будет садиться, облака снова спустятся ниже и мир уменьшится. Тогда бриз выйдет на волю и примется гонять вдоль побережья мелкую зыбь. А потом придет ночь, и море сольется с небом: звезды вверху, звезды внизу, тишина вверху, тишина внизу. А потом из моря встанет луна. Она будет идти по небу, постепенно уменьшаясь и бледнея, так что утром от нее, как от растаявшего во рту леденца, останется только тонкий полупрозрачный диск. И потом все повторится сначала...
- Ты приплывешь сюда завтра?
- Да.
- Послушай, тебя надо как-то назвать по-человечьи. Давай, мы будем называть тебя Свистун.
- Суистун! Хорошо, вери гуд, - как эхо отозвался Джеймс.
- Су-ис-ти-ун!!! -локомотивным сигналом пронеслось над морем, и все трое засмеялись.
Все-таки это необычный дельфин, думал Юрка. Недаром у него знак на лбу. То, что он приплыл на свист, конечно, здорово, но в этом нет ничего необыкновенного: с помощью 'дельфиньего эсперанто' можно не только звать, но и переговариваться с дельфинами. Об этом в учебнике написано.
А вот о том, что с дельфинами можно разговаривать без всякого 'эсперанто', нигде не написано. Может, такого еще не случалось? Иначе зачем изобретать всякие там ДЭСПы и прочие хитрые вещи?..
А может, случалось, да не поверили... Это вот Юрка знает, что дельфины разумные существа, а если кто не знает? Услышит он голос внутри себя, подумает - почудилось. А если древний человек, религиозный - подумает, что бог или черт с ним разговаривает.
Так что, если рассудить здраво, ничего особенного в сегодняшнем происшествии нет. Просто счастливый случай.
Юрка потерся щекой о нежную кожу дельфиненка.
Нет - все-таки произошло чудо! Вообще, чудес на свете много бывает, но все они приключаются почему-то с другими. Но вот теперь...
Дельфиненок вздрогнул и метнулся от лодки.
- Мама зовет, - виновато сказал он.
Друзья понимающе переглянулись.
- Ну что ж, - со вздохом сказал Юрка. - До завтра!
- До завтра!
Дельфин скрЫлся в воде, словно его и не было.
- До завтра! - прозвучало стуком крови в ушах.
И вдруг у самой кромки горизонта, уже начавшей таять в полуденном мареве, донесся лихой пересвист:
- Хри-юль-ка! Джи-эй-им-иэс! Су-ис-ти-ун!
Мальчишки разом вскочили, замахали руками, до рези в глазах вглядываясь в слепящую даль, но ничего не увидели.
Джеймс молча завел мотор. Каким неуклюжим корытом показалась им сейчас их алая крылатая лодка!
Уже у самого берега Джеймс спросил:
- Ты будешь рассказать отец о Свистун?
- Нет, - подумав, ответил Юрка. - Он все равно не поверит. Вот мама та бы поверила. Она ведь все-все про дельфинов знает. Но мама далеко...
8. ПЕНТА-СЕАНС
Здесь, на высоте, было нежарко, но внизу, под горячим дыханием пассата, океан парил и туманился, как запотевшее стекло. Небо тоже не радовало чистотой, хотя на нем не было ни облачка. Полуденное марево гасило краски, и даже солнце в зените выглядело бледным. Где-то там, в стратосфере, нес обратным курсом океанскую влагу антипассат: ветры вблизи экватора работали неутомимо и бесперебойно.
Полуденный пасеат располагает к созерцанию и лени, но сегодня покой океана как занавес на сцене, который вот-вот взовьется и откроет поле невиданных событий.
С двух сторон шли навстречу друг другу два клина, две армии: одна безоружная и ничего не подозревающая, другая - закованная в сталь, вооруженная до зубов хитрой механикой и готовая к неожиданной сокрушительной атаке. С одной стороны, верещали, свистели и скрипели дельфины, равняя строй тунцов, не уступающих им по размерам и силе, с другой-верещали эхолоты, пересвистывались боцманы, скрипели лебедки, пряча под~воду цепкие ячейки необъятных тралов.
У каждой армии был свой предводитель. Одной беззвучно командовал большой дельфин-альбинос с пятном на лбу, другой - седой и грузный старик в белом капитанском кителе. Одного звали Сусии, другого Тарас.
А между двумя сходящимися клиньями, как челноки в ткацкой машине, сновали взад и вперед четыре 'Флайфиша', оставляя за собой цветные шерстистые нити следы. Рыборазведчики трассировали курс, чтобы рулевые могли направить свой тральщик в тунцовый строй с точностью брошенного гарпуна.
Два косяка - живой и железный - сближались.
Тарас Григорьевич оторвался от стереотрубы: ход рыбы был виден простым глазом. Дельфины, конечно, тоже видели корабли, но скорости не снизили. Их крики в гидрофонах зазвучали резче и настойчивей, словно погонщики решили протаранить тунцами и корабли, и тралы.
- Лихо идут, - бурчал старый рыбак, вытирая вышитым платком мокрую шею. - А куда спешка? И зачем им прорва такая?
Что-то неправильное чудилось Тарасу Григорьевичу в этом огромном косяке, что-то тревожащее. Он всматривался в 'плешь', в завихрения и водовороты, уже видные на поверхности, в лаковые выгибы дельфиньих спин, переводил глаза на небо, цветасто заштопанное трассами 'Флайфишей', пыхтел, не вынимая трубки:
'Начадили тут, дыхнуть нечем'. Но во всем этом привычном не хватало какой-то малой детали, какой-то пустяковины, а чего именно, Тарас Григорьевич понять не мог, и это его сердило. Но додумать ему не дали.
Когда между 'армиями' оставалось не больше трех километров, дельфины начали действовать. Первым маневр дельфинов заметил Фрэнк Хаксли, вернее, даже не Фрэнк, а Бэк. Радист поддался всеобщему возбуждению, палил шашку за шашкой, оставляя за хвостом гидросамолета такие клубы дыма, что кто-то из соседей поинтересовался, не сигналит ли он на Луну.
Итак, Бэк посмотрел вниз и сказал;
- Ого!
Столь бурное изъявление чувств заставило Хаксли повнимательнее всмотреться в острие рыбьего клина, над которым они делали очередной разворот, и он заметил, что острие мало-помалу превращалось в трезубец с широко разогнутыми крайними лезвиями.
- 'Флайфищ-131'-флагману! Косяк разделяется на три части: центральная по-прежнему идет на вас, а две - в обход слева и справа! Они увеличили скорость!
- Курсы! Все три! - рявкнул Тарас Григорьевич, и когда несколько секунд спустя прозвучали точные цифры, он мог уже без карты сказать, что дельфины выиграли первый раунд.
У фланговых косяков теперь было преимущество в скорости: громоздкие корабли, да еще с тралами, не смогут так быстро развернуться и отрезать им путь. Расчет был точным: начни дельфины маневр чуть раньше или чуть позже, можно бы было что-либо предпринять. А теперь две трети улова... О них надо забыть, чтобы вообще не остаться пустым.
По всем морским правилам костерил Тарас Григорьевич коварного 'противника':
- Облапошили на старости лет... 'Онега', 'Звездный'!'
- 'Онега' слушает!
- Есть 'Звездный'!
- Давайте разворачивайте помалу...
- Так разве успеешь?
- Если только тралы свернуть... Да и то...Пока провозишься...
- Надо брать тех, что идут на нас. Перехитрить надо. Они хотят, чтобы мы растерялись, рассредоточились, погнались в разные стороны. А тем временем сквозь дыры и центральная орда проскочит. Так что надо сделать вид, что мы клюнули. Разворачивайтесь, да не шибко. Они тогда опять на три разделятся, чтобы два фланга между мной и вами пропустить. А вы тут задний ход и тралы под нос:
