появился и сел на диван напротив Жозефа.
- Итак, мой юный друг, что вы желаете знать? - спросил он.
Чтобы окончательно поставить точку в вопросе недоверия, Жозеф начал не с главного.
- Я бы хотел вам еще заметить, что информация, о которой я прошу, нужна мне, кроме всего уже сказанного, как частному лицу. Никому представлять ее и делиться ею я не намерен. Это к тому, что вы, как я вижу, еще не совсем мне верите.
Шатович ухмыльнулся.
- А чего это ради я должен верить?! Вижу вас впервые. Кто вы, что вы, понятия не имею. Единственное, что вам в плюс, то, что вы - его сын, - он показал рукой на фото в шкафу, на котором отец Жозефа стоит с ним в обнимку.
- Ладно, хотите получить - получайте, - Шатович встал и, взяв со стола увесистую папку синего цвета, сел на место.
- Спрашивайте, черт с вами. Я - старик, мне уже девяносто четыре, даже если что, беречь уже нечего.
Жозеф оживился.
- Хорошо. Тогда не буду подходить издалека и спрошу сразу. Чье это было предложение и, если помните, кто его поддержал как серьезный проект?
Шатович широко улыбнулся.
-А вы, я вижу, научились очень загадочно формулировать элементарное. Если так пойдет, то мне придется отвечать не менее, чем на тысячу ваших вопросов. Вот, чтобы этого избежать, лучше сидите и слушайте все целиком, а уж потом уточнять начнете, если, конечно, будет что. Верить вам все-таки хочется. Отец ваш был единственным, кто меня понимал. Думаю, что и сын похож, хоть чуть-чуть.
Началось все с одного злосчастного концерна...
В огромном зале заседаний вспыхнули висевшие тремя рядами под потолком массивные люстры.
После недельного перерыва конференция продолжила свою работу. В центральную ложу начали входить члены комиссии, зал тоже стал постепенно наполняться. Разделенные барьерами, части зала напоминали стены крепостей, хозяева которых воинственно поглядывали из-за них на соседние позиции. Накалившаяся атмосфера теоретического сражения, висевшая перед концом прошлой серии заседаний, опять наполнила пространство зала.
Наконец, в ложе комиссии появился председатель. Его грузная фигура, медленно покачиваясь, продвинулась к переднему креслу. Заняв его, он окинул взглядом зал и, видимо, решив больше не ждать, нажал кнопку звонка. Нарастающий в зале шум стал утихать. Председатель встал.
- Уважаемые присутствующие! Как вы помните, наш затянувшийся перерыв был вызван отсутствием у добивающейся реализации своего проекта стороны практических расчетов и более убедительных доказательств. Сегодня все это у них есть, и мы собрались, чтобы выслушать и обсудить доклад настаивающей на проекте стороны. Я передаю слово представителю концерна по науке и практике для дальнейшего развития начатой им ранее темы.
Председатель сел. В ложе, части зала, предоставленной концерну, поднялся пожилой человек в черном костюме с бабочкой. Он быстро перегруппировал у себя на столе какие-то бумаги и, элегантно поправив бабочку, начал, глядя прямо на председателя.
- В прошлый раз мы остановились на отсутствии практических исследований объекта и невозможности из-за этого принятия какого-либо решения. Сегодня эти исследования у нас в руках, - он потряс в руке пачку стандартных листков. - Я начну непосредственно с геологии и внутреннего строения, дабы в самом начале обрисовать главное - возможность внешнего воздействия на разрушение тела.
Одним из важнейших результатов исследований явились уже известные ранее, а теперь подтвержденные не далее, чем два дня назад, показания гравитационного поля. Самым главным результатом в анализе гравитационного поля мы считаем определение его безразмерного момента инерции, который очень близок к значению, соответствующему моменту инерции однородной сферы. Это означает, что плотность примерно постоянна и в отличие от земной не имеет большой концентрации масс в центре.
В зале загудели. Представитель замолчал, ожидающе глядя в ложу комиссии.
