— Напротив, это очень интересно! — воскликнул принц. — Непосредственно наблюдать работу внутренних органов и мышц… Грандиозный подарок медицине! Ну даже, допустим, органы у них не работают или работают как-то по-другому, но мышцы, вы сами говорите, вполне… А вам, кузина, я бы советовал избавляться от предрассудков, вы же не какая-нибудь истеричная барышня. В конце концов, в обычной жизни вы едите мясо, которое есть ничто иное, как куски трупов…
— Помнится, вы и сами порадовались, что здесь вас не кормят мясом, — попыталась отбиться Элина.
— Нежелание тянуть в рот невесть что еще не означает нежелания это исследовать, — невозмутимо ответил принц.
— Ну вот, Элина, а вы еще возражали мне насчет ученых и их наклонностей, — пробурчал вдруг из угла еще один голос.
Трое, сидевшие за столом, молниеносно обернулись и застыли, как изваяния.
Ибо в углу, разумеется, никого не было.
— Нет-нет, господа, вам не мерещится, — сказал все тот же голос. — Я рад вас приветствовать, хотя и сожалею, что наша встреча происходит в таких обстоятельствах.
— Йолленгел? — несмело произнесла Элина. — Это действительно вы? Где вы?
— Здесь. Просто я невидим. В этой стране ко мне вернулась магическая сила предков.
— И давно вы здесь? — осведомился Эйрих. Особой радости по поводу встречи со старым знакомцем он не чувствовал.
— Добрался сегодня и влез через окно, — ответил эльф. Эйриха такой ответ устраивал мало — его интересовало, какую часть разговора Йолленгел слышал — однако пока что он решил не показывать своей подозрительности.
— Значит, вы можете проходить через барьер? — быстро спросил Артен.
— Да, но, увы, не могу провести сквозь него вас, — вздохнул эльф. — Противостоящая мне магия слишком сильна.
— Вы знаете, что здесь произошло? — спросила Элина.
— Догадываюсь. Рандавани оказался магом и заманил вас в ловушку, верно? И он здесь не один. Их, насколько я могу судить, порядка дюжины.
— Около того, — подтвердил Эйрих, давая знать остальным, что пока не стоит вдаваться в подробности.
— Я почувствовал, что он маг, при первой же встрече, — сообщил эльф без тени торжества в голосе. — А поскольку вы упоминали о нем лишь как об ученом, значит, он скрывал это от вас. Я пытался вас предупредить, но увы…
— Почему вы не сказали прямо?! — накинулась на него графиня.
— Вы бы не поверили, — грустно сказал эльф. — Никто из вас не обладает природным чутьем моей расы. Вышло бы мое слово против его слова, и в результате я лишь выдал бы себя. Может быть, впрочем, он и так почувствовал, кто я такой. Но я решил остаться в кишлаке и, значит, был для его планов не опасен…
— Он, собственно, не скрывал, что учился магии, как и все аристократы на его родине, — заметил Артен. — Правда, он делал вид, что мало во все это верит…
— Нет, не как все, — убежденно возразил эльф. — Не могу похвастать большим опытом знакомства с магами, но он явно из сильнейших. К примеру, Элина тоже чему-то училась, но, общаясь с ней, я ничего необычного не ощущаю
— даже здесь, где пространство пронизано магией, как в старые времена. А его я сразу почуял еще там, во внешнем мире…
— Насколько он сильнее вас? — задала Элина практический вопрос.
— Во множество раз, как и каждый из них.
— Но ведь вы от них благополучно прячетесь? Вы же обрели невидимость не для того, чтобы сделать сюрприз нам? И, кстати, ее обязательно сохранять здесь? А то, знаете ли, как-то неудобно разговаривать с пустотой.
— Да, наверное, теперь, когда мертвец ушел, в невидимости нет нужды,
— согласился эльф. — Если только принц не собирается анатомировать меня прямо сейчас.
— Ну что вы! — горячо возразил Артен. — Вы же не какой-то безмозглый зомби, вы — живое разумное существо, и никто не покушается на ваши права. Но если бы вы завещали свое тело науке, вы оказали бы неоценимую…
— Артен! — возмущенно воскликнула Элина.
