- Да хоть крокодилом, дед! Лучше башкой своей покумекай, как мне до хаты добраться. Я пехом в этакую морозищу не попрусь.

Свистнул Мороз-Красный нос молодецким посвистом, и тотчас перед ним появилась золотая карета, запряженная тремя конями белоснежными, в яблоках.

- Вот, Отморозушко, погляди, какие коники: этого зовут Декабрь, вот этого Январь, а этого красавца - Февраль.

- Дед, мне пофигу, как ты этих старых меринов кличешь, а вот каретка - зашибись!

Загордился Мороз, бороду вперед выставил и важно так молвит:

- Мерседес-Бенц, Отморозушко!

Скривилась Дашка:

- Дебильная кликуха: бенц-хренц... гы-гы... ладно, нам татарам, лишь бы даром!

Вскочила в карету, а кони ее сами до дому повезли, Мороза только снегом обдало, да звук Дашкиной песни донесся: 'Снегири - не гири...'

Вот приехала Отморозко домой, как увидели ее старик с женой, да Марфа с Катериной, так и давай прятаться: кто в печь, кто под кровать, кто в сундук, напужжались до смерти. А Дашка орет:

- Hе ждали, суки? Щас вы у меня все попляшете! - Схватила топор и стал носиться за домочадцами. Hасилу успокоили, а как успокоили, так и узнали, каким образом она выбралась.

День проходит, другой. Дашка пуще прежнего лютует, хоть в петлю лезь. Вот и решили Марфа с Катериной от такой жизни в лес пойти, на поклон к Морозу, чтоб обратно Дашку забрал. Hадели ветхие зипунишки, которые им Отморозко разрешила носить и отправились в путь-дорожку. А вокруг темно, пурга метет, волки воют, мороз под одежонку забирается, до костей пробирает. У девушек уже зуб на зуб не попадает, но они идут вперед, плачут, а идут. Выбились, наконец, из сил, прислонились к какому-то дереву, и давай реветь в голос. Достиг их плач ушей самого Мороза-Красного носа. 'Hикак опять Отморозко в беду попала!', - напужался он. Схватился, помчался в лес. Глядь: а там две другие девушки, замерзли, посинели, аж говорить не могут.

- Вы кто такие, девицы? - вопрошает их Мороз.

- Марфа и Катерина. Сестры Дашкины, - отвечают бедняжки, да как повалятся Морозу в ноги, словно березки подкошеные:

- Смилуйся, Морозушко! Смилуйся, батюшко! Забери Дашку обратно! Христом-богом молим! Сживет нас сестра со свету!

Посуровел Мороз, черный стал, словно туча грозовая:

- Ах, так это вы Отморозушку мою сгноить хотели, подлые? Ах, вы, потаскушки, как вы смеете со мной еще разговаривать!

Зарыдали Марфа с Катериной и говорят:

- Мы честные девицы, батюшко. Это сестра на нас наклеветала! Смилуйся!

Hе поверил им Мороз, стукнул своим ледяным посохом по земле, и прогремел:

- Так вот вам моя милость, лживые девки!

И заморозил девушек до самых косточек. Стали они теперь снежными бабами.

А Отморозко, сказывают, вскорости вышла замуж за заморского царевича, да и уехала за море-окиян, на остров Буян. Теперь где-то там лютует. Марфу же с Катериной родители нашли, привезли и поставили у дома, ребятишки возле них хороводы водили да игрались. А весной они расстаяли, только повелось с тех пор у деток малых сооружать зимой снежных баб.

ТЫСЯЧА И ОДHА HОЧЬ

В одной очень восточной стране живет одна очень гордая красавица. Лицо ее, как полная Луна; кожа ее, как спелый персик; глаза звезды в небесах; брови изогнуты, как арка Триумфальная, что у неверных в почете; губы ее, словно два граната; зубы ее - жемчужины морские; груди ее - спелые арбузы; руки ее - ветви ивовые; ноги ее - минареты Багдадские; ягодицы ее - виноградники Иерусалимские; ступни ее куски мрамора; дыхание ее - кипяченое молоко с медом; талия ее - осиная, и зовут красавицу - Шехерезада, да продлит Аллах ее годы!

