Сталин опасался теперь скорого заключения мира на Западе, в то время как СССР еще не реализовал программу территориального расширения.
Мюнхенское соглашение от 30 сентября 1938 года и капитуляция Чехословакии перед германскими требованиями под нажимом Англии и Франции подали надежду Сталину, что и Советскому Союзу не следует откладывать в дальний ящик реализацию его собственных планов геополитического и стратегического порядка.
Буквально за несколько дней до открытия XVIII съезда ВКП(б) Финляндии было предложено сдать Советскому Союзу в аренду часть финской территории, а именно острова Сурсари (Гогланд) и еще три других, на которых СССР намеревался построить свои военные базы. Предложение было сделано Литвиновым за два месяца до его собственной отставки с поста наркома иностранных дел. Свободолюбивые финны, естественно, это предложение отклонили, даже несмотря на предложение получить взамен значительно большую территорию советской Карелии. Заметим что Литвинов, чье имя неизменно связывается с политикой коллективной безопасности, не видел ничего зазорного в том, чтобы убеждать независимое государство уступить свою территорию. Для Финляндии, однако, это были не «бесплодные острова», а часть своей родной земли.
Летом 1939 года, т. е. уже во время ведущихся переговоров с Великобританией и Францией о взаимной помощи на случай германской агрессии, Главный Военный совет Красной Армии рассмотрел подготовленный Генштабом план военных действий против Финляндии. Он был доложен начальником Генштаба Шапошниковым. Хотя и признавалась возможность прямой поддержки Финляндии со стороны Германии, Великобритании, Франции, а также скандинавских государств, не по этой причине план был отвергнут Сталиным, а из-за переоценки трудностей войны Генштабом. Новый план был разработан только что освобожденным из тюрьмы командующим Ленинградским военным округом К.А. Мерецковым. План был рассчитан на первоначальный удар и разгром финской армии в течение двух-трех недель. Это был своего рода план советского блицкрига. В основе лежал фактор внезапности и высокомерного пренебрежения потенциальными возможностями противника, подобно тому, как это было в германских расчетах войны против СССР.
В то время как разрабатывался план войны против Финляндии (это продолжалось пять месяцев), Советский Союз оказывал на Финляндию непрерывный дипломатический нажим, выдвигая все новые и новые требования, каждое из которых означало не только передачу Советскому Союзу в виде обмена части финской территории, не только сдачу в аренду другой части территории для строительства там советских военных баз, но также и разоружение финской оборонительной полосы на Карельском перешейке («линия Маннергейма»), что полностью передавало судьбу Финляндии в руки могучего южного соседа. Между тем Советский Союз прикрывал этими дипломатическими маневрами подготовку к войне, или, как пишет теперь нынешний начальник Генштаба генерал армии М. Моисеев, «спешно проводились завершающие военно- подготовительные мероприятия». Советский историк Виктор Холодковский, без всякого сомнения, самый компетентный в стране эксперт по истории и политике Финляндии и советско-финляндским отношениям, приводит в одной из своих недавних статей слова Кекконена, в ту пору министра в правительстве Каяндера, отклонившего советские требования: «Мы знали, что уступка требуемой территории означала бы смертельную брешь в системе обороны страны. И мы могли предполагать, что означала бы такая брешь при наличии такого соседа, как Россия».
В СССР началась психологическая подготовка к войне против Финляндии. Тон задал нарком иностранных дел В.М. Молотов, выступивший с длинной речью в Верховном Совете СССР 31 октября 1939 года. В ней он признал, между прочим, что Финляндии было предложено разоружить ее укрепленные районы, что, по мнению Молотова, соответствовало интересам Финляндии. Сами финны почему-то так не думали. Что побуждало советское руководство вести столь упорную политику давления на маленький финский народ? Уверенность в праве силы, своей незаурядности; а главное – это было безопасно, так как Финляндия отошла по соглашению с нацистской Германией в сферу советских интересов, точно так же как и Прибалтика, а Англия и Франция были поглощены собственными военными заботами. К этому времени три Прибалтийских государства уже были принуждены Советским Союзом подписать с ним договоры о взаимопомощи и позволить разместить на их территории «ограниченный контингент» советских вооруженных сил, который превратился очень скоро в неограниченное хозяйничанье на территории пока еще суверенных Прибалтийских республик.
