вас избранная, подобно вам, церковь в Вавилоне и Марк, сын мой».
Оператор подумал: нахватался в древней столице богов. Опять же не предполагая, что киллер больше года скрывался от правосудия в Свято-Петровом монастыре, что в Новоградской области, и даже был его настоятелем. И времени даром не терял. С монахами – бывшими офицерами спецназа – дырявил головы несговорчивым чиновникам и скупым бизнесменам.
Когда Марковцева осудили, за ним числилось около двух десятков хорошо бальзамированных трупов. Если бы Марк надумал посетить их на этом свете, то не ошибся бы, направив свои стопы к самым шикарным участкам столичных погостов. Они – самые счастливые из всех насильственно умерщвленных… «православным батюшкой». Может, отец Сергий и не отпускал им грехи, нажимая на курок боготворимого им «вальтера», но отпевал точно, мурлыча под нос любимую мелодию и оттягиваясь после удачно проведенной акции бокалом несравненного «Саперави».
Когда «Опель» Щедрина со скоростью черепахи выехал с платной стоянки, Марковцев отдал распоряжение частнику:
– Поехали за этой машиной.
Водитель девятой модели «Жигулей» не стал обременять себя догадками и пристроился в хвост далеко не новой немецкой машине. Обычно он брал сто рублей в любой конец города, а этот клиент, видимо, привыкший командовать, выложил сотню долларов.
Марк умел вести слежку, этому его научили в ГРУ. Умел и определять за собой «хвост». Чего нельзя было сказать о Щедрине. Когда «Опель» журналиста свернул с Пречистенки и остановился в начале Кропоткинского переулка, Марковцев скомандовал водителю проехать дальше и развернуться. «Девятка» заняла место напротив конторы по найму так, что водитель не имел возможности видеть иномарку и подъезд, возле которого она стала, для этого ему нужно было полуобернуться в кресле. Чего он, даже испытывая огромное любопытство, сделать не решался.
А Сергей имел отличный обзор, поглядывая через заднее стекло.
– Не торопишься? – спросил он хозяина «Жигулей».
– Пока нет.
– Скажешь, когда сотня кончится. Урод, за которым ты ехал, спит с моей женой, – стандартно пояснил Марк. – Подождем, когда она подъедет.
Водитель пожал плечами: мне все равно.
Оказалось, Алексею необходимо было отдышаться, словно он толкал свой «Опель» от «Автозаводской», а не сидел за рулем. Щедрин освободил иномарку от тяжести своего веса и протопал до лестницы. Обычно он открывал дверь своим ключом и на ощупь в темном коридоре включал свет. Сегодня полковник Гришин, явившийся в контору на полчаса раньше, освободил журналиста еще и от звонка на пульт вневедомственной охраны. Просматривает накопившиеся записи, угадал Алексей, подходя к двери секретной комнаты и почти полностью заграждая проем.
«Скотина!» – обругал он Гришина. Ни полкивка, ни полслова. Ни полпинка, в конце концов! Даже не спросил, почему буквально заказной репортаж прошел с комментариями другого журналиста. Но если бы узнал о вчерашней встрече Щедрина, мигом оторвал бы от кресла свою обтянутую джинсами задницу.
Наконец, как всегда буксуя, тот соизволил заговорить, подойдя к окну и поглядывая через приподнятую пластину жалюзи:
– Начинай п-принимать клиентов. Там подошли два человека. Со старшим поговори и отпускай, нам он п-по возрасту не подходит.
А Щедрин в это время прогонял в голове монолог:
«Вчера ко мне в редакторскую машину подсел один человек, сейчас он живет в моей квартире».
Подъезд не походил на парадное даже самой вшивой редакции. Однако Алексей сказал, что поехал на работу, и надолго застрял в этой клоаке. Конечно, думал Сергей, решив пройти мимо подъезда, у журналиста найдется множество дел и вне стен редакции. Он остановился возле двух мужчин. Поглядывая то на часы, то на подъездную дверь, они вели разговор. Пришли не вместе, но в одно время и, скорее, по одному делу. Вначале их было трое, но один, старший, вскоре исчез в подъезде.
«Ни таблички, ни вывески», – еще раз отметил Сергей, вытащив сигарету и попросив огоньку.
– Нашего полку прибыло. – Эти слова сказал парень лет тридцати. Как показалось Марковцеву, в его голосе прозвучали ревнивые ноты. – Сюда? – продолжил он, кивнув в полумрак подъезда с круто уходящей вверх лестницей.
– А что, нельзя? – спросил Марк. – Или я рылом не вышел?
– Да нет, дядя. Только, похоже, ты давненько оружия в руках не держал.
«Физиономист из него никудышный, – подытожил Сергей. – Однако что тут происходит? Прием в московскую гильдию киллеров? А Щедрин председательствующий? Если только в этой дыре одна контора».
Марковцев не успел ответить. Сверху раздался грохот: обычно так в сердцах хлопают дверью. Затем послышались тяжелые шаги и довольно внятное басовитое бормотание: «Два года… Два года…»
«Наверное, ему уже дали срок, – сострил Марк. – Пора линять отсюда».
Из подъезда появился «столичный киллер» лет пятидесяти. Глядя мимо троицы, он продолжил убитым голосом:
– Два года… Два года, а?.. Да я любому салаге фору дам!
И пошел прочь.
– Чего это он? – спросил Сергей. И услышал уже из темноты подъезда:
– Не прошел отбор по возрасту.
– Тут, братишка, контора по найму в «частную армию», – добавил молодой. – Говорят, за конкретную
