Спустя два года в тех же краях удалось обнаружить три пушки, но и они могли принадлежать любому из множества кораблей, нашед-ших последний приют вблизи коварных флоридских рифов. Прошел еще год. И вот, обследуя очередной подводный участок, один из аквалангистов заметил какой-то предмет, почти полностью зарывшийся в подводные дюны. Что это? Когда находку высвободили из песчаного плена, взорам ныряльщиков предстал большой судовой колокол. Он-то мог многое рассказать искателям.
Покрытый толстым слоем ракушек колокол не без труда подняли в лодку и доставили на берег. Здесь его очистили от наростов, и металл заговорил: на бронзовом ободе отчетливо виднелись сло-ва - 'Галера 'Уайда'- 1716 г.'. Теперь уже сомнений не оставалось: где-то поблизости море скрывает огромный клад. Как сказал тогда Клиффорд, 'пришел час большого улова'. Он не ошибся. Вскоре начался отличный 'клев'. Ныряльщики работали от зари до зари, без выходных и праздников. Да разве истинный кладоискатель сможет отдыхать, если каждое погружение приносит столько драго-ценностей, что и во сне не приснится? В^ общей сложности аква-лангисты Клиффорда добыли со дна сокровищ на сумму примерно 15 миллионов долларов. Такой 'улов' уместно сравнивать не с золотой рыбкой, а с целым косяком крупных золотых рыб.
СОКРОВИЩА
Если читатель помнит, мы расстались с испанским галеоном 'Нуэстра де ла Консепсьон' после того, как Уильям Фипс в конце XVII века завершил свою весьма удачную экспедицию к его останкам, покоя-щимся среди коралловых рифов Силвер-Банк (Серебряной Отмели) -так стали называть этот район Атлантики после находок Фипса.
И хотя собранный им урожай серебра составил не менее трех де
сятков тонн, едва ли не в десять раз большее количество драгоцен
ного металла продолжало лежать где-то на морском дне среди об-ломков галеона: ведь, как свидетельствуют старинные документы, ой был загружен серебром аж до пушечных портов. Главную часть груза составляли реалы - монеты, отчеканенные в 1640 году в бывших испанских владениях, располагавшихся на территории нынешних Мексики, Боливии, Перу. Фипс, разумеется, не стал обнародовать точное местоположение 'Консепсьона', и вскоре о серебряном галеоне надолго забыли. Следующую страницу в биографию легендарного судна вписал уже в наши дни американский искатель сокровищ и при- ключений Берт Уэббёр.
С детских лет в нем жила мечта о море, точнее, о неведомом подводном мире, о погибших бригах и каравеллах, хранящих множество жгу-чих тайн. Юношей он всерьез увлекся аквалангом и бук-вально избороздил с ним затопленные каменоломни Пенсильвании. Тогда же Берт сделал жизненный выбор: поступил в училище подвод-ного плавания в Майами. Вскоре ему довелось принять участие в про- фессиональной экспедиции, организованной Музеем затонувших со-кровищ во Флориде для поиска старинных кораблей - пленников океана. 'Брезжила надежда, что будут найдены сокровища,-писал впоследствии Уэббер.- Их не оказалось. Но подводные операции, подъем грунта, сделанные находки настолько притягивали к себе, что я пОнял: надо найти средства, чтобы это стало моей профессией'.
За первой экспедицией последовала вторая, затем третья, четвертая... Однако все они были неважно подготовлены, и море не сочло нужным хотя бы частично их субсидировать. Собственно говоря, не золото и серебро влекли Уэберра: 'Для меня деньги никогда не были -единственной целью,- говорит он.Разумеется, надо платить по счетам и обеспечивать семью, но меня больше всего влекут поиск, приключения, погоня за мечтой, стремление к невозможному. То, что требует мужества, бросает вызов'.
И Брет бросил вызов судьбе: он решил повести самостоятельный поиск затонувших судов вблизи побережья Флориды и у Багамских - островов. Но фортуна не торопилась оказывать ему свою благо- склонность: проходил год за годом, но каждый раз Уэббер возвращался домой с пустыми руками. А .дома его ждали жена и четверо детей, накормить которых даже самыми сладкими грезами, увы, не уда-валось. ^Экспедиционное межсезонье приходилось заполнять весьма далекой от морской романтики деятельностью: работать на заводе у конвейера, торговать книгами, перебиваться случайными заработками. Но мечта продолжала оставаться для него путеводной звездой.
Неудачи случайных поисков навели Уэббера на мысль о том, что все усилия нужно сосредоточить на каком-либо конкретном корабле, место гибели которого приблизительно известно. И вот тогда-то близкий друг и помощник Берта Джим Хаскинс напомнил о знаме-нитом 'Консепсъоне', или, как его иногда называли, 'галеоне Фипса'. 'Мне кажется,- поделился своими раздумьями Джим,- там еще осталось много сокрытых морем богатств. Все записи говорят о том, что Фипсу не удалось найти корму судна, заросшую кораллами'.
Идея пришлась Уэбберу по душе, и вскоре друзья отправились за
океан, чтобы порыться в вест-индских архивах Севильи, позна
комиться с документами морского музея в Мадриде и Британского
музея в Лондоне. На это ушло у них долгих четыре года. ^
'Чем больше я анализировал записи,- вспоминал спустя несколько' лет Уэббер в книге 'Утраченные сокровища 'Консепсьона',- тем больше крепла во мне уверенность, что успех возможен и следует сде-лать попытку. Изучив уже' достаточно материалов, я занял деньги у одного чикагского банкира, добился исключительного права на поиски у правительства Доминиканской Республики и достал карту аэрофотосъемок. В 1977 году я начал одну из самых основательно подготовленных экспедиций, которая к,огда-либо отправлялась к Се-ребряной отмели'.
Почти полгода группа подводников Уэббера провела у рифов. Были обнаружены обломки 13 погибших здесь судов. Их местополо-жение Берт нанес на карту, и передал ее в соответствующее ведомство Доминиканской Республики. Однако даже на след 'Консепсьона' напасть не удалось. Но ведь не мог же галеон исчезнуть. Значит, нужно продолжать поиск.
Уэббер возвращается домой в Чикаго. Благодаря финансовой помощи веривших в него друзей и. знакомых он основывает фирму 'Си квест инт^рнэшнл' и вновь направляет Хаскинса в Испанию для продолжения архивной 'разведки'. Там-то и произошло событие, ко-торое привело в дальнейшем к удаче. Роль доброй феи в этом сыграла молодая канадка Виктория СтаппелсДжонсон, по поручению про-фессора Лондонской школы экономики Питера Эрла изучавшая по испанским документам историю 'Консепсьона'. Виктория поведала Джиму о том, что ее шеф собирает материал для своей будущей книги о флоте именно тех времен, к которым относится и год гибели серебряного галеона.
Когда об этим узнал Уэббер, он тут же решил связаться с профессором Эрлом. 'Как знать, думали мы, вдруг у него окажется та ниточка, которой недостает нам,- рассказывает Берт.- Разве могли мы предположить, что у профессора уже давно имеется утраченный, казалось бы, ключ ко всему делу: судовой журнал корабля 'Генри'?'
Чем уж. сумел Уэббер расположить к себе английского ученого, трудно сказать, но как бы то ни было, вскоре он держал в руках копию рукописи, на первой странице которой характерными для старинного письма буквами сообщалось: 'Журнал нашего путешествия начи-нается с Божьей помощью в 1686 году на борту корабля 'Генри' под командованием Фрэнсиса Роджерса, направляющегося к банке Амброзия, что к северу от острова Эспаньола, в компании с 'Яковом и Мэри' под командованием капитана Уильяма Фипса на поиски затонувшего испанского галеона, в чем да поможет нам Бог'.
Если с судовым журналом 'Якова и Мэри' были знакомы многие,
то журнал 'Генри' на протяжении трех столетий фактически нахо
дился вне поля зрения историков и искателей сокровищ. Среди множе
ства книг и рукописей он хранился в частной библиотеку в имении
английского лорда Рамни, пока не был извлечен на свет. Но именно
'Генри' первым подошел к тому злосчастному рифу, где покоился
'Консепсьон', поэтому в его судовом журнале фигурировали точные координаты серебряного 'прииска'. Журнал же основного судна хра-нил записи уже об операциях по подъему сокровищ.
Должно быть, ни одну книгу в своей жизни Уэббер не листал с таким волнением, как те страницы, что передал ему Эрл. 'Когда я в Англии прочитал судовой журнал 'Генри', то понял, что в 1977 году мы прошли над тем самым местом. Но поскольку 'Консепсьон' был слабой мишенью для нашей магнитометрической аппаратуры, мы его не обнаружили'.
Примерно в то же самое время, когда происходили описываемые события, в области магнитометрии свершилась подлинная революция: канадская фирма 'Вариант ассошиэйтс', специализировавшаяся на
