шагов которого эхом отдавались у него в мозгу. Ему вдруг пришло в голову, что реакция Охаси оказалась куда более рационалистичной, чем вежливое, сдержанное прощание, и, как ни странно, он был доволен.
20 апреля командир подразделения Юнокава увел основную массу пилотов для особых атак из Канои в Томитаку. Некогда переполненные казармы в школе Нодзато теперь казались до странности пустыми. Бомбежки американских Б-29 стали ежедневной реальностью, база ощетинилась красными флажками, указывавшими на местонахождение невзорвавшихся бомб замедленного действия.
Все пригодные к полетам самолеты были надежно укрыты в туннелях подальше от летного поля. Те, что для полетов не годились, оставили на летном поле в качестве подсадных уток. Погода испортилась, обещали дождь. Взрывавшиеся с разными интервалами бомба за бомбой держали всех в напряжении. Спать в помещении было уже небезопасно, поэтому пилоты и другой персонал перебрались со своими одеялами в землянки, вырытые в склонах холмов, и спали на сырой земле; их покой прерывали взрывы бомб и расплодившиеся вши.
25 апреля отдел ВМС военного штаба создал Генеральный штаб ВМС, который должен был координировать деятельность всех подразделений флота. Адмирал Тоеда, который уже был командующим Объединенным флотом, стал и начальником этой новой организации. Новый Генеральный штаб ВМС был создан по образцу Генерального штаба армии, ответственного непосредственно за оборону уже самой Японии. Тоеда немедленно распорядился провести совместное заседание с армейским штабом, чтобы изучить создавшееся положение и предложить рекомендации.
Выявилось множество противоречивых мнений. Отдельные члены штаба утверждали, что «Боги грома» причинили столько вреда американскому военно-морскому флоту, что японские войска уже фактически перешли в наступление. Было предложено несколько планов, но ни один из них не отличался оригинальностью. Наконец было признано, что основная роль отводится новой модели самолета «Охка-22», которая еще находилась в стадии разработки. Одна группа предложила всемерно ускорить его разработку, так как его создание позволит разделаться с врагом одним махом.
На самом же деле у ракетного двигателя для новой «охка» был весьма серьезный недостаток — его надо было очень долго заводить. В конце концов приняли решение заводить двигатель, используя топливо самолета-носителя, пока самолет все еще находится на земле, а на бортовую ракетную систему переключаться непосредственно перед сбрасыванием.
Затем возникла еще одна проблема. Когда «охка» достигал высоты 4000 м , топливо поступало в двигатель с перебоями, отчего он дергался и вибрировал.
Тем временем быстро продвигалась разработка запускаемой с катапульты летающей бомбы «Охка-43Б», которую предстояло использовать в предстоящей обороне родных островов. 26 апреля ее проектирование было закончено, а для испытаний новой летающей бомбы и ознакомления пилотов с ее рабочими характеристиками предполагалось установить небольшую катапульту в Такеяме, неподалеку от военно-морского порта Йокосука. Для учебно-тренировочного планирования требовался еще один участок. Идеальными для этой цели были туристские центры с фуникулерами, с помощью которых можно было бы поднимать опытные образцы обратно на гору.
Лучше всего для испытаний подходила гора Икомасан в префектуре Осака, однако при подъеме на вершину туннель был слишком узкий, чтобы по нему мог пройти самолет, даже со сложенными крыльями. Наконец, несмотря на весьма ограниченную площадь у терминала фуникулера, была выбрана гора Хиейдзан, известный религиозный центр. Самолеты могли планировать до посадки на базе соединения ВВС Сига у подножия горы, для запуска опытных самолетов предполагалось использовать механическую катапульту. Однако в данном районе серьезную проблему представляла влажность — механизмы ржавели, и было невозможно держать порох сухим.
Тем временем в лихорадочном темпе шла подготовка новых пилотов «Боги грома» в Томитаке, где в качестве стимулирующей цели использовался японский авианосец в заливе Беппу. Утром, однако, зачастую приходилось укрываться от продолжающихся налетов Б-29 в бомбоубежищах на мысе Хососима. Из Коноике прислали новых рекрутов для соединения «Боги грома». Большинство из вновь прибывших были пилотами пикирующих бомбардировщиков и не имели никакого опыта полетов на «охка».
