Если даже это нудное бормотание - средство общения, то вслушиваться бесполезно. Таким примитивным способом около сотни звуков, едва различимых уже на 30-40 метровне передать сколько- нибудь полной и осмысленной информации. Только самое примитивное: сигнал боли, сигнал тревоги, сигнал призыва.
Но РЕЧЬ живет в аппарате земов, и она зачем-то нужна им.
Замкнутый круг, который надо разомкнуть во что бы то ни стало.
Огромная фигура, закрывшая солнце, и Глаз Гибели над головой...
Угроза?
На берегу поднялся переполох, и по воде резанул луч прожектора. Уисс раздраженно метнулся в сторону и броском ушел в темноту, к самому ограждению, где глухо дышало море.
Если это угроза - то не от самих земов. Земы по натуре доверчивы и миролюбивы - об этом говорит память тысячелетий и собственный опыт.
Но они могут быть оружием чужой воли, и тогда гипертрофированная способность к подражанию, тяга к искусственному дадут отравленные всходы.
Он может скрываться там, в непроходимых и беспорядочных дебрях суши незваный гость межзвездных бездн, Разум, чуждый Земле и потому беспощадный - и его внушения заставляют земов разрушать Равновесие Мира...
Разум, враждебный Разуму. Снова нелепость. Снова круг. Замкнутый круг.
Уисс чувствовал интуитивно, что истина рядом, но что-то цепко держало, направляя на ложный путь, какая-то сила в последний момент отклоняла от цели прямую стрелу его мысли.
И вдруг он понял - центры Запрета. Это они, неусыпные клетки, спасая мозг от опасной перегрузки, направляют поиск по дорожкам известных формул. И загадку не раскрыть, круг не разомкнуть, пока...
- У-и-с-с!
Ниточка ведет в запретные области, и кто знает, что будет, если потревожить миллионолетний сон древних сил...
- У-и-с-с!
Его никто не обвинит в трусости. Добровольное сумасшествие равносильно самоубийству...
- У-и-с-с!
Но ведь это - единственный шанс...
Когда Уисс вернулся к берегу, там суетилось около десятка земов. Сильный голубоватый свет двух прожекторов заливал площадку над бухточкой, до самого дна пронизывал воду. Метрах в десяти от берега на поверхности покачивался большой красный буй, с которого свисал решетчатый металлический цилиндр.
Уисс уже знал его назначение - это был ультразвуковой передатчик, довольно точно имитирующий естественный сонар животных. Цилиндр доставил немало неприятных минут Уиссу: земы с его помощью то транслировали бессмысленные обрывки чьих-то позывных, сбивая с толку, то ослепляли неожиданными импульсами, заставляя натыкаться на окружающие предметы, то без всякой видимой системы и цели повторяли собственные сигналы дэлона.
Цилиндр появился некстати. Меньше всего расположен был Хранитель Пятого Луча заниматься сейчас игрой. Он ждал действий куда более значительных, чем нехитрые манипуляции с ультразвуком. Но молодая земка, наклонившись к самой воде, без конца повторяла его имя и лопотала, лопотала что-то, и столько отчаянной мольбы было в ее лопотанье и жестах, что Уисс, недовольно фыркнув, подплыл к ЦИЛИНДРУ.
Он едва успел переключиться со светового зрения на звуковидение, как передатчик заработал. Цилиндр превратился в багровое яйцо, потом в малиновый шар, быстро распухающий в огромную розовую сферу - пока звуковой пузырь нарастающего свиста не лопнул, брызнув искрами в оглушительную тишину.
И вдруг через короткую паузу снова зазвучала РЕЧЬ. Теперь она исходила из цилиндра, свободная от искажений и помех, неизбежных при переходе звука из воздуха в воду. Многократно усиленная, она лилась теперь широко и свободно--и все-таки ускользала от понимания, проносилась мимо сознания и терялась где-то за пределами памяти.