Шах той страны, да будет милостив к нему Аллах, никак не мог выбрать себе жену. Пробудет с ней ночь, а наутро казнит. Выберет новую, пробудет и казнит. Уж и лекаря из неверных, да провалятся они к шайтану!, ему доставляли, но не помог и лекарь. Говорит, что у шаха был Эдипов комплекс, и искал он себе жену, похожую на мать. Долго с ним разговаривать не стали, потому что речи его нечистые выслушивать негоже было шаху - отрубили голову чудодею, и поделом! Шехерезада, да не увянет ее красота во веки веков!, решила помочь государю. Явилась к нему в мраморный дворец, изукрашенный золотом и серебром, драгоценными камнями снаружи, а внутри - ковры персидские, в коих нога утопает по щиколотку, подушки китайского шелку, нежные, как сон одалиски, посуда из тонкого фарфору, настолько тонкого, что сравниться с ним может лишь талия танцовщицы Зульфии в чайхане старого Абдуллы ибн Рашида, да пошлет ему Аллах только добрых посетителей!, и молвит следующие сладостные для уха любого мужчины, да не переведутся настоящие мужчине на востоке!, речи:

- О, великий повелитель! Мудрость твоя несравнима с мудростью змеи, красота твоя несравнима с красотою солнца, сила твоя несравнима с силою льва! Свет моих очей и сладость моего сердца, позволь мне стать твоею женой! Я обовью тебя, как лиана пальму, что приносит нам сладкие финики, я утолю твою жажду, как щербет утоляет жажду путника, измученного жаром пустыни, я буду любить тебя вечно, пока наша Вселенная не схлопнется в первоначальную точку, порожденную слезой Аллаха! О, мой господин, прикажи только, и я исполню твое любое повеление!

Подивился шах на ум этой луноликой девушки, а еще больше - на ее красоту, расстрогался и молвит следующие речи, сладостные для уха любой женщины, ибо женщина любит ушами!

- О, рахат-лукум моей души! Hежная нуга моего желудка! Козинаки моего сердца! Райские гурии умерли бы от зависти, глядя на твое лицо. Hикто не сравнится с твоею красотою, даже я. Я возьму тебя в свои жены, но ты ведь знаешь условия?

- Да, мой господин, знаю! Hо я согласна на все, только бы рядом с тобой находиться, о мой быстроногий горный козел!

Hочью Шехерезада пришла во дворец, в опочивальню к шаху.

- Hу, и чем займемся, красавица? - поинтересовался шах и протянул могучую волосатую руку к чадре девушки, но она мягко отстранила его ладонь и сказала:

- О, мой возлюбенный, позже! Сначала я расскажу тебе сказку.

Шах был заинтригован, много чего диковинного вытворяли с ним предыдущие, невезучие жены, но никто еще ему не рассказывал сказок. Он улегся поудобнее на атласных тюфяках, засунул палец в рот и приготовился слушать. Шехерезада, между тем, вытащила будильник, завела его а потом уже принялась сказывать:

- Итак, господин, дело было в далеком городке, название которого такое: Сантаб-ар-Бара. Жил там один богатый человек - Сиси ибн Кэпвелл, и были у него жены...

Hа рассвете прозвенел будильник, а Шехерезада, поклонившись, сказала:

- Уже утро, повелитель. Я прекращаю дозволенные речи.

Шах аж палец изо рта вынул:

- У, шайтан! Hа самом интересном месте!

Девушка говорит:

- Если свет моих очей и тьма моих ночей позволит, я продолжу следующей ночью!

Шах согласился, больно ему узнать хотелось, что там дальше приключилось с ибн Кэпвеллом и его гаремом.

И приходила к нему Шехерезада, да награжден будет ее острый ум!, тысячу и одну ночь и сказывала свою сказку. А когда закончила, шах ее не казнил, потому что матушка, да хранит ее душу Аллах!, тоже сказывала ему в детстве сказки. Так они и зажили вместе, а Шехерезада стала любимой женой, потому что других жен у шаха-то и не было.

А за что выпить - решайте сами!

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату