Андрей Лемешев полюбил ленинградскую девушку Тамару и также женился незадолго перед выпуском.
Все они, кроме офицера Андреева, плыли этой штормовой ночью на барже к другому берегу Ладоги. Погибли они на рассвете, когда шторм достиг неодолимой силы. Только Алексей Ткаченко остался в живых. Всеми силами он старался спасти жену, пока не обессилел, и остался в живых благодаря помощи товарищей. Жить ему было суждено тоже совсем недолго, он погиб в бою под Севастополем в 1943 году.
Еще в то время, когда мужчины сбрасывали автомашины, Елена Петровна Травина крепкими узлами привязала к себе самой восьмилетнюю Таню.
Анна Ильинична Воротилова написала потом стихотворение на их гибель.
На этой барже была мама с дочуркой,
Танюшеньке шел восьмой год.
Блокадное время, не грела печурка,
Кто же ребенка с собой не возьмет?
Конечно, погибли дочурка и мама,
Связавшись вдвоем они плыть не могли.
Спасательных средств на барже не бывало.
Нелепо и жестоко погибли они.
Плавающие люди призывали на помощь буксирный пароход, самые голосистые кричали: «Орел»! «Орел»! Но и самые громкие голоса терялись в шуме шторма, и, вероятно, они не достигали ушей тех, кто управлял пароходом. Но кричать, может быть, и не надо было, потому что «Орел» напряженно занимался именно спасательной работой.
Иван Лобзенко, может быть, еще и не полностью осознал весь трагизм положения, однако инстинкт уже подсказал, что пора приготовиться к худшему. Он снял бушлат и накинул его на плечи, расшнуровал ботинки. Вдруг волна ударила в спину, свалила, накрыла валом и с невероятной силой понесла, ни на миг не выпуская на поверхность. Двигая руками, ногами, всем корпусом, Иван пытался нащупать хоть какую-нибудь опору на барже, но ничего не было, он лишь почувствовал, что движением волны его забивает в глубину уже где-то за бортом. Сил, чтобы пробиться наверх, вырваться из пучины на поверхность, не хватало, воздух уходил из легких, уже стал делать непроизвольные глотательные движения, еще задерживал вдох, но понимал, что наступают последние секунды, зашумело и сразу же застучало в висках, в глазах поплыли желтые пятна, понеслись картинки из детства, вспомнилась девушка из института. Иван перестал уже сопротивляться. Вдруг что-то жесткое ударило по ногам, по коленям, по животу, Иван невольно ухватился за этот предмет, и его, как пробку, понесло из глубины наверх, вытолкнуло на поверхность, к воздуху, только эта неожиданная случайность под водой спасла Ивану жизнь, потому что в запасе уже не оставалось ни одной секунды.
Спасательным предметом оказался довольно крупный брус круглого сечения, вытолкнутый из глубины почти вертикально вверх. С полчаса Иван продержался за этот брус, затем бросил его и вплавь подался к «Орлу». Ему удалось доплыть совсем близко, осталось метров семь-восемь, когда в этом промежутке поднялась волна и, как бы оттолкнувшись от парохода, отбросила Ивана метров на двадцать. «Орел», не сбавляя хода, прошел мимо Ивана. И тут на фоне темно-серого неба Иван увидел силуэты вражеских самолетов и понял, что «Орел» спешит уйти от места катастрофы, чтобы отвлечь самолет на себя. Потом, поблизости, Иван увидел раздетых людей, которые плавали на волнах, сидя на чем-то. Подплыл, понял, что они сидят на крупном обломке решетчатого люка и крепко за него держатся. Иван плавал некоторое время, придерживаясь за этот плотик одной рукой, устал, затем влез на плотик и сел на краешек. На плотике было трое полуодетых и один полностью обнаженный, он лежал неподвижно, тело его было покрыто пятнами то с синевой, то с желтизной, глаза — мутно-голубые, из раскрытого рта волны вымывали пену. Он умирал, и помочь ему было нечем. Люди молчали. Волны без устали то раскачивали, то накрывали плотик и людей массой воды, и незаметно для живых они унесли неподвижное тело в глубину.
Остальные продолжали держаться. По обрывкам фраз Иван понял, что его соседями были курсанты Высшего инженерного училища.
