Бакланы, напуганные фейерверком, уже не садились на островок. Да и ракет не осталось, охотиться нечем. Синицкий, для того чтобы скоротать время, возился с ультразвуковым аппаратом.
— Удивительная история! — сетовал он, постукивая пальцем по экрану. — Какую великолепную технику подарила нам капризная судьба! Десять тысяч стоит один аппарат, дороже «Москвича», а мы бы его с радостью отдали за пару бакланов… Конечно, не ахти какая гастрономия, а вот… — он комично развел руками, — печальная необходимость.
— Знала бы Саида, как ты высоко оценил ее опытный прибор! Ты же понижаешь, что надо было хоть его спасти. Он все-таки нашел нефть.
— Сейчас бы я предпочел найти что-либо другое. — Синицкий вздохнул и проглотил слюну. — Помню я об интересных опытах. Ученые опускали в воду кварцевую пластинку, излучающую ультразвук, и вода вроде как кипела. Вынимали пластинку — вода сразу становилась спокойной… Занятные фокусы! Такие же, как и с загадочными кольцами.
Он зевнул и вдруг застыл с открытым ртом. Какая-то острая мысль буквально парализовала все его движения. Он даже боялся вздохнуть.
Но вот оцепенение прошло. Синицкий схватил аппарат, подбежал к воде и зашел в нее по пояс. Опустив хобот аппарата вниз, он резким движением повернул переключатель. Послышалось слабое жужжанье. Стараясь не дышать, студент смотрел в воду.
Вдруг на воде показалось белое брюшко всплывшей рыбы, затем еще и еще — целый десяток оглушенных ультразвуком рыб.
— Смотрите, — крикнул находчивый рыболов, — какие огромные! Это кутумы!.. Молодец Саида, делает аппараты и для разведки и для рыбного промысла! — Он стал бросать рыбу на берег. — Александр Петрович, ничего не трогайте, я сам все сделаю, — умоляюще попросил он, увидев, что Васильев собирает рыбу. — Одну минутку! Я только возьму посуду.
Синицкий забрал свой улов, затем коробку от аккумулятора и побежал к скалам…
За обедом Синицкий по-прежнему был весел, шутил и старался развеселить Васильева. Тот почти не отвечал на его вопросы и часто смотрел вверх, как бы прислушиваясь к шуму несуществующего самолета.
Васильев вдруг встал, прошелся несколько раз вдоль берега, остановился около лежащих на песке аккумуляторных пластин и долго рассматривал их.
Возле «каменного шалаша» он взял разрядившийся аккумулятор и со всего размаха ударил о камень.
На песок полился электролит. Темная полоска потянулась к морю. Инженер с ожесточением расколотил аккумулятор на части.
«Что это с ним? — испугался Синицкий. — Уж не случилось ли чего?»
Васильев смотрел, как темнеет песок, и чему-то улыбался.
Хмурый, взъерошенный паренек выбежал из радиорубки на палубу. Он прижимал к белому кителю морскую фуражку и беспокойно оглядывался по сторонам. Все тонуло в густом тумане. Палуба казалась пустой… Радист посмотрел на капитанский мостик, откуда, как ему казалось, слышались голоса, но и там никого не было видно. Подбежал к лестнице, взглянул вверх: сплошное молоко. На спасательном круге еле- еле разбиралась знакомая надпись:
Стуча каблуками по железным ступенькам, радист взбежал на мостик, где стояли Агаев и Рустамов.
— Товарищ начальник! — закричал он. — Нашли, честное слово, нашли!
— Цистерну? — обрадовался директор.
— Нет, букву.
— Ничего не понимаю! Какую букву? — рассердился Агаев. — Говори толком!
— Сейчас Саида передавала.
Директор и Рустамов побежали в радиорубку.
За час до того, как радист сообщил о непонятной передаче Саиды, на острове происходило следующее.
Васильев, к возраставшему беспокойству Синицкого, с той же странной улыбкой выдернул пластины из второго аккумулятора, разломал их на отдельные полоски и начал аккуратно раскладывать на песке.
Синицкий недоуменно пожал плечами и осторожно, боясь рассердить инженера, сказал:
— Я бы мог подобрать темные камешки, Александр Петрович. Стоило ли труда ломать аккумулятор?
— Камешки с самолета не видны, — загадочно улыбнулся Васильев.
— А вы находите, что такие пластинки в тумане увидят? — удивленно спросил Синицкий, но, взглянув на улыбающегося инженера, закрыл рот рукой. — Молчу! Иногда такое подумаешь…
Он опустился на песок и вместе с инженером стал торопливо раскладывать пластины.
В радиорубке было жарко и душно.
— Где же передача Саиды? — нетерпеливо спросил Рустамов.
Радист, закусив губу, нервно вертел ручки приемника.
— Я беспокоюсь за нее, — сказал Агаев, заглядывая в окно. — Она полетела на самолете без поплавков.
— Ничего, летчик у нее опытный, — заметил Рустамов. — Но пора бы ей возвращаться на базу. Горючего не хватит.
Будто в ответ на это, в репродукторе на столе радиста послышался громкий и спокойный голос Саиды:
— Я «Пион»… Пролетаем над островом. Видим его на экране локатора. Выложена металлическая буква «В». Сообщаю координаты.
Остров оказался всего лишь в пятидесяти километрах от того места, где сейчас находился экспериментальный танкер института «Калтыш».
Взяли курс… Танкер приближался к острову.
Ни Васильев, ни Синицкий не знали, сколько сейчас времени. Часов не было. А солнечные часы — их могли бы сделать и не такие изобретательные «островитяне», как Васильев и Синицкий — без солнца ничего не показывают. Именно по этой причине и нельзя было точно определить, когда, в какое время обитатели острова услышали бархатный и, как они были убеждены, прекрасный голос танкера «Калтыш».
Оба они подбежали к берегу и, всматриваясь в туманную даль, с нетерпением ожидали, когда на мелочно-белом горизонте появится силуэт судна.
Сначала они услышали плеск и шум мотора, и только через несколько минут начали проступать чуть заметные контуры танкера. Он был выкрашен в белую краску, и темные фигуры на капитанском мостике казались как бы повисшими над водой.
Послышался плеск спущенной шлюпки. Издали она напоминала черную соринку в молоке.
Васильев и Синицкий стояли по колена в воде, готовые броситься навстречу шлюпке.
Она была совсем уже близко… На носу стоял человек в кожаном пальто и приветственно размахивал фуражкой.
