- Смерть Марковцева могла быть случайной, этого нельзя сбрасывать со счетов.
- Один шанс из тысячи, - отмахнулся Эйдинов, поглядывая на часы. Прохоренко сейчас на месте, хочешь не хочешь, придется докладывать. Документы о переводе Марковцева в другую колонию готовы? - спросил он.
- Завтра должен получить, - отозвался Петров.
- Сожги их. - Полковник недовольно покосился на прыснувшего в кулак майора и взялся за телефонную трубку. - Алло? Эйдинов. Поднимите рапорт Скворцовой за... - он вопрошающе приподнял подбородок.
- За тринадцатое ноября, - подсказала Катя.
- Это срочно, - добавил Эйдинов и положил трубку.
По привычке полковник перевернул несколько страниц перекидного календаря, словно возвращался в тот понедельник, когда Скворцова принесла ему рапорт. Календарь был оснащен астрологическими прогнозами. Наверху страницы значилось: 'Луна в Скорпионе. Символ - рог изобилия. День накопления и усвоения информации'.
Эйдинов крякнул и глянул на Скворцову.
- Екатерина Андреевна, ты высокая девица, да еще стоишь. Сядь, сядь. Сейчас принесут твой рапорт, хочу еще раз взглянуть на него. Ты не обижайся, но меня нервирует твой голос. Не всегда, а конкретно сегодня, дополнил полковник.
Скворцова села и стала покручивать перстень на пальце, демонстративно отвернувшись от начальника. 'Не обращай внимания', - шепнул ей Петров.
Нацепив очки, которые без труда удерживались на его полных щеках, Эйдинов углубился в чтение, понимая, что тратит попусту время: ничего он не найдет в рапорте, написанном уверенным мелким почерком. Он думал, пробегая глазами строчку за строчкой, какие последствия ждут отдел и что можно предпринять, чтобы ослабить удар, который нанесла чья-то сильная рука.
- Поясни, - не отрываясь от бумаги, потребовал начальник, - что означают слова Марка: 'Уходить лучше на день раньше, чем на десять лет позже?'
Девушка пожала плечами.
- Думаю, его слова относятся к нашему предложению, - ответил за подчиненную Петров.
- Н-да?.. Не совсем убедительно. Марковцев - товар штучный и меченый. В каждом его слове я готов искать подтекст... Толя, а вот ты как раз не рассиживайся, - полковник поднял глаза на майора. - Езжай на пожарище, опроси своих бывших коллег: что, как и почему. Дело поганое. Меня не покидает ощущение, что кто-то издевается над нами. В колонии сорок три дробь пять, пока мы ею не заинтересовались, все шло гладко. Но стоило нам тронуть это дерьмо, как случились два кряду чрезвычайных происшествия.
Эйдинов снял очки, отложил многостраничный рапорт и встал.
- Ладно, пора к шефу 'на ковер'. Катя, ты пользуешься косметикой?
- Я могу не отвечать на этот вопрос?
- Да не отвечай! Только принеси мне увлажняющий крем, - извинился за резкий тон с подчиненной полковник Эйдинов.
11
Климов, колония УР 43/5, 16 ноября, четверг
Сергей выбрался из своего вонючего убежища в четвертом часу утра, когда на календаре был четверг. Он замерз, отчаянно замерз. Зато был в курсе всех дел, что творились на зоне. Заключенные, мявшие у него над головой бумагу, говорили о его смерти.
Во время лежбища в яме о сне говорить не приходилось. Марковцев, правда, ненадолго, недовольно часто впадал в дрему. На воле он храпел, но сейчас его организм контролировал даже дыхание. К тому же и сам он кое-что предпринял - прикусывал спичечный коробок, чтобы дышать не только через нос, но подвергал себя при этом простуде, которая неумолимо подкрадывалась к терявшему силы организму.
Обычно после плановых обысков не положенные в местах заключения вещи собирались в мешки и по негласно установленным правилам передавались обиженным. В этот раз все было по-другому, поскольку обыску предшествовал побег заключенного. Все вещи, включая теплую одежду, пачки чая, продукты питания и прочее, были порезаны, приведены в негодность и свалены в контейнеры. Первые несколько часов шныри, озираясь, рылись в сору и забрали все самое ценное. Теперь можно было не опасаться, что кто-то сунется к мусорным бакам.