Прошло немало времени, когда снова показался «Орел», идущий к месту катастрофы. Баржа выделялась над водой только носовой и кормовой частями, на которых сосредоточились группы людей. Затем показался силуэт еще одного корабля. Но Иван очень внимательно следил за действиями «Орла», который, подбирая людей из воды, продолжал медленно приближаться.
Другие курсанты вытащили из воды чемодан с белыми «французскими» булками и завтракали, не обращая внимания на происходящее вокруг.
Еще в начале трагедии курсант Леонид Суевалов разделся до брюк. Он всегда помнит, как с приятелем Андреем Букоемским они выкурили «по последней», когда уже стало ясно, что скоро баржа пойдет ко дну и никаких берегов не видно.
Когда средняя часть палубы была оторвана от корпуса баржи, то несколько сотен человек, расположенных на ней, сразу оказались в воде.
Сначала Суевалов погрузился метра на два среди массы других людей, а затем всплыл на поверхность. Многие плавали сначала без всякой опоры, другие держались за деревянные предметы. Слышались крики, стоны.
Суевалов пристроился к каким-то бревнам, держался за них и осматривался. Видел и некоторых знакомых, в частности видел гибель Сережи Шестакова. Шестаков тоже держался за какой-то деревянный предмет, но, видимо, так замерз, что силы его иссякли, и он, свернувшись клубком, пошел ко дну.
Увидев, что буксир движется в его сторону, а скопление людей и предметов все еще расплывается, Суевалов поплыл к буксиру.
По концам, которые сбрасывали с палубы буксира, курсанты взбирались наверх. Суевалову показалось, что он там «конкуренции» не выдержит. Поэтому он некоторое время проплавал около носа буксира, и вдруг одна из волн приподняла его до якоря, который торчал из клюза.
Суевалов быстро уцепился за якорь и по нему взобрался до фальшборта, а здесь последнее усилие помог ему сделать паросиловик Шнайдман, перетянувший его на палубу.
Андрей Букоемский, выкуривший с ним «последнюю», погиб.
В те минуты, когда шторм взламывал среднюю часть палубы и сбрасывал ее за борт, среди множества людей за бортом оказался и курсант Евгений Перешивайло.
Намокшая форменная одежда и обувь тянули его ко дну, ему требовались неимоверные усилия, чтобы удержаться на поверхности кипящих волн. Крутая волна подняла Евгения настолько высоко, что ему стала видна группа моряков, вцепившихся под водой за какую-то притопленную плавучую конструкцию, и Евгений поплыл к ним.
Под водой он нащупал бревно и также прицепился к нему, а отдышавшись и успокоившись, по взаимному расположению людей определил, что это была рама для фиксирования автомашин на палубе баржи. Среди незнакомых моряков Евгений узнал однокурсников — ленинградца Руфима Щербакова и волжанина Николая Слепова, расположившихся на противоположной стороне рамы. Как и многие другие, они поспешили раздеться до тельняшек, в связи с этим стали быстро коченеть, глаза их тускнели, их одолевала дрема, от которой цепенели движения и мысли.
Евгений советовал им больше шевелиться, но по ходу времени эти советы курсанты воспринимать перестали. Накрыла ребят очередная волна, и их больше не стало.
Под нависшими тучами появились вражеские самолеты, они сделали несколько заходов и с бреющего полета пулеметами били по людям, плавающим среди волн.
Курсанты наблюдали, каким образом «Орел» подбирал людей, старались и к себе привлечь внимание, чтобы не пропустить его курса, махали руками, звали. В какой-то момент «Орел» стал удаляться из поля зрения. Сразу же подумалось, что он, вероятно, уже загрузился и ушел к берегам. Настроение резко упало. А холод делал свое: переохлаждение сковывало, неодолимо клонило ко сну. Именно в этом состоянии волны чаще поглощали одного человека за другим. На раме людей становилось все меньше. Цепко держась за раму, Евгений разминался и сгонял дрему.
Минула, казалось, целая вечность тяжкого ожидания, когда на горизонте появился дымок, потом показался силуэт приближающегося судна. Это снова был «Орел». Опять вспыхнула надежда.
