приближаясь к цели всего на две мили. В перископ, кроме зеркальной поверхности моря да надоедливых чаек, ничего не было видно. Но вот, наконец, и поворот на курс 90 градусов… до места постановки еще восемнадцать миль, но уже слышны резкие щелчки: это катера-охотники время от времени сбрасывают глубинные бомбы. Первые разрывы настораживают… Ложимся на боевой курс… Не успеваю дать команду — „начать постановку“, как раздается сильный взрыв. За ним второй. Третий, четвертый… многие падают на палубу. Гаснет освещение. Часть электроламп разбита. На этот раз бомбы упали рядом с Л-3. Можно приступать к минной постановке. Глубина моря у порта всего восемнадцать метров. Боцман Настюхин волнуется, ему с трудом удается удержать глубину двенадцать метров.
— Пусть лучше старушка тонет, чем покажет свою рубку катерам, — успокаиваю я Настюхина и тут же подаю команду — начать постановку мин.
Ритмично защелкали счетчики. После каждой вышедшей за корму мины слышу по переговорочной трубе голос старшины Овчарова:
— Вышла первая… вторая… третья…
Акустик докладывает:
— Катера полным ходом идут на подводную лодку, пеленг меняет на нос!
— Прекрасно, Дима, — отвечаю громко, чтобы слышали все.
Напряжение растет. Прямо по носу Л-3 раздаются четыре сильных взрыва. Вслед за ними еще четыре, и наступает тишина. Снова доклад акустика:
— Катера удаляются.
— Вышла двадцатая, — слышу голос из кормового отсека…».
На обратном пути Л-3 подверглась атаке фашистских противолодочных катеров, пытавшихся забросать ее глубинными бомбами, но и здесь Грищенко показал себя как опытный командир. Умелым маневром он уклонился от катеров, и те еще долго бессмысленно глушили тротилом обезумевшую балтийскую треску. Но подводная бомбардировка все же не прошла для минзага даром. От близких разрывов лопнул стяжной борт кормовых горизонтальных рулей. Положение было не из приятных. Лодка трижды внезапно проваливалась на глубину. Пришлось всплыть и в надводном положении выходить на малую глубину, уцелели чудом. Над головой то и дело пролетали немецкие самолеты, спешившие сбросить свой смертоносный груз на наши войска. До темноты Грищенко все же успел положить подводную лодку на грунт. Ночью, всплыв, механик лодки Крастелев с матросами исправили повреждение в цистерне. Риск для них был при этом огромный, появись в небе неприятельский самолет — и лодка будет вынуждена срочно погрузиться, оставив людей погибать в затопляемой цистерне. Но все обошлось, повреждение устранили, и минзаг начал свой путь в Ригу, где базировался дивизион, куда входила Л-3. Добраться до Риги, однако не удалось. Обстановка на фронте менялась столь стремительно, что пока минзаг был на позиции, пала Либава и бои вовсю шли уже на рижских улицах. Перевести дух подводникам удалось лишь в Таллине. Но и последние сутки возвращения тоже были нелегкими. Лодку дважды по ошибке едва не атаковали наши сторожевые катера, а затем, в довершение всего, она прошла по нашему же минному полю, о постановке которого штаб Таллинской базы забыл оповестить командира Л-3. Но, как бы то ни было, свою задачу минзаг выполнил, и его первый боевой поход был позади.
Прохлаждаться, впрочем, было некогда. Едва подвезли мины и загрузили их, как «Фрунзевец» немедленно вышел в свой второй боевой поход. Теперь курс подводной лодки был проложен в самое логово врага — в Данцигскую бухту, где Л-3 предстояло выставить заграждения на выявленных разведкой путях движения противника. Вот скупая хроника отчета Грищенко о том походе:
«…19.07 — подводная лодка прибыла на позицию.
07.44 — прямо по носу обнаружили два дыма.
08.00 — в расстоянии 50 кабельтовых классифицировали цели как 2 тральщика противника, следующие курсом 0 градусов.
08.30 — вступили в кильватер тральщикам и под перископом начали минную постановку.
09.04 — тральщики скрылись.
13.30 — закончили минную постановку и начали отход из района.