Но Йолленгел уже проступал из воздуха. Одежда его была рваной и вид — изможденным, но самое удивительное — исчезли длинные эльфийские волосы, лишь белесый свежепробившийся ежик покрывал выбритую голову. Острые эльфийские уши нелепо торчали на этом почти голом черепе.
— Они действительно не замечают меня — и не только глазами, — продолжал Йолленгел, — но лишь потому, что не подозревают о моем присутствии. Если бы они вздумали целенаправленно искать меня здесь, то легко пробили бы мою защиту.
— Вы, наверное, голодны? — спросила Элина, с состраданием глядя на его лицо, которое даже и в лучшие времена было худым и бледным; новая же «прическа» эльфа делала его облик еще более измученным.
— По правде говоря, да. Мои припасы закончились два дня назад… — признался Йолленгел, присаживаясь к столу.
— Ничего, нам здесь дают достаточно еды, втроем мы вас прокормим, — Элина решительно подвинула ему свою тарелку.
Некоторое время эльфа ни о чем не распрашивали, давая ему хоть немного утолить голод, но, когда Йолленгел расправился с тем, что сложили ему на тарелку остальные трое, вопросы сразу возобновились. Всем было интересно, что происходило с эльфом в эти дни и как он умудрился добраться до Зурбестана через горы и отыскать здесь прежних товарищей.
— Первые время, что я прожил в кишлаке, все было нормально, — рассказывал Йолленгел. — Я играл горцам на флейте и много общался с ними, стараясь поскорее выучить язык. Но потом… стало как-то неуютно. С одной стороны, меня одолевало беспокойство за вас, я чувствовал, что от этого Рандавани не приходится ждать ничего хорошего. С другой стороны, и атмосфера в самом кишлаке начала меняться. Это все те двое, которые ходили с вами, Шамхас и Ханды. Они всем рассказывали, как это просто — разгромить ночью даже хорошо вооруженный и подготовленный отряд и забрать богатую добычу. Не то чтобы они прямо призывали односельчан заняться разбоем, но… нельзя сказать, что к их словам не прислушивались. Старики, в том числе и Кайсы-ака, очень это не одобряли, кишлак всегда был мирным. Среди селян начал назревать конфликт, и я стал замечать косые взгляды и в мою сторону. Тут нагрянул отряд солдат, меня спрятали в погребе — все обошлось, но кишлак они перетряхнули основательно. На следующий день один из селян громко заявил в моем присутствии, что, дескать, всю жизнь они жили в своем кишлаке мирно и хорошо, но стоило прийти каким-то чужеземцам, и все пошло наперекосяк. Кайсы-ака так не говорил, и другие тоже… того человека даже сразу одернули, сказав что-то вроде «не тот виноват, кто канаву копал, а тот, кто под ноги не смотрел» — но я понял, что мне надо уходить. Кайсы-ака пытался меня отговорить, но в конце концов согласился помочь. Его старший сын, сам, как вы помните, уже старик, взялся вывезти меня из Хурданистана. Поскольку в горах еще встречались патрули, пришлось прибегнуть к хитрости, как и вам. Мне досталось еще больше, чем принцу, — смущенно улыбнулся Йолленгел. — Меня намазали какой-то мазью, из-за чего вся кожа покрылась волдырями, внешне похожими на проявление какой-то несмертельной, но тяжелой и, главное, заразной болезни. Выглядело это жутко, так что со стороны было и не понять, к какой расе я принадлежу… единственное, чего явно не могло быть у горца — это светлых волос, и их пришлось полностью обрить. Вы видели, среди горцев многие мужчины бреются наголо… В общем, маскарад вполне удался. Хоть мы и встречались с патрульными, они опасались приближаться к заразному больному. Но, между прочим, эта имитация болезни была слишком реалистичной. У меня на самом деле поднялся жар, и все тело нестерпимо зудело… — Йолленгел вздохнул, как бы предлагая окружающим оценить степень его страданий. «Сочувствуем, « — отозвалась Элина.
— Ну, в общем, мы расстались на равнине, — продолжал эльф. — Я более-менее пришел в себя, не без