Бомбоубежища были оснащены телефонами для связи с авиабазой Каноике, и аппараты либо самопроизвольно звонили, либо вообще не работали из-за влажности. Нервы и так у всех были на пределе, а тут еще постоянно кричали связисты, пытавшиеся дозвониться по этим испорченным линиям.
Заместитель командира Иваки наконец не выдержал и подозвал дежурного офицера.
— Этот оператор ни на что не годится! Он только и делает, что кричит «алло»! Убейте этого сукиного сына!
Двенадцати пилотам «Богов грома», которых держали наготове в Томитаке, было приказано вернуться обратно и сесть в пикирующие бомбардировщики, нагруженные 500-килограммовыми бомбами. Этот приказ разозлил младшего лейтенанта Синдзо, который считал, что следовало бы выбрать его группу, поскольку она пробыла в Томитаке больше других.
— Я настаиваю на том, чтобы выбор делался в порядке очередности прибытия сюда, — заявил он заместителю командира Иваки.
— Время прибытия сюда пусть вас не волнует, — ответил Иваки. — Ваша очередь наступит довольно скоро. А пока почему бы вам еще не поучиться?
Такой ответ Синдзо не понравился.
— «Довольно скоро» нас не устраивает! — закричал он. — Я настаиваю на том, чтобы вы изменили свое решение и вместо группы Таги немедленно отправили нас! Это будет только справедливо!
Иваки побагровел.
— Что справедливо, решать буду я! — заорал он. — А сейчас — убирайтесь отсюда!
Синдзо ушел, кипя от злости. Он отдавал себе отчет в том, что лучше всего подготовленных «Богов грома» стараются пока сохранить, как и бывших летчиков-истребителей и пилотов особой эскадрильи истребителей «охка». Ему хотелось знать, уж не приберегают ли их для новых моделей самолета «охка», о которых они постоянно слышали.
28 апреля поступил приказ о проведении операции «Кикусуи №4», предусматривавший новую волну атак смертников против американских военных кораблей, стоявших на якоре у Окинавы. Подразделение для этой особой атаки было сформировано из 40 самолетов ВВС и 40 армейских, а также четырех самолетов «охка» из соединения «Боги грома». Налет предполагалось провести ночью.
Пилоты «Богов грома», отобранные для налета, писали свои предсмертные заявления, передавали друзьям личные вещи и прощались. Многие из провожавших плакали, не скрывая слез. Для некоторых было гораздо тяжелее оставаться, чем полететь.
Многие пилоты «бетти» ворчали из-за решения лететь ночью. Планировавшие операцию сотрудники штаба, очевидно, полагали, что под покровом ночи самолетам-носителям и их бесценному грузу проще избежать встреч с вражескими истребителями и огня зениток, но ведь из-за этой же самой темноты пилотам будет невозможно увидеть свою цель.
Самолеты, тем не менее, взлетели. Кроме темноты было еще огромное покрывало из облаков, окутавшее океан внизу. Даже когда в облаках появлялся просвет, все равно было слишком темно, чтобы члены экипажей самолетов-носителей и «Боги грома» могли разглядеть что-нибудь на поверхности воды.
Вдруг рядом с самолетом, на котором летел унтер-офицер летного состава Наохико Ямагива, разорвался желтый огонек.
— Зенитный огонь! Враг прямо под нами! — крикнул наблюдатель самолета.
Член экипажа сразу же открыл люк в полу, ведущий к подвешенной под самолетом «охка». Не задумываясь над тем, что делает, Ямагива машинально сполз в крошечную кабинку летающей бомбы и закрыл фонарь. Кейичи Сакаи, старший пилот, стал забирать влево, пытаясь разглядеть американские корабли внизу. Потом потянулся к переговорной трубке, связанной с «охка».
— Ямагива, вы меня слышите? — крикнул он в трубку.
— Вас слышу! — ответил Ямагива.
— Вы видите вражеские корабли?
— Нет, абсолютно ничего не вижу.
