Снежана. Иди, иди, не переигрывай!
Насонкин. Пока, Жанночка... Тьфу, Снежаночка!
Сделав ручкой, уходит.
Глик восьмой
Насонкин пытается открыть дверь своей квартиры, ключ не входит в скважину. Гремят запоры, дверь открывается - Анна. Смотрит совсем даже не дружелюбно. Насонкин неожиданно для самого себя приходит в восторг.
Насонкин. Аннушка! Да ты ли это? Ха, вот радость!
Анна. Опять пил?!
Насонкин (серьёзно). Ань, ну правда, хватит нам лаяться, а! Давай мириться!
Анна (пропуская его, ворчливо). Конечно, нагулялся, устал, выдохся теперь - мириться... Жена всё простит, поймёт...
Насонкин (обнимая её сзади, гладит-ласкает грудь, целует в шею). Ну хватит, хватит... Всё у нас будет хорошо!
Анна (высвобождаясь). Плети, плети словеса... Давай лучше, умывайся скорей, да за стол - голодный, поди?
Насонкин. Ух и голодный! Аки волк тамбовский! (С намёком) Надеюсь, ужин у нас - праздничный?
Анна (ворчливо). Праздничный, праздничный. Есть у меня в запасе кой-чего...
Насонкин. Ух ты! Анька, да ты, и правда, - прелесть! (Крепко обнимает)
Анна (отталкивая). Иди, иди в душ! Да и зубы получше отскобли... А то будешь на раскладушке спать!..
Насонкин, блаженно лыбясь, раздевается, бежит в ванную...
Глик девятый
Квартира. Насонкин опять вытирает голову, дезодорантится, пробует с помощью ладони свежесть дыхания, садится к компу, настраивает контакты, истово крестится.
Насонкин. Господи, благослови! (Запускает программу. Напряжённо ждёт. Начинает недоумённо осматриваться. Звонок в дверь.) Чёрт! Да какой же это гад в воскресенье роль татарина играет?!
Снимает шлем, провода, натягивает джинсы и рубашку, идёт открывать. На пороге - Джулия Робертс. Она в коричневом платье в редкий белый горошек без рукавов, с широким поясом, в каком была на ипподроме в 'Красотке'.
Джулия. Hi! (Смотрит с удивлением на застывшего Насонкина, говорит с чуть заметным акцентом) Можно войти?
Насонкин. Хай! Здравствуй...те! Вам сюда, сюда - проходите!
Слышно, как у соседей открывается дверь, лай-хрип большой собаки. Джулия ойкает, вскакивает в прихожую, сталкиваясь с Насонкиным, ладони её оказываются на его груди.
Джулия. Excuse me! Извините! (Смущается и начинает поправлять причёску. Что-то у неё там не получается с гребнями-заколками, Джулия вдруг выдёргивает их, встряхивает головой, распуская роскошные кудри по плечам, показывает пальцем, смущённо зачем-то поясняет) Red... Рыжая...
Насонкин. И прекрасно, что 'рэд'! Это замечательно, что рыжая! Только вы не столько рыжая, сколько - бронзовая, золотая!.. Бронз, гоулдэн - ву компронэ? То есть, тьфу! Ду ю андастэнд ми? Вы понимаете? Извините, мой переводчик PROMT не ахти... Впрочем, о чём это я! Проходите в комнату...
Джулия, против американских правил, сбрасывает свои белые высококаблучные туфли, а Насонкин, напротив, быстренько суёт ноги в пляжные сандалеты на толстенной микропорке и сразу подравнивается в росте с Джулией. Она подходит к нему, вдруг привстаёт на цыпочки, взглядывает сверху вниз - с иронией:
Джулия. Комплексы?
Насонкин (краснея). Это я сказал?
Джулия. Нет, это я сказала. (Садится в кресло)
Насонкин. Осторожнее! Оно может опрокинуться!
Джулия (осматриваясь). Странно... Я не знаю, почему я здесь, но у меня такое чувство, что я должна здесь быть... И мне всё это (обводит полукруг рукой) вроде как знакомо, словно я во сне это видела... (Смотрит на Насонкина с напряжённым вниманием) И вы мне странно и смутно знакомы! Кто вы? Ведь я вас не знаю? Вы - монгол?
Насонкин (с обидой). Почему монгол?
Джулия. Ну... это... (Кончиками пальцев натягивает кожу на висках, делает себе восточные глаза) Да и язык...
