— вам придется побыть связанным, — лейтенант издевательски улыбнулся.
— Его светлость спустит с вас шкуры, если узнает, что со мной плохо обращались, — по правде говоря, я не был в этом уверен. — Мало того, что ваши недоумки огрели меня по голове…
— Ну хорошо, — лейтенант сделал нетерпеливый жест, — развяжите его. Но глядите, парни, смотреть за ним в оба, пока я не вернусь. Головой отвечаете.
Он был уже на пороге, когда я окликнул его.
— Лейтенант! Я бы не отказался от кружки вина.
— Ну уж это — только после возвращения гонца!
Не могу сказать, чтобы следующие полчаса были особенно приятны. Я сидел на тюфяке между двумя солдатами, не расположенными к дружеским беседам, голова болела, и я думал, что вполне мог схлопотать сотрясение мозга. Еще я думал, что герцог мог не ждать никаких агентов и решить не утруждать себя проверкой, или, даже узнав меня, мог неверно оценить мою деятельность в качестве предводителя мятежников.
Дуновение свежего ветра вывело меня из этих размышлений. Я поднял голову. Полог шатра распахнулся, и внутрь вошел герцог Элдред Раттельберский.
17
Он предстал передо мной во всем великолепии главнокомандующего: в блестящих доспехах, с длинным и узким мечом в богато изукрашенных ножнах на боку, тяжелые складки алого плаща за его спиной ниспадали до земли, вошедший следом оруженосец нес рыцарский шлем с пышным султаном черных перьев. На мгновенье во взгляде герцога мелькнуло что-то вроде недоумения, словно в моем появлении здесь было нечто неправильное.
— Оставьте нас, — скомандовал он. Солдаты и оруженосец вышли из шатра.
— Рад видеть вас, Риллен, — сказал герцог, усаживаясь на тюфяк и принимая непринужденную позу. — Или вас теперь следует называть «генерал Риэл»?
— Ваша светлость… — только и мог произнести я.
— Честно говоря, Риллен, я был чертовски раздосадован, когда узнал, что вас повесили на воротах Адериона. Жители пяти деревень поплатились за это жизнью, а захваченные в те дни пленные лишились легкой смерти. Однако впоследствии до меня добрался Граллен Корр и рассказал, каким тривиальным способом вы обвели вокруг пальца нашего друга Роррена. Вообще вы действовали находчиво и остроумно, хотя я не был в восторге от того, что вы уничтожили Крондерский полк…
— Ваша светлость, у меня не было другого выхода. Этот полк в тумане расположился лагерем в двух шагах от нас… то есть от отряда мятежников, где я находился… столкновение произошло неожиданно, сражение было неизбежно…
— Никогда не оправдывайтесь, это унижает человеческое достоинство. Скажу вам без всякой иронии: я восхищен вашей деятельностью в качестве вождя бунтовщиков. За несколько месяцев вам удалось превратить необученную толпу в боеспособную армию, доставившую немало неприятностей моему кузену Гродрэду. Если бы вы действительно хотели победы восстания, эти неприятности были бы куда больше… Вообще абсолютная нелепость вашей стратегии при хорошей тактике имела три объяснения: или вы бездарны как военачальник, или честно служите мне и способствуете разгрому мятежников, или заманиваете меня в исключительно хитрую ловушку. Первый вариант быстро отпал — вы не только создали эту армию, но и ухитрились держать ее в повиновении, а это что-нибудь да значит. Однако я не мог до конца принять второй вариант, пока существовал третий. Признаюсь, когда позавчера вы начали этот маневр к югу, я был почти уверен в правильности третьего варианта, однако ваше появление здесь не слишком в него вписывается, не так ли?
— Ваша светлость, я с самого начала думал о том, как привести мятежников к поражению…
— И у вас ни разу не возникало искушение воспользоваться промахами Гродрэда и привести их к победе?
— Возникало, — ответил я, глядя в глаза герцогу, — но я не поддался. И еще, признаюсь, вы переоценили мои организаторские способности. Я планировал и дальше идти на юг, с тем, чтобы довести армию до полной деморализации и разложения, которые бы свели на нет всю выгоду этого маневра. Но мне это не удалось, они отказались идти дальше.
— Я чрезвычайно высоко ценю вашу честность, но это я уже знаю.
— Знаете? Но ведь не прошло и двенадцати часов!
— Как по-вашему, не доверяя вам полностью, должен был я заслать к вам хороших агентов? Кстати, ваша контрразведка их проворонила.
— Моя контрразведка создавалась для борьбы с излишне ретивыми повстанцами, а не с вашими шпионами, — улыбнулся я.
— Тоже верно. Однако как вам удалось ускользнуть от Лиддена? Признаться, я был о нем более высокого мнения.
Я отвел взгляд.
— Ваша светлость… Я не знал, что это ваш человек… Мне не удалось от него ускользнуть, и я был вынужден его убить.
— Черт возьми, Риллен! — на этот раз герцог был действительно раздражен. — Я прощаю вам Крондерский полк, я прощаю вам разграбленные города, разрушенные замки, повешенных дворян и изнасилованных дворянок, за ту трепку, которую вы задали Священному Трибуналу, я просто готов вас наградить, но какого черта вы убили одного из лучших моих агентов?
— Видимо, потому, что он был лучшим, ваша светлость, — ответил я. — У меня ни на секунду не возникло подозрение, что он — не повстанец.
— Что ж, — тон герцога смягчился, — вы, пожалуй, правы. Он сплоховал, позволив себя убить… но, если бы он, защищаясь, убил вас, это было бы куда хуже. В конце концов, агентов много, чего о людях из