Зазвенел звонок. Это председатель требовал тишины. Стало немного тише. Придвинув микрофон поближе, представитель продолжал.
- Более подробно внутреннюю структуру, определенную по данным сейсмологии, можно разграничить примерно так. Самый верхний слой представлен корой, которая, определенная нами только в районах котловины, составляет шестьдесят километров. Весьма вероятно, что на обширным материковых площадях обратной стороны кора приблизительно в полтора раза мощнее. Именно поэтому центральный удар, как и раньше, мы планируем нанести именно в этот район, так как здесь степень сопротивления будет значительно меньше. - Он гордо поднял голову и огляделся. Было тихо. - В прошлый раз нас обвиняли в неподкрепленности наших слов фактами. Должен признать, это делалось справедливо. Но сегодня я ответственно заявляю, что ни одно мое слово не сказано здесь без документальной поддержки исследований. И уважаемая комиссии может остановить меня в любой момент и затребовать данные по существу мною произносимого.
Итак, я продолжу.
Под корой расположена мантия, в которой можно выделить верхнюю, среднюю и нижнюю. Толщина верхней около двухсот пятидесяти километров, средней примерно пятьсот километров. Ее граница с нижней расположена на глубине тысячи километров. До этого уровня скорости волн будут постоянны. Вещество недр здесь находится в твердом состоянии, представляя собой мощную и относительно холодную литосферу.
На границе с нижней мантией температура приближается к температуре плавления. Отсюда начинается сильное поглощение волн. В самом центре находится небольшое жидкое ядро радиусом менее трехсот пятидесяти километров, через которое волны вовсе не проходят. Ядро либо железное полностью, либо железо-сульфидное. Его масса не превышает двух процентов от массы всего тела. Исходя из этого, мы, как и прежде, утверждаем, что при сверхмощном направленном ударе в наиболее уязвимые районы котловин, объект будет раздроблен и, получив направленное ускорение от атаки на него, безопасно для нас рассеется в пространстве. Все расчеты мы готовы предоставить. - Представитель закончил и, сложив свои бумаги, передал их подошедшему из ложи комиссии работнику.
Затратив двадцать минут на проверку данных, предоставленных концерном, комиссия продолжила заседание. На этот раз председатель поручил ведение своему заместителю, и тот, заняв место у микрофона, объявил дальнейший ход собрания.
- Согласно установленной норме дебатов, слова для оспаривания проекта предоставляется независимой группе ученых, занимающихся этой же темой. Прошу вас, - он показал рукой на ряды кресел перед микрофонов в зале.
К маленькой трибуне перед балконом комиссии вышел худощавый человек в белом.
- Я прошу обратить внимание уважаемой комиссии на следующие моменты вышеупомянутого проекта. Пусть даже данные их исследования верны. К такому выводу, кстати, пришли в своих работах и мы. Но это абсолютно не дает никакой гарантии, что задуманное почтенным директором всем нам известного концерна возможно воплотить в жизнь. Ладно, доказали, что структура вполне благоприятна для разрушения. Ладно, рассчитали, что целостность уничтожима и тем самым планета избавляется от потенциальной угрозы торможения. А где, скажите пожалуйста, у вас стопроцентная гарантия того, что это безопасно? Где гарантия, что ваши пилоты попадут именно в ту точку, удар в которую будет наиболее оптимальным? И, наконец, где логика подобных действий при отсутствии непосредственной угрозы сейчас? Ведь опасность грозит нам не завтра и не послезавтра, а через миллионы лет. Где же ваш здравый смысл, если вы, не имея сегодня надежного механизма реализации своей идеи, сегодня же и хотите претворить его в жизнь? Не разумнее ли подождать, пока цивилизация наберет силу для безошибочного, абсолютно гарантированного удара по своей угрозе. - Человек отошел от микрофона и сел в кресло между рядами молчаливо смотрящих на него людей.
Заместитель председателя встал и хотел что-то сказать, но его успел перебить представитель концерна.
