высокочастотные генераторы для просушки стен.
Васильев терпеливо ожидал, когда стрелки приборов, показывающие остаточную влажность, перестанут двигаться к нулю и замрут где-то от него поблизости. На это он надеялся и верил в это. Но как трудно выдержать столь мучительное ожидание!
Сегодня с самого утра опять появился на стройплощадке секретарь комсомольской организации совхоза Максим Братухин, но,
заметив взволнованное состояние Васильева, постеснялся отрывать его от дел, притаился в уголке и ждал, когда тот освободится.
Отвернувшись от пульта управления, чтобы больше не видеть медлительных стрелок, которые будто задались целью испытывать терпение экспериментатора, Васильев протер уставшие глаза, и тут же взгляд его скользнул по лицу Братухина.
- С чем пришел, Максим? - словно обрадовавшись, что может хоть немного облегчить минуты вынужденного бездействия разговором, спросил Васильев. Что-нибудь новое? Или опять торопить нас будешь?
- Не вас, Александр Петрович. Жизнь нас всех торопит. Вот какая штука. Сунув кепку в карман расстегнутого ватника, Братухин подошел поближе, встал между Надей и Вадимом. - Мы сейчас чувствуем себя, как говорится, разведчиками будущего. Кое-чего добились! И если бы вы знали, как мы все надеемся на то, что здесь будет новый поселок! Ведь нормальное жилище - это одно из самых главных условий движения вперед. Оно нам нужно вот так! - Максим провел рукой по горлу.
- Это я сделаю. Построим жилища нашим методом. А теперь посмотрим, чего нам удалось добиться для разрешения столь мучительной проблемы.
Вслед за Васильевым и Братухиным Вадим, Алексей, Мариам заторопились к двери. На свежем воздухе их ожидали Литовцев и Пузырева. Все они приблизились к стройкомбайну, только Литовцев отошел в сторону. Надя осталась за пультом управления и могла видеть стройкомбайн сквозь длинное широкое окно, как у диспетчера на аэродроме.
Васильев, не дожидаясь, пока раздвинутся обе половинки формы, сбежал по звенящей лесенке в котлован, пробрался в люк, и вот он уже внутри готового дома.
Надя щелкнула тумблером на пульте управления, и все фары загорелись внутри нового дома, чтобы Александр Петрович собственными глазами смог его осмотреть.
А за стенкой только что рожденного дома, прижавшись к холодной стальной поверхности стройкомбайна, стоял Валентин Игнатьевич Литовцев и надеялся, что вот-вот оторвется кусок потолка или стены, как это было в предыдущих испытаниях. Но этого не произошло.
Загудели моторы, и Валентин Игнатьевич почувствовал, что стальная стенка подалась на него и стала эдак вежливенько отодвигать с платформы. Литовцев стоял у задней стены стройкомбайна. Осмотрелся, нет ли кого поблизости. Неужели придется прыгать вниз? Хоть и не высоко, метра полтора всего, но все-таки там грязь.
А стенка медленно- медленно придвигается. В отчаянии Литовцев отступал и отступал назад. И вот нога уже повисла в воздухе. Удержаться невозможно, так неумолимая стена и столкнула его с платформы стройкомбайна.
Сидя в жидкой глине, Валентин Игнатьевич желал только одного - уйти отсюда незамеченным. Он прополз до края раздвинутой формы и увидел целехонький готовый дом ярко-оранжевого цвета. Из дверей его выходил Васильев. Лицо его сияло.
'Суум куикве', 'каждому свое', - с невольной горечью констатировал Валентин Игнатьевич, сбрасывая с пальто липкую глину. - Но ничего! Мы еще поборемся. Как говорят латиняне, 'через тернии к звездам'.
Утро начиналось так: перед стройкомбайном разломали забор из бетонных плит. Тесно машине стало на участке. Впереди расстилалась степь, и лишь вдали лиловел лес. К нему протянулась белая полоса, еще вчера нанесенная геодезистами. Тут пройдет будущая улица необычного поселка.
Стройкомбайн, напоминающий вагон с закругленными краями и выпуклой крышей, имел впереди просторную кабину для водителя и его помощника, перед глазами которых находился пульт управления.
Васильев сел
за штурвал, огляделся и, заметив стоящего в нерешительности Вадима, поманил его к себе:
- Ты что же, Вадим? Места своего не знаешь?
Сразу Вадим оказался в кабине. Васильев включил электромотор. Низкое гудение и трепетание стрелок на пульте заставили Вадима быть внимательным.
И вот настала торжественная минута.
Прежде всего Вадим заметил, как впереди заработали фрезы, вскрывая земляной пласт, разрезая и дробя его на куски, чтобы вместе с удобрениями уложить по обеим сторонам канала, где будут высажены деревья и кустарник.
Завздыхал, зашипел компрессор. Сжатый воздух выдавил из бункера жидкую бетонную массу и сквозь форсунки начал разбрызгивать ее на гладкие, утрамбованные стенки канала. Теперь, согласно заложенной в систему управления программе, должны включиться высокочастотные генераторы для просушки стенок канала, то есть фундамента первого домика. Приборы показали, что и генератор включился, и выдвинулись вперед его конденсаторные пластины, лежащие на бетонированных стенках канала.
