Мальчик непонимающе посмотрел на него, перевел взгляд на жаровню и опять на Овидия.
- Да как ты...
- Как я мог? - Поэт рассердился и вскочил на ноги. - Ты же сам сказал: нет никакого смысла. Где тот мир, о котором я писал? Ради чего я писал? Столько лет, столько лет! - Голос его дрожал. - И в один день все рухнуло. Что осталось от моей книги? Сборник побасенок? Сказочек, которым никто не верит? Тогда зачем она нужна? Отвечай!
Фавненок вспрыгнул на кресло, чтобы оказаться одного роста с Носатым, и закричал:
- Права ты не имел ее уничтожать, вот что! Ведь Книга это все, что осталось... - Он сглотнул. - Что оставалось от прежнего мира! Они... - Взмах рукой. - ...забудут в одночасье. Один ты видел и помнил, как это было! А, что говорить... Копии не осталось? - спросил он безнадежно.
Овидий покачал головой.
- Разве что у друзей, отрывками.
Фавненок вздохнул и слез с кресла.
Близился рассвет. Тьма еще более сгустилась. Луна ушла за горизонт, и на небе показались звезды. Они как будто выныривали из пустоты: вот одна, вот еще и еще; они проявлялись одна за другой, уже целыми созвездиями, гроздьями, скоплениями - неизменными на своих небесных тропах, как и должно быть.
- Ты знаешь... - сказал фавн очень медленно, - вроде бы все кончено, но я чувствую... Не знаю, как сказать. Но ты понимаешь?
- Да, - кивнул Овидий. 'На душе почему-то спокойно, - XII думал он. - И это не принятие неизбежного, а что-то совсем другое. И я, двадцать лет подбиравший слова, не могу дать этому названия. Может быть - надежда...'
И тогда на восточном краю неба появилась звезда. Она сияла так ярко, что и человек, и фавн сперва приняли ее за первый солнечный луч. Но это была звезда и по мере того, как она поднималась все выше, ее свет усиливался; теперь звезда походила на стеклянный шар, наполненный пламенем. Она двигалась плавно и уверенно, пока не достигла зенита и замерла, притягивая к себе все прочие звезды и лучи; и солнце долго не решалось показаться на небе.
Человек и фавн смотрели на звезду. Они видели больше, чем другие, но даже они не знали, что перепись населения докатилась и до восточных рубежей империи; не знали - и никогда не узнали, - что на бетлехемском постоялом дворе не нашлось места для двух путников.
Там, на востоке, легкокрылые ангелы Джотто, от волнения забывая петь осанну, толпились подле пещеры, над которой стояла звезда.
Апрель 1998
