Она вновь и вновь переживала свое первое движение: легкое напряжение щупалец-тело послушно поднялось вверх, едва уловимое сокращение мышц - тело передвинулось вбок, дрожь расслабления-тело опустилось на песок. Три внутренних приказа, три внутренних исполнения - но она передеила так много...
А когда наступал отлив, солнце тянуло к ней горячие красные щупальца, пронизывало мутную воду щекочущим теплом радиации, раждая в крови смутную музыку странных стремлений.
В мозгу дремало Знание. Нине хотелось действия, борьбы, победы - ведь тайная тайн развития - живая энергия изменчивости была подвластна Воле Разума.
Нина хотела бунта.
На ее голос откликнулись обитатели мелководий, познавшие коварные ласки солнца.
Нина почувствовал себя хозяйкой. Она стерла старые ассоциативные связи. Увещевающие шепоты инакомыслящих смолкли. Единый Ноа окончательно распался.
Она слышала, как свертывались, замыкались в себе энергетические поля ее единомышленников, один за другим начинавших дерзкий эксперимент. И Нина тоже не стала медлить.
Их было немного - отказавшихся от повиновения извечным законам и вступивших в неравный поединок.
Но они были - в лагунах необычные костистые рыбы, которые подолгу стояли в густых зарослях ламинарий.
Близился Третий Круг...
Нина вместе с другими все чаще и дальше проникала в лагуну. Небольшая стая самых неуемных и самых отчаянных входила в узкий проход вместе с приливом и бродила по мелководью, пока дыхание отлива не позовет назад, в привычную глубину. В топких илистых заводях, прогретых солнцем и насыщенных кислородом атмосферы, среди перепутанных, изогнутых корней мангровых зарослей кишмя кишела всякая живность.
Но не только пища и кислород звали сюда поколение за поколением. Здесь, рядом с сушей, солнце уже не выглядело пурпурно-красной морской звездой. Лохматое, желтое и горячее, оно посылало сквозь тонкий слой воды мощный ток космических излучений, который превращал лагуну в настоящую лабораторию Изменчивости.
Подплывая к берегу, Нина видела буйные заросли неведомых трав, огромные зеленые утесы деревьев, летающие армады насекомых. И все чаще приходило ей в голову, что именно на суше, наедине с солнцем, свершится дерзкая мечта - опередить природу, используя ее собственную неустойчивость, освободиться от давящей власти Времени, предельно ускорив ритм приспособления - так, чтобы торжествующий Разум не сковывала забота о материальном воплощении.
Она и ее друзья уже изобрели орган, который мог использовать для дыхания не только растворенный в воде, но и свободный кислород воздуха они поднимались к самой поверхности и заглатывали обжигающие пузырьки газа.
Они настойчиво совершенствовали плавники, и скоро длинные гибкие лучи позволили им ползать по дну и даже забираться в душные парные болота.
Однажды, когда начался отлив и морская мелочь бросилась к выходу, Нина обняла плавниками острый серый камень и застыла на месте.
Инстинкт самосохранения стучал - отпусти, разожми плавники, уходи - но она, дрожа и напрягаясь, подавила тревожный импульс.
Широко расставленные телескопические глаза видели, как стремительно и непоправимо светлеет голубизна, чуткая кожа чувствовала, как скачками поднимается температура и острые иглы космических частиц вонзаются в тело, но она не разжала сомкнутых плавников.
Воздух оглушил, как удар по голове, судорога свела тело, последний мутный поток отбросил ее от камня и перевернул на спину. Зеленая линия побережья чудовищно исказилась и скрючилась в глазах, созданных для подводного зрения. Раскаленные языки опалили жабры и заставили их сжаться. Смерть оборвала пульс...
Неизвестно, сколько времени прошло, прежде чем Нина поняла, что она все-таки жива. Слизь на коже превратилась. в роговые чешуйки, и спасительный панцирь защитил плоть oт высыхания. Лабиринтовый орган позволил дышать - тяжке, трудно, но дышать. Сердце билось барабанной дробью но все-таки билось.
Лавина энергии падала сверху, прижимая к горячему илу - желанная и страшная энергия атомного огня.
Прошло еще немало времени, прежде чем Нина ощутила в себе возможность расправить мышцы. Она попробовала перевернуться на живот и, как ни странно, это ей удалось.
Еще не веря в случившееся, Нина протянула плавники вперед и медленно, неуверенно подтянула отяжелевший, обтекаемый корпус...
* * *
Она недоуменно и долго смотрела на свои руки, протянутые к бассейну.
Уисс парил у ног, кося внимательным коричневым глазом. Морские звезды на дне едва тлели, сложившись в правильный треугольник.
Нина почему-то только сейчас заметила, что шестиугольная белая звезда на лбу Уисса -это два треугольника, пронзивших друг друга остриями.
Она приходила в себя рывками, мгновенными озарениями. Она снова ощутила пустоту и тишину храма. Уисс молчал.
- Это все? - спросила Нина. Она не была уверена, что произнесла слова, потому что спекшиеся губы не хотели шевелиться.
- Это все?
- Нет, это не все.
Голос внутри опустошенного мозга звучал глухо и низко, бился, как птица, случайно залетевшая в окно.
- Нет, это не все. Был Третий Круг, когда предки дэлонов вышли на сушу и стали жить там. Третий Круг называют по-разному, но в каждом названии боль. Круг Великой Ошибки, Круг Гибельного Тупика-стоит ли перечислять? Мы,-живущие сейчас, чаще всего зовем его кругом Запрета, ибо только Хранители Шести Лучей способны вынести бремя его страшных знаний.
- Хранители Шести Лучей? Шестиконечная звезда? Ты- Хранитель?
- Да, я один из Шести - нас отличает шестиконечная звезда. Остальные дэлоны не могут и не хотят переносить безумное знание Третьего Круга. Это-Запрет во имя будущего.
- Я хочу.
- Ты не сможешь и не поймешь. Я покажу тебе песню - то, что помнят все остальные дэлоны. Это не страшно - тебе не надо перевоплощаться. Только смотреть и слушать, и оставаться собой.
* * *
Морские звезды в бассейне плавно сдвинулись и поплыли в калейдоскопической смене цветовых пятен, и низкий мелодичный свист Уисса затрепетал под сводами храма.
Уисс был прав - ее сознание не отключилось, она чувствовала под руками холод каменных подлокотников, незримый объем зала и дрожь 'видеомага' на коленях.
Пронзительный тоскующий мотив плескался у ног, странные картины и слова сами собой рождались в аккордах цветомузыки.
- Был день встречи и день прощания, и между ними прошла тысяча тысяч лет.
- Было солнце рассвета и солнце заката, и обманчивый свет величия ослепил пращуров.
- Ибо они превратили в дело все, что знали, и это дело дало им новое знание, которое было выше их.
- Они прикоснулись к тайне тайн, и запретные двери открылись перед ними.
- Неосторожные, они вошли...
То, что видела Нина, не имело аналогий с человеческим опытом, и даже приблизительные образы не могли передать сути происходящего. Все было зыбко, все плыло, все менялось на глазах - живые воплощения бреда, то ли существа, то ли тени существ, полуматериальные, распадаясь на подобия окружающих предметов, сливаясь в плотные смерчи голубого горения, проносились на фоне текучих сюрреалистических пейзажей. Невозможно было понять, что они делали,- их танец имел какую-то
