— Одевайтесь скорее — и едем, — сказал Хаммер.
— Куда? — удивился Аскер, хотя все в нем пело и ликовало.
— Не задавайте праздных вопросов. — Пилот встал. — Едем ко мне. Все трое.
Аскер счёл уместным промолчать и пожать плечами.
Через четверть часа они вышли из раздевалки.
Хаммер указал на стоявший неподалёку большой автомобиль.
— Прошу в машину.
Аскер оглядел сгрудившиеся возле стадиона автомобили, отыскивая свою машину. Её не было видно. Автомобили, отчаянно гудя, разъезжались. Когда стало немного просторнее, «штеер» обнаружился. Он стоял у дальнего конца стадиона. И в нем сидел незнакомый офицер. Весь его вид выражал ожидание, нетерпение. Офицер внимательно разглядывал выходящих со стадиона людей, время от времени призывно сигналил. У Аскера пересохло во рту, он догадался: это Юлиус Олендорф — автор перехваченного письма, о котором говорила Анни Гельвиг!
Олендорф приехал этим утром. Дежурный, к которому он обратился, не знал, как найти Курта Краузе, но указал, где тот квартирует. В гостинице Краузе тоже не оказалось. Тогда Олендорф вышел побродить, увидал афиши, извещавшие о футбольном матче, поехал на стадион. И здесь обнаружил знакомый автомобиль — он продал его Краузе только полгода тому назад. Олендорф влез в него, решив устроить приятелю сюрприз.
Керимов понял: Олендорф будет ждать Курта Краузе, не дождавшись — пойдёт его искать, не найдя — поднимет тревогу.
Надо было немедленно действовать, попытаться выиграть время.
— Минуточку, — сказал Аскер спутникам, — я вижу знакомого офицера и попрошу отвести мою машину к гостинице.
И он направился к белому автомобилю.
— Здравствуйте, — сказал он, подойдя. — Насколько я понимаю, вы Юлиус Олендорф?
— Да, — сказал офицер, — но я…
— Вы хотите спросить, как я догадался? Очень просто: я приятель Курта Краузе, он мне сообщил о вашем письме, сказал, что ждёт вас. Он в восторге от машины и, конечно, не раз рассказывал, как уговорил вас продать её.
— О, это меняет дело. — Олендорф улыбнулся и протянул Керимову руку. — Надеюсь, ветрогон Курт не успел ещё перепродать «штеер»? Но где он сам? Здесь его машина, его приятель, и нет самого Курта!
— На рассвете он отправился по заданию. И попросил меня: если вы вдруг явитесь в гостиницу, устроить в его номере. Он будет вечером или завтра утром. Вот ключ, я на всякий случай забрал его, когда уезжал на стадион. Запомните: второй этаж, номер двести семнадцать.
— Хорошо… Не захватите ли вы меня с собой?
— Я как раз хотел просить… Понимаете. Курт одолжил мне машину, и я приехал сюда… А теперь встретился с друзьями, должен отправляться с ними. Вот что: садитесь в свой «штеер» и отправляйтесь в гостиницу. Я скоро вернусь, вечер мы можем провести вместе.
И Аскер, улыбаясь, передал Олендорфу ключ от зажигания.
— Чудесно! — воскликнул Олендорф.
Офицеры вновь пожали друг другу руки. «Штеер» укатил.
Аскер проводил его взглядом, облегчённо перевёл дыхание, вернулся к поджидавшим его Хаммеру и Гасселю.
— Едем, — сказал он, садясь и захлопывая дверку.
Минут через сорок автомобиль остановился у дома Хаммеров.
— Хозяйничать придётся мне, — сказал Рудольф Хаммер, вылезая из машины. — Отца нет, он в отъезде.
Гости поднялись наверх, в комнату гауптмана. Здесь все трое уселись вокруг столика. Появилось пиво и папиросы. Но вот прозвучал сигнал машины. Рудольф Хаммер подошёл к окну.
Возле штакетника, ограждавшего загородный коттедж Хаммеров, стоял автомобиль, из которого вылезал Хаммер-старший. Навстречу ему спешила горничная. Она приняла у хозяина саквояж и плащ.
— Ну, вот и отлично, — сказал пилот. — Вернулся папаша… Бедняга, он устал! Старик совершенно не бережёт себя. Он отмахал за двое суток километров пятьсот. Что поделаешь, теперь не проходит и дня, чтобы где-нибудь не взбунтовались пленные. Их приходится усмирять. А отец, как говорят, делает это лучше других…
Скоро где-то гулко ударил колокол.
— Прошу вниз, — сказал Рудольф Хаммер. — Будем обедать.
В большой столовой с панелями из тёмного дерева было накрыто на пять персон. Здесь хозяйничала фрау Хаммер, крупная, дородная женщина, обладательница мускулистых рук и хрипловатого контральто. Супруг был тоже высок, но тощ и бесцветен.
Обед прошёл в тишине. Шеф гестапо молчал и не поднимал глаз от еды. После того как было выпито по рюмке апельсиновой водки, Хаммер-старший собственноручно прикрыл графин хрустальной пробкой, многозначительно посмотрев на сына.
— Тебе сегодня лететь, — коротко заметил он.
После обеда мужчины прошли в библиотеку. Хозяин дома уселся на диван, остальные разместились вокруг. Подали кофе. Рудольф Хаммер и Гассель стали рассказывать о матче, не скупясь на комплименты в адрес Аскера. В глазах гестаповца промелькнул интерес. Он высказал сожаление по поводу того, что не смог побывать на стадионе.
Долго продолжалась беседа. Старый немец в окружении молодых людей, мирно беседующих в уютном уголке комнаты, — это была идиллическая картина. И трудно было поверить, глядя на них, что идёт война, в которой все четверо принимают самое, активное участие.
Зазвонил телефон. Старик снял трубку. Аскер видел, как по мере разговора меняется лицо Хаммера- старшего. Сейчас перед ним сидел уже не добродушный хозяин, но беспощадный полицейский.
А шеф гестапо нервничал все больше.
— Черт вас знает, что вы там все делаете, — раздражённо говорил он. — Достаточно отлучиться на сутки, и уже… Как случилось, что упустили этого типа?.. А где он живёт? Ага, в гостинице!..
Аскер осторожно опустил руку в карман, где всегда носил маленький пистолет, отодвинул кнопку предохранителя.
Хаммер-старший встал, заканчивая разговор.
— Проверьте лично, перекрыты ли все дороги. Он, конечно, попытается выбраться из города. И строгая проверка на вокзалах и аэродроме. Докладывать каждый час. За этого фон Герхарда, или как там он ещё, вы отвечаете лично.
Он положил трубку, поднял глаза на сына и гостей.
— Я должен работать… Идите и веселитесь. А мы займёмся делами.
— Что-нибудь случилось? — простодушно спросил пилот.
— Да, — старик пожевал губами. — Обнаружили вражеского разведчика… Вернее, его следы…
Хозяин дома вышел. Вслед за тем покинули библиотеку и молодые люди.
— Идёмте наверх, — предложил Рудольф Хаммер. — У меня там запас ликёра, и никто не помешает.
Поднимаясь по лестнице. Аскер вспомнил все то, что знал о фон Герхарде, свои встречи с ним, проверку, устроенную с письмами. Конечно же, он должен был обо всем догадаться раньше, много раньше! Правда, он подозревал что-то, но дальше этого дело не шло. И теперь над чехословацким разведчиком нависла опасность, а он. Аскер, ничего не может предпринять, чтобы отвести её!.. Не может, ибо сам накануне провала, должен покончить сегодня с порученным заданием и немедленно уходить.
Гости поднялись в комнату лётчика. Хаммер-младший извлёк из шкафчика бутылку и рюмки.
Однако попробовать ликёр не пришлось. Прозвучал сигнал воздушной тревоги. Где-то грохнул первый взрыв, заставивший задребезжать окна генеральского особняка.
— В убежище! — крикнул Хаммер.
Бомбоубежище было вырыто в саду и представляло собой прочное сооружение с массивным бетонным
