят на сербском языке. В Российской Федерации на карачаево-балкарском языке говорят два тюркских народа – карачаевцы и балкарцы; один язык у кабардинцев и черкесов – кабардино-черкесский (иберийско-кавказская языковая семья). Языковые ситуации в Африке, Азии, Океании еще дальше от однозначного соответствия «один этнос – один язык».
В количественном соотношении языков и народов на Земле наблюдается резкая асимметрия: языков значительно больше, чем народов. Большая Советская Энциклопедия (3-е изд.) определяет количество языков в интервале от 2,5 до 5 тыс.[17] В то же время разных народов на Земле (по данным на 1983 г.) около 1 тыс. (Брук, 1986, 90). По-видимому, в дальнейшем диспропорция между количеством языков и количеством народов мира будет возрастать.
Таким образом, в этно-языковых ситуациях Нового времени язык не может рассматриваться как бесспорный определитель этноса.
Обязательным и достаточно четким признаком этноса является этническое самосознание, т.е. п р е д с т а в л е н и е некоторой группы людей о себе как о н а р о д е. Этническое самосознание – это самоопределение (самоидентификация) народа: группа людей считает себя народом, т.е. такой общностью людей, которая отличается от других народов и иных человеческих общностей (сословий, партий, союзов государств).
Если в эпоху древних государств и средних веков этно-языковые различия между людьми и странами заслонялись вероисповеданием, то в Новое время среди народов Европы, Америки, Южной и Восточной Азии, в Африке к югу от Сахары этничность («национальность») осознается как более весомое, более информативное измерение, чем конфессиональная принадлежность. Однако не так в исламском мире: вероисповедание понимается мусульманами как главная, определяющая черта человека или этнической общности.
Современные этносы наследовали ментальные и культурные традиции своей религии, однако эти традиции носили и носят преимущественно н а д э т н и ч е с к и й характер. Однонациональные религии (такие, как иудаизм евреев, синтоизм японцев или армяно-григорианская церковь Армении) – достаточно редкое явление. Обычно одну религию исповедуют несколько или много народов.
Таковы прежде всего основные мировые религии (буддизм, христианство, ислам) и некоторые локальные религии, вышедшие за пределы одного этноса (например, индуизм исповедуют не только в Индии, но и в Непале, Шри-Ланка, Индонезии; конфуцианство, кроме Китая, – также в Корее, Таиланде; зороастризм – в Иране и Индии). С другой стороны, в современном мире достаточно обычно сосуществование в рамках нации нескольких конфессий. Так, среди белорусов и украинцев есть православные, католики, униаты, протестанты; среди венгров – католики, протестанты (кальвинисты и лютеране), православные; среди египтян – мусульмане, христиане (католики, протестанты, униаты). Исключительное конфессиональное многообразие характерно для США, где зарегистрировано 260 церквей (точнее, деноминаций), в том числе 86 из них насчитывают свыше 50 тыс. последователей (Брук, 1986, 115).
Конфессиональное единство народа сохраняют испанцы, итальянцы, литовцы, поляки, португальцы, французы, хорваты (в основном католики); датчане, исландцы, норвежцы, шведы (лютеране); греки, болгары, русские, румыны, сербы (в основном православные).
В некоторых культурах один человек может исповедовать несколько религий. Например, в Китае, в зависимости от времени года и суток, характера религиозной настроенности или потребности, верующий обращается то к Конфуцию, то к практике даосизма или буддизма. В японском религиозном сознании уживаются синтоизм и буддизм.
Очевидно, что вероучениям, которые могут сосуществовать в сознании одного человека, должна быть присуща высокая веротерпимость. Действительно, буддизм даже при зарождении, отличала редкая для восходящих религий толерантность. История буддизма не знает религиозных войн. Ни один храм чужой религии не был разрушен последователями Будды[18]. Веротерпимость буддизма (разумеется, в сочетании с собственно вероучением) способствует его привлекательности в современном мире. Буддизм позволяет, допустим, католику или лютеранину, не порывая с верой родителей, исповедовать и учение Будды. Вот почему буддизм, вопреки официальной статистике, считают иногда самой распространенной религией в мире (ср., например, Борхес, 1992, 360)[19].
В отличие от буддизма, теистические религии (иудаизм, христианство, ислам) не допускают принадлежности одного человека двум конфессиям сразу.
Таким образом, применительно к историческим (письменным) эпохам религию не приходится рассматривать в качестве этнообразующего, тем более этноразделяющего фактора. Однако в содержательном плане (в сфере смыслов, идей, образов, представлений) вклад религий в формирование культуры и менталитета народа огромен (подробно см. §7, 11–12).
В Европе и Америке сейчас нет государств, которые определяли бы себя по конфессиональному признаку (в отличие от Ирана, Мавритании и Пакистана, в официальное название которых включено слово исламский). Нет и межгосударственных объединений по религиозному признаку (за исключением Организации исламской конференции, куда входят 43 афро-азиатских государства и Организация