Финляндия, естественно, войны не хотела и предпочла бы урегулировать возникшие по вине Советского Союза осложнения мирным путем, но Сталин стремился к безусловному принятию его требований. Компания запугивания финнов шла параллельно военным приготовлениям. «Правда» печатала беспрецедентно грубые по отношению к Финляндии статьи. Их тон можно было сравнить лишь с тоном советских газет во время московских процессов второй половины 30-х годов.
5 октября Финляндии были переданы следующие советские требования: обмен территории Карельского перешейка, принадлежащего финнам, на вдвое большую, но малонаселенную и неосвоенную часть территории советской Карелии; право на аренду полуострова Ханко, расположенного у входа в Финский залив, и незамерзающего порта Петсамо на полуострове Рыбачий для строительства там советских военно-морских и военно-воздушных баз. Для Финляндии принятие советских условий означало бы утрату всякой возможности защитить себя. Предложения были отклонены. Перед лицом надвигающейся военной угрозы со стороны СССР Финляндия вынуждена была принять необходимые оборонительные меры. Даже теперь, в 1990 году, советское военное ведомство пытается возложить равную ответственность за начавшуюся войну на обе стороны.
«Финская сторона, – говорится в цитированном уже выше комментарии Министерства обороны СССР, – не только не проявила готовность к достижению каких-либо взаимоприемлемых соглашений с СССР, но…» и т.д. или «Не исчерпав всех возможностей политического урегулирования, СССР и Финляндия практически взяли курс на решение задач военным путем». То есть агрессор и его жертва ставятся на одну доску. 3 ноября 1939 года «Правда» угрожающе заявила в передовой статье: «Мы отбросим к черту всякую игру политических картежников и пойдем своей дорогой, несмотря ни на что. Мы обеспечим безопасность СССР, не глядя ни на что, ломая все и всяческие препятствия на пути к цели».
Четыре советские армии развертывались тем временем на Карельском перешейке, в Восточной Карелии и Заполярье. Наконец, 26 ноября советское правительство объявило об артиллерийском обстреле советской территории в районе селения Майнила, расположенного в 800 метрах от Финской границы; были жертвы среди советских военнослужащих. СССР обвинил финнов в провокации и потребовал отвода финских войск на расстояние 25-30 км от границы, т.е. с ее линии обороны на Карельском перешейке. Финляндия, со своей стороны, предложила обоюдный отвод войск и проведение расследования на месте происшествия в соответствии с конвенцией 1928 года. Согласно свидетельству Хрущева, Сталин не сомневался, что финны перепугаются и капитулируют после того, как 28 ноября СССР в одностороннем порядке порвал договор о ненападении. Финляндия была обвинена в том, что держит под угрозой Ленинград. 30 ноября советские войска открыли военные действия. Маленький народ не испугался. Началась война.
Оказалось, что, несмотря на пятимесячные приготовления, Красная Армия к войне не готова. Неумение действовать в зимних условиях выявилось немедленно. Не помогли ни добровольцы-комсомольцы, брошенные из Москвы и Ленинграда, ни мобилизованные лыжники-спортсмены, многие из которых погибли бессмысленно и бесславно. Попытки опрокинуть финскую армию лобовыми ударами по укреплениям линии Маннергейма обернулись кровавыми потерями. «Нашим войскам, – говорится в Комментарии Министерства обороны, – ни на одном из направлений, прежде всего на Карельском перешейке не удалось выполнить поставленной задачи».
Все отказывало: танки, скованные морозами; дороги, забитые транспортом; не хватило минометов и стрелкового вооружения, не было зимней одежды. Виноватого нашли сразу: Мерецков был заменен маршалом Тимошенко, с Дальнего востока был вызван генерал армии Штерн. Только после того как были переброшены на Финский фронт значительные силы всех родов войск, 11 февраля 1940 года началось новое наступление, борьба шла за метры. Спустя месяц финская оборонительная полоса была прорвана, и Финляндия оказалась вынуждена принять навязанные ей победителем условия. Мирный договор, подписанный в Москве 12 марта 1940 года, передавал Советскому Союзу Карельский перешеек, включая Виппури (Выборг) и Выборгский залив с островами, западное и северное побережье Ладожского озера с