Насонкин. Нормальный у меня язык - русский... Россия! Рашен! А разрез... У меня предки из Сибири, там у многих монголо-татарские глаза.
Джулия. Россия? Сибирь?.. О-о-о, никогда не бывала, а хотела! В Монголии была, недавно, кумыс пробовала - кислый... А как зовут вас? Меня Джулия; можно - Джули.
Насонкин. А можно... мне нравится - 'Джул'?
Джулия. Джул?.. Так меня никто не зовёт... Что ж, если вам нравится, пожалуйста.
Насонкин. Спасибо! А меня зовут - Николай; можно - Ник.
Джулия. Нет-нет, и мне тогда не надо 'Ник'! Мне там, дома, надоели Ники! Я буду вас звать - Ни-ко-лай.
Насонкин. Но по-русски это слишком официально. Ты... вы ещё бы меня по имени-отчеству величать начали - Николаем Александровичем...
Джулия. Вау, как громоздко! Не хочу! А как вас мама зовёт, подруга?
Насонкин. Коля.
Джулия. Колья? Вот это хорошо! Колья-а-а! (Смеётся своим чyдным заливистым смехом)
Насонкин. Не 'колья', а Ко-ля. С кольями у нас на Руси на врагов ходят - это дубины такие.
Джулия. Ну, враги и у меня есть... Вау! Что это? (Вскакивает с кресла, подходит к столу, склоняется, рассматривая свои портреты. Край длинного платья приподымается, открывая подколенные ложбинки - кожа на них чуть светлее, в сеточке тоненьких голубых жилок... Насонкин отводит взгляд. Джулия задевает левой рукой коврик с мышью, заставка-часы пропадает с монитора, открыв её портрет на экране.) Вау! Колья? (Насонкин без слов разводит широко руками, поднимаю плечи: мол, что тут объяснять) Спасибо! (Как бы про себя) Странно, почему я говорю как-то... странно и всё понимаю?..
Насонкин (торопливо). Дело в том, что это программа-переводчик PROMT. Я её подсоединил в LOVE 2000. Раньше это был TACTIL, а теперь - LOVE... Этот толмач ПРОМТ нас переводит синхронно, словно в дублированном фильме...
Джулия почти не слушает его, смотрит ему в глаза - как-то странно, непонятно, тревожно для него. Вдруг она, качнувшись ко нему вплотную, обнимает его за шею правой рукой, тихо и нежно приникает к его губам своими, словно Анна Скотт. А Насонкин, ошеломлённый, совсем, как Хью Грант (Уильям Таккер), даже не отвечает на поцелуй - стоит по-дурацки фертом, уперев руки в боки. Мягкие нежные губы Джулии расстаются с его ('чмок!' - раздаётся трогательно и мило), и она, как бы очнувшись, чуть отшатывается от Насонкина, снимает руку. Взгляд её ласков, туманен, призывен.
Джулия. Не знаю почему, но я должна была тебя поцеловать... Странно! И - мне пора уходить...
Насонкин. Нет!
Джулия. Да! Так надо! (В прихожей Насонкин падает неловко на одно колено и помогает ей надеть королевские белые туфли - руки его ходят ходуном. Джулия нежно ерошит волосы у него на затылке и затем, когда он выпрямляется, касается указательным пальцем сначала своих губ потом его) Пока!
Насонкин. Пока! (Джулия исчезает за дверью. Насонкин некоторое время стоит с полуоткрытым ртом, затем подходит к компьютеру и давит 'Reset') Невероятно! Этого не может быть!!!
Глик десятый
Квартира. Насонкин (в костюме, белой рубашке, галстуке, штиблетах), потирая руки, осматривает натюрморт фуршета на письменном столе: запотевшая 'Столичная', бутылка 'Мукузани', две 'Балтики'- тройки, кока-кола, салат из помидоров, колбаса, сыр, торт 'Причуда', астры в керамической вазе, толстая розовая свеча в подсвечнике. Кое-как, для проформы надевает шлем, прикладывает пару контактов на грудь поверх рубашки, запускает программу. Появляется Джулия: в шикарном вечернем красном платье, бриллиантовом колье в каком летала в 'Красотке' на премьеру оперы в Сан-Франциско.
Насонкин (отбрасывая провода и шлем). Здравствуй, Джул!
Джулия. Hi! (Хочет скинуть туфли)
Насонкин. Не надо, не надо!
