Но это не отрезвило властолюбивого и коварного Луция Тарквиния. Поддержку своим замыслам он нашел у дочери царя Туллии, жены своего брата Аррунса. В противоположность спокойному и кроткому мужу Туллию снедали честолюбивые мечты. В тайных беседах с Луцием она выказывала бесконечное презрение к малодушию Аррунса и к жене Луция, своей собственной сестре, которая не в состоянии была оценить смелости и истинно царственных достоинств своего мужа.
Этот тайный сговор двух честолюбцев привел к страшному злодеянию, совершившемуся в царской семье. Тайно были убиты Аррунс и старшая сестра Туллии, а убийцы, Луций и Туллия, вступили в брак. И здесь безрассудная жажда власти и почестей овладела обоими. Туллия, видя, что престарелый отец не в силах противостоять ей, неустанно твердила Луцию, что следует скорее двигаться к цели, ибо совершенные уже преступления могут стать бесцельными. Сын Тарквиния, говорила она, должен не смиренно надеяться на милость старого царя, а взять власть в своя руки. Не видя иного средства, чтобы подтолкнуть Луция на решительный шаг, Туллия стала упрекать его в трусости, недостойной сына Тарквиния, в том, что он ввел ее в заблуждение и она сменяла малодушного мужа на малодушного преступника. Угрозами, лестью, уговорами добилась Туллия того, что Луций стал искать популярности, заискивая перед теми, кто был обласкан его отцом, раздавая ценные подарки и щедрые обещания. Перед Туллией же всегда стоял образ властной царицы Танаквиль, жены Тарквиния Древнего, чужестранки, поднявшейся на римский престол благодаря своему властолюбию, настойчивости и влиянию на мужа. Такую долю предначертала себе и дочь царя Сервия, забыв о доброте и благородстве своего отца.
Луций, подстрекаемый Туллией, перешел к решительным действиям, и во главе вооруженной толпы ворвался на форум. Он сел на царский трон и приказал созвать сенаторов к царю Тарквинию. Ошеломленный народ, полагая, что Сервий Туллий умер, собрался на площади и внимал злословию Тарквиния, который стал поносить Сервия Туллия, как раба и сына рабыни, незаконно присвоившего себе царскую власть. Он обвинил его в покровительстве людям низшего класса в ущерб богатым и достойным. Во время сбивчивой и яростной речи Тарквиния внезапно появился старый царь и потребовал, чтобы дерзкий юноша немедленно покинул царский трон и удалился с форума. Но Луций Тарквиний дерзко отказался, и между его вооруженными сторонниками и народом начались столкновения. Луций, для которого успех решался минутами, неожиданно схватил старого царя, поднял на руках и с размаху швырнул его вниз по ступеням.' Когда слуги и сторонники Сервия Туллия подбежали к нему, он был уже мертв, ибо посланные вдогонку убийцы были проворнее - они закололи оглушенного старика. Рассказывали даже, что убийцы были посланы самой Туллией, которая, вопреки обычаям, на колеснице примчалась на форум, чтобы первой приветствовать мужа как царя Рима. Когда Тарквиний, недовольный ее появлением, приказал ей возвратиться домой, возница, перед тем как подняться на Эсквилинский холм, придержал храпящих коней, объятых ужасом, так как на дороге лежало тело Сервия Туллия, возле которого хлопотали его слуги. Туллия, охваченная злорадным торжеством, выхватив вожжи, погнала лошадей через труп отца. Кровь жертвы забрызгала одежду преступной дочери, колесницу и испуганных лошадей. Эту кровь Туллия принесла на колеснице к своим пенатам, осквернившись сама и осквернив домашних богов. Разгневанные, они предопределили дурное начало нового царствования и трагический его конец. Улица же, на которой произошло неслыханное поругание тела достойного царя родной дочерью, с тех пор стала называться Злодейской.
Тарквиний Гордый и падение царской власти в Риме
Луций Тарквиний, получив царскую власть ценой преступления, окружил себя целым отрядом телохранителей, понимая, что сам подал пример тому, каким путем можно занять царский трон. Кроме того, он истребил тех сенаторов, которых считал сторонниками убитого им Сервия Туллия, поскольку захватил царскую власть, не будучи избран ни сенаторами, ни народным собранием. Понимая, что после всего происшедшего, усугубленного тем, что он запретил с почетом похоронить старого царя, Луций вряд ли мог рассчитывать на уважение своих сограждан, он решил держать подданных в повиновении страхом. Луций Тарквиний, вопреки законам, творил суд и приговаривал граждан к казням и изгнанию, лишал жизни, имущества и отчества всех тех, кто был ему неугоден или подозрителен. Независимо от совета сенаторов он объявлял и заканчивал военные действия, произвольно заключал договоры и нарушал их. Ко всем без исключения Тарквиний относился высокомерно, не считаясь ни с заслугами, ни с достоинством своих сограждан. Волю сената и народа он не принимал во внимание и искал опоры не в Риме, а за его пределами, рассчитывая на помощь знати соседних племен против своего собственного отечества. Он даже выдал свою дочь за богатого и знатного тускуланца, ища союза с его сильной родней. Но не будучи в силах смирить свой дурной нрав, Тарквиний унижал и своих союзников при каждом удобном случае. Его коварство превосходило его непомерную гордость, за которую Луций Тарквиний и получил свое прозвище Гордого. Ему ничего не стоило подстроить подлую ловушку и казнить ни в чем не повинного человека, имевшего дерзость укорить римского царя в неуважении к собравшимся по его собственному повелению вождям, как это было с Турном из Ариции. Тарквиний обвинил его в заговоре против царя и покушении на убийство, подкупив раба, который подложил в палату Турна большое количество мечей, будто бы принадлежавших заговорщикам.