Сергей проводил глазами овчарок, промчавшихся по предзоннику, и немеющими от холода руками закрыл тяжелый щит выгребной ямы. Теперь - к площадке с мусором. Среди пяти контейнеров он выбрал второй справа, вторым его и загрузят.
До самого дна Сергей не полез. Он зарылся в мусоре и потихоньку начал отогреваться. Вначале он ощутил легкое прикосновение тепла, затем бурное, когда ноги в этой перине из мусора стало пощипывать, щеки зажгло огнем, а в груди, увы, раздались первые хрипы.
'Вовремя я простыл'. Сергей кутался в мусор и молил бога только об одном: не провалиться бы в сон, болезненный сон, который проглотит все звуки наступающего утра. Не дай бог он вовремя не очнется, тогда не сможет сгруппироваться и бесформенным кулем или того хуже - со стоном или криком упадет в черноту мусорной машины.
До свободы оставалось несколько часов. Не суток или дней, а часов.
***
Когда тело согрелось и мышцы приобрели относительную упругость, Марковцев втиснул ноги в мешок. Другой такой же, наполовину опорожненный, надел себе на голову и принял окончательную позу. Судя по всему, через час с небольшим начнется построение, и после проверки строго по расписанию на бетонированную площадку перед отхожим местом въедет 'КамАЗ'. Охрана минимальная, обычно это прапорщик и солдат внутренних войск. Если и будет досмотр, то чисто визуальный, поскольку вэвэшники уже получат команду, что вся колония на месте.
И этот час настал.
По длительности он ничуть не уступал напряженным дням, начиная с той минуты, когда вместо сестры Сергей обнаружил в комнате свиданий незнакомку. Тогда его словно прорвало, он горячо шептал ей на ухо всякую глупость: 'Ничего, что я с собственной сестрой?.. Два года - это чересчур...' Марковцев понимал, что перед ним автомат. Он бросит в щель монетку - и получит удовольствие. Она шмыгнет носом - и получит благодарность от сутенера-начальника.
Но ничего подобного. Бледнолицая пуританка только послушала сопенье Марка, дала помять себя и сообщила, что через секунду закричит. Вот в тот момент Сергей и поверил, что подруга не из ГРУ, даже вкралось сомнение, принадлежит ли она с таким поведением к любой более-менее секретной организации? Неужели в пятый раз реформированная ФСБ строго-настрого запретила подобные методы вербовки? Если это так, думал Марковцев, без дела ворочаясь в полутора метрах от горячего женского тела, последняя реформа может стать поворотной в судьбе нашей державы и затмит по значимости пятую поправку в лагерях республиканцев и демократов.
Ворчливо приветствуя Марка, рядом с площадкой остановился 'КамАЗ'. Раздалось монотонное подвывание гидравлики, первый контейнер успешно опорожнился в чрево машины. Объятие следующего вышло таким же сухим, но звук мотора показался Сергею мурлыкающим. Головой вниз Марковцев, уже не заключенный, наполовину беглец, наполовину живой, упал в кучу мусора. Рассчитал он все точно, даже посадка оказалась мягкой - в последний момент он вжал голову в плечи и избежал серьезной травмы. Пока жужжал мотор, Сергей освободился от мешков и забился в угол кузова. Над головой лишь свинцовый кусочек морозного утра. И тот вскоре угас за опущенной крышкой.
Машина тронулась с места, и в голове Марковцева пронеслось: 'Домой'.
Впрочем, куда-куда, а домой он попадет не скоро. Вначале работа, потом долгожданная встреча с Вахой Бараевым, из-за которого Марковцев томился в тюрьме, топтал зону, замерзал в вонючем склепе. Именно там, в выгребной яме, Марк придумал для Вахи неплохую шутку. Ваха - не воин, но считает себя настоящим мужчиной, способным умереть достойно. Только вряд ли это у него получится.
Когда грузовик благополучно покинул зону, Сергей уже твердо знал, что мужиком Бараеву не умереть.
Глава 6
Возвращение
12
Москва, 17 ноября, пятница
Катя Скворцова не торопясь шла по Большой Дмитровке в сторону Кузнецкого Моста. На часах без десяти минут девять, работа уже рядом.
Утро выдалось хорошим, относительно теплым, легкий ветерок играл с прядью ее волос, кокетливо выбившейся из-под стильного серого берета. В такую погоду хорошо бродить по лесу, полной грудью