Центры Запрета работали безотказно. Как плотина во время паводка, они направляли разрушительный поток чуждых понятий и чувств мимо, мимо - в проторенное русло Забвения.
Обязанностью Хранителя Пятого Луча была разведка. И не больше.
Но Уисс сделал то, на что до сих пор не решался ни один дэлон.
Он отрезал себя от внешнего мира, убрав воспринимающие рецепторы. Сосредоточившись, представил себе свой мозг. Поплыли перед-внутренним глазом сложнейшие переплетения нервных волокон, лучистые кратеры нервных центров, миллиарды пульсирующих и мерцающих нейронов, собранных в причудливую вязь бугорков и извилин.
Он скоро нашел то, что искал - небольшой серовато-бурый бугорок мозга у затылка, отороченный пунктиром пурпурно-лиловых звездочек. Это и были центры Запрета.
Уисс мысленно соединил звездочки одну за другой извилистой сплошной линией, трижды опоясавшей подножие бугорка.
Звездочки продолжали мигать.
И тогда, собравшись с духом, Уисс пустил по воображаемой линии сильнейший разряд.
Он услышал свой собственный вопль, уносящийся в пространство, и ощутил, как горячая судорожная боль тысячами молний ударила из мозга по всему телу, корежа и ломая суставы, растягивая сухожилия и мускулы.
Он задыхался...
3. ЗАПРЕТНЫЕ СНЫ
Он все-таки перевел дыхание. Сеть кровеносных сосудов, ветвясь и истончаясь, разнесла живительный кислород во все уголки организма. Судорога медленно отпускала тело, мышцы расслаблялись и оживали. Боль уходила.
Пурпурно-лиловые звездочки уже не мигали.
Уисс сжег центры Запрета.
Вначале он ничего особенного не ощутил. Но когда ушла боль, откуда-то снизу подступила фиолетово- черная бесконечность. Она жила вовне и внутри, и это длилось мгновенно и вечно, потому что не было ни пространства, ни времени.
Уисс впервые в жизни почувствовал страх. Не то подсознательное предчувствие опасности, которое побуждает к мгновенному действию, а первородный леденящий ужас, лишающий сил и воли, - страх бытия.
Вот оно, наследство пращуров - Безумие Суши, - оно спит в каждом дэлоне за тройной оградой пурпурно-лиловых звезд и, случайно разбуженное, заставляет выбрасываться на скалы...
Но разве за этим Уисс переступил Запрет?
Неторопливо, исподволь, опасаясь шока, Уисс возвращал чувствительность органам. Он входил в окружающий мир прежним и перерожденным одновременно. Его мозг был лишен защиты и равно открыт всему - обдуманному и бессмысленному, доброму и злому, явному и тайному.
И когда зрение вернулось, Уисс содрогнулся от неожиданного успеха. Вернее, он ждал успеха, но не настолько быстрого и полного.
РЕЧЬ продолжалась. Но невидимое стекло, разделявшее прежде опыт Уисса и логику чуждых видений, исчезло. Тонкий живой нерв забытого родства - ведь предки дэлонов жили на суше! - протянулся между двумя мирами.
И свободное от Запрета сознание Уисса перелилось по нему в чужую жизнь, в чужие сны...
Уисс был маленьким зверенышем с короткой рыжей шерстью. Он затаился в густой листве огромного дерева, вцепившись в корявые сучья всеми четырьмя лапами. Его мучил голод и страх.
Грязно-коричневые смрадные тучи едва не задевали верхушку дерева. Тяжелым душным покрывалом колыхались они над лесом, и дрожащий свет едва просачивался вниз. Было жарко, воздух, насыщенный испарениями и стойким запахом гнили, был неподвижен, и неокрепшие легкие, казалось, вотвот лопнут, не выдержав судорожного ритма дыхания.
Вокруг бесновалась зелень. Тысячи растений тянулись из черной, глухо чавкающей трясины к неверному свету дня. Они протыкали, мяли, душили друг друга могучими змееподобными стеблями, и эта
