– Не дай тебе господь переоценить свои силы, Аднан. Сто раз подумай, прежде чем принять решение. Меня не простят за твои ошибки, а я не пощажу тебя. Если сомневаешься – откажись, я пошлю другую группу спецназа.
Аль-Хадиси позволил себе улыбнуться: имея оружие «раннего предупреждения», обезвредить диверсионную группу могло любое подразделение спецназа. Главное – как, с каким качеством и показателями. И он разрешил себе еще одну вольность, промолчав в ответ на немой вопрос генерала.
Глава 11
«УБИТЬ ПЕРЕСМЕШНИКА»
35
Кербела, Ирак, 18 декабря, среда
Полина Ухорская, задремавшая было под шум вертолетных двигателей, снова смотрела в иллюминатор. «Ми-8», пилотируемый экипажем компании «Роснефтегаз», летел низко над землей. Мимо проносилась унылая панорама: песок, песок и снова песок. Лишь изредка бесконечную желто-красную массу прорезали полосы дорог, обезображивали огромные нефтяные лужи, уродовали заброшенные насосы, походившие на гигантских железных аистов; наверное, они издавали какие-то тоскливые звуки, обдуваемые с четырех сторон горячими ветрами. В стороне оставались небольшие поселки – заброшенные, как старые колодцы, пришло сравнение.
Визит к опальному генералу Аль-Хазраджи не принес ожидаемых результатов. В начале беседы тот откровенно уходил от ответов, сыпал, обдумывая предложения военной разведки, значимыми и незначимыми цифрами. Когда-то и он, пытающийся играть роль оппозиционера Саддаму Хусейну, был значимой частью иракской армии, насчитывающей четыреста тысяч солдат, четвертая часть которых служит в элитарных подразделениях. «Саддам может нанести удар по американским войскам, Израилю и арабским союзникам США ракетами «скад» с химической или бактериологической начинкой», – сказал он.
У него были живые глаза, седые усы, тяжелый подбородок, полные яркие губы, высокий лоб и почти не тронутые сединой волнистые волосы. Вокруг глаз заметные коричневатые тени. На вид Хазраджи было пятьдесят-шестьдесят лет. На пальце левой руки обручальное кольцо.
Полина грамотно ставила вопросы, заставляя бывшего начальника Генштаба иракских ВС раздувать ноздри, едва проскальзывало имя ненавистного Саддама, который спит и видит бунтаря на перекладине.
Бывший военный атташе в Москве, Хазраджи хорошо говорил по-русски. «Что вы можете предложить мне?» Он понимал, что Вашингтон, ведя с ним переговоры, поставил перед собой практически невыполнимую задачу: освободить Хазраджи из-под домашнего ареста и попутно заверить мировую общественность в демократическом выборе иракского народа. То есть выбор народа – обвиняемый в геноциде генерал Низар Аль-Хазраджи! Да ему с такой характеристикой прямой путь в Гаагу, в соседнюю камеру с Милошевичем.
А Саддам Хусейн, главный «Лис пустыни», уверен в своем политическом долголетии. Даже заявил о намерении Багдада бороться за звание столицы летних Олимпийских игр 2012 года, объявил о приеме конкурсных заявок на строительство олимпийского стадиона на сто тысяч мест… Издевается, что ли?.. На сто тысяч посиневших трупов – другое дело.
Как бы то ни было, но в Дании Аль-Хазраджи потихоньку плели лапти. Отсюда до Гааги – рукой подать. От Москвы, конечно, подальше. Москва знакомая, приветливая, почти родная.
Порой он делал глуповатое лицо, что не мешало ему порассказать немало интересного про резиденцию Саддама «Хранитель пустыни» – собственно, старшего брата «Зеленого дворца». «Хранитель» имел много недостатков, которые были учтены при строительстве в 1993 году новой, более современной резиденции. Разумеется, начальник Генштаба бывал там, лично налаживал охранную службу (несомненно, пароли и коды охранной сигнализации с тех пор не раз сменились, равно как и системы слежения и жизнеобеспечения), с закрытыми глазами мог провести Ухорскую по подвалам и бункерам, навечно оставить ее в лаборатории, где налажено производство химического оружия, посадить на контейнер со взрывчаткой и прочее, прочее, прочее.
Он верил Ухорской, которая просто сказала ему, что военная разведка рассмотрит все его предложения. Он не верил представителям ЦРУ, которые называли его «своим человеком в Багдаде» (но почему-то находящимся под домашним арестом в Дании) и клятвенно обещали ему высший государственный пост Ирака.
А вообще Низар Аль-Хазраджи устал. Ему хотелось перемен, и он верил в них.
Вместе с Полиной на буровую летел новый начальник УБР «Роснефтегаз» в Ираке Камиль Фахрутдинов. Ему было сорок лет, и он с интересом бросал взгляды на симпатичную молчаливую попутчицу, представившуюся как заместитель начальника некоммерческого охранного предприятия ГОТС. Просто она, как и Хазраджи, устала. Задания, нервы, расставания, перелеты, все перемешалось и казалось вечным, как муки ада.
Кроме Ухорской и Фахрутдинова на борту вертолета находились четыре человека – охранники ГОТС. На время подготовки и проведения диверсионной акции они брали на себя функции по охране объекта.
Хайдар встречал представителя разведки вместе с Гюрзой. Когда лопасти «вертушки» безжизненно обвисли, по лестнице спустился Камиль Фахрутдинов, подал руку женщине, помог ей с багажной сумкой.
– Секретарша у него классная! – облизнулся Гюрза на Ухорскую. – Я бы…
– Ты бы помолчал, – оборвал товарища командир. Он так и не понял – этот коренастый с монголоидным лицом тип и есть тот самый представитель, которого они ждали? Судя по всему – он. Кроме четверки парней, ставших кучей, больше «восьмерка» с бортовыми номерами 962 никого не «выкинула».
Алексей был обеспокоен последними новостями, напрямую связанными с действиями его группы. Иракские репортеры и государственные деятели всех рангов на все лады комментировали ночные события, произошедшие на окраине западного района Багдада. Аль-Байя окнами своих магазинов, лавок и приземистых жилых домов еще не видел столько журналистов, военных и полицейских. В каждом доме, в каждом заведении телевизоры были настроены на национальный канал, где с получасовыми перерывами демонстрировалась оперативная видеозапись спецоперации по ликвидации курдской группировки, во время которой погиб генерал Тихомиров. Трупы террористов крупным планом; тела гвардейцев, убитых курдами в доме генерала; сам он – со страшным ранением головы, приоткрытым ртом, лежащий в луже крови; короткий комментарий заместителя начальника Генштаба Аль-Махджуба, одетого в полевую форму, давно