Расправившись таким образом с Турном из Ариции, Тарквиний Гордый запугал остальных вождей, и те вынуждены были согласиться на возобновление длительного договора с Римом. И хотя, как рассказывали, он был не таким дурным военачальником, как несправедливым правителем и успешно провел несколько войн с соседними городами и даже взял большую добычу, разгромив племя вольсков, но военные его замыслы также строились на хитрости и коварстве. Такова была его война с сильным и богатым городом Габиями, который римские воины взять не смогли. Туда бежал его младший сын Секст Тарквиний, притворившись, что спасается от невыносимой жестокости отца, якобы желавшего навести порядок в собственном доме путем уничтожения сыновей, неугодных царю. Жители Габий поверили жалобам Секста Тарквиния, тем более что он, завоевывая расположение граждан, почтительно выслушивал старейших, принимал участие в общих собраниях и настаивал на продолжении войны с Римом и с собственным 'отцом-тираном'. Искусными военными вылазками и щедро распределяемой добычей Секст Тарквиний снискал восхищение и доверие его новых союзников и сделался не менее сильным в Габиях, нежели отец его в Риме. Не получив распоряжений Тарквиния Гордого в отношении дальнейших действий, Секст стал поступать точно так же, как его отец. Интригами и подкупом он добился изгнания, разорения и истребления самых знатных граждан, искусно натравливая на них народ и сея повсюду раздоры. Бедных он привлекал на свою сторону щедрыми подарками из имущества казненных или изгнанных. Всеми этими действиями Секст совершенно притупил ожидание общей беды, которая угрожала городу, и обескровил тех, кто мог бы сопротивляться. В результате бесчестной и предательской игры Секста Габии без сопротивления подпали под власть римского царя.
Тарквиний Гордый, желая еще более возвеличить Рим среди прочих подвластных ему городов, приступил к сооружению храма Юпитеру на Капитолийском холме. В его постройке принимали участие прославленные мастера из Этрурии, приглашенные царем, а знаменитый этрусский скульптор Вулка создавал украшавшие храм статуи. Торопясь с сооружением храма, который, по замыслу царя, должен был увековечить не только славу верховного божества римлян, но и стать воплощением могущества самого Тарквиния Гордого, он заставил и простой народ заниматься строительными работами. Кроме храма, велось сооружение лож для знати вокруг цирка, проводилась под землей огромная труба для вмещения всех городских нечистот. Однако вся эта бурная деятельность не могла заглушить в сердце царя дурных предчувствий, всегда терзающих людей с нечистой совестью. И когда в его собственном дворце из деревянной колонны выползла змея, царь, не доверяя разъяснениям этрусских прорицателей, решил получить истолкование этого страшного знамения у Дельфийского оракула.
С этой целью он послал в Дельфы двух своих сыновей и племянника Луция Юния, прозванного 'Брутом' (тупицей) за его медлительность и слабость ума. Луций Юний охотно принял эту кличку, ибо, считая его недалеким и широко пользуясь его имуществом (отец и старший брат Луция Юния были казнены вероломным царем), Тарквиний относился к Бруту с пренебрежением, не подозревая, что этот юноша таит в душе великие замыслы освобождения отечества. Прибыв в Дельфы, царские сыновья поднесли богу Аполлону драгоценные дары. Брут же, распотешив их своим подношением, пожертвовал богу свою дорожную палку, сделанную из рога. Но внутри палка была выдолблена и в нее вставлена золотая сердцевина. Таким путем Брут хотел показать, что под невзрачной оболочкой у него скрывалась прекрасная и гордая душа. Исполнив поручение, юноши пожелали узнать и свое будущее. И таинственный голос пифии из глубины расщелины изрек, что тот из них получит верховную власть в Риме, кто первым поцелует свою мать. Сыновья царя поняли это прорицание буквально и отложили его решение до возвращения домой, правда, договорившись не извещать об этом младшего брата Секста. А Брут истолковал слова пифии иначе