Но вот датчики передали на приборы, что остаточная влажность в бетоне позволяет считать фундамент готовым, и стройкомбайн должен передвинуться на несколько метров вперед, чтобы на этом месте стал возводиться дом.
Все это было запрограммировано заранее. Включились форсунки для разбрызгивания раствора Даркова. Из трех разных бункеров последовательно наращивался один слой за другим. Автоматически поднялись вверх конденсаторные пластины генераторов и через некоторое время стены стали сухими и прочными. Датчики это установили точно.
По следующему пункту программы умная машина управления стройкомбайном включила моторы - те, что раздвигают стенки формы, - и вот перед глазами собравшихся появился светло-зеленый домик.
Пока он гордо красовался на солнце, блестя своими будто отполированными боками, уже несколько минут работали фрезы, роя котлован для следующего дома. Вадим не раз задумывался, как Васильев решит проблему внутреннего монтажа в доме. Он знал, что в толще стен будет скрыта и проводка, водопроводные и канализационные трубы. Форма стройкомбайна предусматривала и встроенные шкафы, и санитарные узлы, но ведь нужны и двери - и входные и внутренние. Нужны оконные рамы. Всю эту систему надо смонтировать заранее, пока стройкомбайн не подъехал к месту рождения нового домика.
Представляя себе, как это должно делаться, Вадим подумал, что строительство новой улицы будет производиться по методу пульсирующего конвейера. Во время остановки 'бригада монтажников' - если так можно назвать рабочих, навешивающих двери и вставляющих рамы, - за несколько минут все это проделает, а к тому времени уже родится очередной дом.
Так это и оказалось. К стройкомбайну еще заранее была прицеплена вроде как железнодорожная платформа, нагруженная дверями, рамами и прочими деталями. Трое рабочих быстро захватили двери и рамы и скрылись в проеме с торцовой стороны здания. Там будет боковой вход. И вот уже здесь оказалась дверь. В окнах заиграли солнечные зайчики.
Снова передвинулся стройкомбайн. Опять форсунки разбрызгивали бетон, и снова выползали пластины генератора для того, чтобы высушить будущий фундамент.
Надя как ребенок радовалась, когда вылупливались из стальной скорлупы разноцветные домики. Один выполз сиреневый, потом голубой, розовый, красный, синий... Идет по степи сухопутный корабль и оставляет людям многоцветную радость...
- Тебе какой домик больше нравится? - спросила Надя, глядя снизу вверх на Алексея, и в глазах ее промелькнула лукавинка.
Алексей пригладил ее красно-медные пылающие вихры.
- Тот, последний, - указал он в конец улицы, где разворачивался стройкомбайн, чтобы оставить за собой второй ряд домиков. - Он золотой, как солнце.
Надя обняла его и жарко прошептала:
- Ты мой золотой. Ты мое солнце. И я остаюсь с тобой.
Вчера Надя спросила Александра Петровича, нужны ли будут телеконтролеры для дальнейшего строительства. На это он ответил, что теперь потребуется совершенствование нового метода строительства, а также продолжение научно-исследовательских работ. Ясно, что в данном случае без телеконтролеров, а может быть, и другой электронной аппаратуры обойтись нельзя. Нельзя также обойтись и без инженера, который бы этим делом занимался. 'Да я бы даже техником здесь осталась!' - чуть было не вырвалось у Нади. 'А вдруг институт не отпустит?' - тут же подумала она. Но сомнения сразу рассеялись. 'Не могут не отпустить по семейным обстоятельствам'.
Стройкомбайн возвращался обратно. За ним по бетонному каналу, над которым пестрели домики, как чёрная змея, тянулся электрокабель. Заканчивалось строительство половины улицы с нечетными номерами домов.
Прямо перед глазами Нади и Алексея, совсем рядом, раздвинулись обе половинки стройкомбайна, и оттуда, будто из скорлупы, выглянул желтым цыпленком новый домик.
- Вот такой же будет наш! - твердо сказала Надя. Да, конечно, и Надя, и Алексей, и ребята, что так жаждут приблизиться к коммунистическим далям, будут жить в этих удобных домиках, и, наверное, жить счастливо.
Васильев вышел из кабины стройкомбайна, придирчиво осмотрел каждый домик, только что вылупившийся из стальной скорлупы, но видел в них не жилища нового поселка, а улицу будущего города там, где проступала в утреннем тумане лиловая, тайга.
Думаете, он на этом успокоится? Нет! Безудержная мечта творца и созидателя позовет его дальше на Север, где его воображению уже представляются огромные теплые города. Мечта уже давно выкристаллизовалась в сознании изобретателя. Есть расчеты и проекты. Но мы-то с вами знаем, сколько тяжелых испытаний может претерпеть творец, пока рукой прикоснется к мечте.
1959-1971
