Элеонора ответила на чуть растерянный взгляд Сергея милой улыбкой, мягко похлопывая пушистыми ресницами. Сергей насчитал шесть ударов своего сердца – ее ресницы опустились…
Как же все знакомо…
Она прошла и остановилась на середине комнаты. Марковцев попросил у нее прощения глазами: «Извини, дорогая, мне нужно перекинуться парой-тройкой слов с хозяином квартиры. Это недолго».
Сергей прикрыл кухонную дверь и вплотную приблизился к Щедрину. Сунув ему в карман сотню долларов, похлопал по выпирающему животу:
– Сходи в ресторан поужинай. Ешь не спеша. Если встанешь из-за стола с чувством легкого голода, садись обратно. И так два-три часа, понял? Пока я не позвоню тебе на мобильный.
Щедрин наигранно выкатил глаза:
– Два-три часа?
– Ладно, ладно, остряк, вали отсюда.
«Вали из собственной квартиры», – заметил про себя журналист.
Закрыв за хозяином входную дверь, Сергей вернулся в комнату. Пальто и косынка гостьи лежали на диване, в изящных пальцах Норы тонкая коричневатая сигарета, взгляд задумчивый.
В тот день их первой встречи она, несмотря на свой невозмутимый стоический вид, испытала дискомфорт, а после ухода Сергея долго не могла успокоиться. Ночью же ею овладел безотчетный страх. Она пришла затем, чтобы, увидев живого Сергея, во взгляде которого различила несколько прожитых жизней, избавиться от присутствия в квартире его фантома. А если он снова появится перед ней, то уже с иным выражением глаз.
И ее глаза вдруг стали настороженными.
Но она быстро согнала это выражение и встала. Ее глаза и губы снова улыбались. Элеонора не спеша подошла к Сергею и как-то очень знакомо для него положила руки на его плечи. Ему показалось, он видел эти простые движения ее красивых рук тысячу раз.
А пока они оба играли: его сердце убегало вперед, мягкие взмахи ее ресниц догоняли его.
Спартанская полуторка в спальне Щедрина годилась разве что для беспокойного сна. В пролежнях от массивного журналистского корпуса, приспособленная для одного человека, она будто отторгала два чужеродных тела. Секс на ней походил на спаривание для Книги рекордов Гиннесса. Даже просто лежать рядом оказалось делом непростым. Оба – и Сергей и Нора – скатывались друг к другу. Более-менее удобно чувствовали себя на боку – ровно столько места занимало лежбище репортера.
– Кажется, я вывихнула плечо, – шепнула девушка и рассмеялась.
А Сергей если что и вывихнул, то мозги. В таком вывернутом состоянии они валялись где-то потерянные. Вполне возможно, на них сейчас покоилось мятое платье Норы или ее кружевные трусики. Он целовал ее маленькую девчоночью грудь, сжимал в объятиях хрупкие плечи. Где-то глубоко в подсознании шел упор на явное отклонение: ему казалось, в его руках бьется пятнадцатилетняя девочка.
Но все это из-за хрупкости девушки и, как ни странно, ее невинности. Как бы невинности. Она сама сделала первый шаг, но в постели оказалась неопытной. Сергей дал ей то, чего она никогда не получала от мужа: напористость и чуточку грубости. И она не могла сказать, что ей это не понравилось.
А вот Сергей мог заметить ей: «С Борей ты прожила три года. Но в какой крепости тебя держали хотя бы с восемнадцати до двадцати трех?»
В голове шутливо пронеслось: «Я никогда так не поступал с клиентами». А с другой стороны, что он мог сказать себе, чем оправдать свое глупое лицо и хорошо отглаженное платье Норы, если бы отстранился, сбросил ее руки с плеч? Дикость: и не поговорил как следует, и девушку не трахнул.
– Мне пора. – Нора с сожалением вздохнула и села в кровати. – Не принесешь мне стакан воды? Подожди, – она остановила его прикосновением руки. – Откуда это у тебя?
Правая рука Марковцева повыше запястья была изуродована пулевыми ранениями.
– Эти отметины мне сделал майор спецназа, когда со своими бойцами брал меня в монастыре. Эти, – рука Марка коснулась груди, – знак уважения одного негодяя, которого я хотел сделать богатым и счастливым. Про первого я давно ничего не слышал, а второй…
– Что стало со вторым? – Нора проявила любопытство, поторапливая замолчавшего партнера.
Сергей перешел на классику:
– Неважно, сколько он мучился, важно, что он умер. А сам я… – Марк улыбнулся. – Меня столько раз убивали, что кажется, я не существую. Живым почувствовал себя только сегодня. С тобой. Честно.
Нора прижалась к нему и долго не отпускала.
– Не хочешь спросить, почему я пришла?
Марк покачал головой:
– Нет.
– Почему?
– Хочу сам разобраться.
– Скажешь потом? – Она поняла его немой вопрос и уточнила: – Завтра. У меня дома.
Савицкая подошла к «Мерседесу» и прикурила сигарету. Андрей Федоров распахнул заднюю дверцу, и девушка, не удостоив телохранителя взглядом, заняла место в машине. Нащупав в кармане пару стодолларовых купюр, какое-то время просидела в раздумье. Наконец тронула охранника за плечо и молча протянула ему деньги. Молча, открыто давая понять, за что платит. Переглянувшись с напарником, Андрей кивнул и положил деньги в карман.