18.50 — следуя курсом 340 градусов, слышали сильный взрыв и в перископ увидели на курсовом угле 175 градусов правого борта в расстоянии 60 кабельтовых в районе постановки столб воды и дыма.
Позднее два взрыва в этом районе зафиксирует и подводная лодка Щ-405, находившаяся в смежном районе…
21.07 — весь день на грунте, меняли крышку цилиндра на левом дизеле.
26.7 в 02.19, следуя курсом 360 градусов ходом 10 узлов в режиме винтозарядки, командир подводной лодки обнаружил авиакрейсер «Готланд», однако подводная лодка от встречи уклонилась погружением, так как топлива оставалось только на переход в Таллин, и командир решил возвратиться в базу.
С 21.00 27.07 до 06.00 28.07 подводная лодка преследовалась одним сторожевым кораблем и тремя катерами, до 23.00 производивших бомбометание в близком расстоянии от подводной лодки. Шумы внутри подводной лодки сокращали до предела. Вплоть до остановки гирокомпаса.
…08.00 — осмотрели горизонт и пустили гирокомпас. Согласно приказу командира 1-й бригады подводных лодок начать движение в точку рандеву, где в 12.00 должны встретиться с тральщиками и катерами.
10.30 — начали рваться глубинные бомбы недалеко от подводной лодки. В перископ обнаружили 2 тральщика и 2 сторожевых катера «МО».
11.00 — всплыли. К борту подошел сторожевой катер «МО». На вопрос: «Почему бомбите в точку?» — ответили: «Пугаем лодку противника». При таких действиях катеров не исключена возможность потопления своей подводной лодки…»
В 17.00 — прибыли в Таллин, а в 23.50 1.08 — в Кронштадт.
Даже скупые строки официального донесения не могут не донести всего того, что довелось пережить Грищенко с его экипажем. Чего стоит только минная постановка при следовании в кильватер фашистским тральщикам. Разумеется, риск был огромный, но и расчет почти гениален, ведь немцы, только- только протралив фарватер, были совершенно уверены в его полной безопасности и тут же попались на хитрость Грищенко!
В сентябре «Фрунзевец» снова в боевом походе. Обстановка была труднейшая: немцы изо всех сил уже рвались к Ленинграду, а у острова Эланд маячил их новейший линкор «Тирпиц», готовый уже нанести удар по надводным кораблям Балтийского флота, если те попытаются прорваться в Балтику. Этот поход был не только одним из самых трудных за все время войны, но едва не закончился трагически. В бухте Сууркюля у острова Готланд подводная лодка была внезапно атакована двумя фашистскими торпедными катерами. К чести подводников, они открыли огонь сразу же, как удостоверились, что катера не собираются отвечать на позывные. Несколько снарядов поразили головной катер. Уже после войны стало известно, что прямым попаданием был убит командир набеговой операции. Зато катера промахнулись, впрочем, одна из торпед взорвалась совсем рядом с минным заградителем, случайно попав в каменную скалу, оказавшуюся перед самой лодкой. Более не испытывая судьбу, Грищенко тут же погрузился.
Страшный сорок первый год стал для Л-3 суровой, но необходимой боевой школой. В течение его Грищенко совершил три похода, уничтожив четыре вражеских судна. Много это или мало? Ведь каждый из потопленных груженных военными припасами транспортов равнялся по значению стрелковому полку. Если принять на веру это соотношение, то за первый год войны Грищенко отправил на дно дивизию противника.
Страшную блокадную зиму 1941 — 42 годов «Фрунзевец» простоял в Неве у набережной Ленинграда. Матросы и офицеры делились последним куском хлеба с умирающими горожанами. Сейчас много пишут о небывалых по тоннажу победах немецких подводников. Но как можно сравнить условия, в которых сражались наши балтийские подводники, с тепличными (особенно в первое время) условиями действий асов кригсмарине? Как можно сравнивать базирование наших лодок в осажденном и умирающем Ленинграде с курортным отдыхом в кафешантанах французского Лорьена? К 1942 году Л-3 осталась единственным подводным минным заградителем на Балтике. Второй минзаг «Лембит», истратив весь запас английских мин, временно оказался не у дел.
1942 год вошел в историю Балтийского флота как год страшных потерь подплава. Немцы
