Рощина, – наш друг, который дружит взасос, сказал, что в ней примет участие чуть ли не весь штат российского посольства.
– Любопытно было бы узнать, – проявил профессиональный интерес Антон, – по каким каналам в российское посольство пришло оружие.
– По дипломатическим, – сухо сострил Штерн.
Альбац вспомнил свои слова о неповоротливости российского агрегата Службы внешней разведки и сравнил тайное спецподразделение, которому поручили его ликвидацию, с ракетой-носителем, она выведет на орбиту всего лишь одного человека. Один человек – как тень, с ней всегда трудно бороться. И стоит бояться. Сложно напугаться целой армии, а вот что касается конкретного лица… Еще подумал о чисто психологическом давлении на него: запустили «утку», чтобы мир для торговца оружием показался с сотовый телефон. Что ж, и такой прием не редкость, если покопаться в анналах спецслужб, можно отыскать и не такие методы борьбы.
И если все же это запуск дезинформации, то кто-то шибко умный надеется на ошибку Альбаца.
– Что будем делать, Антон? – спросил Штерн, раскуривая очередную сигарку.
Хозяин пожал плечами: мало материала. Оттого и столько рассуждений. Из обычного снежка он за час с небольшим слепил целого снеговика. А когда информации достаточно, все происходит с точностью до наоборот: снимаешь один слой за другим, пока не остается главное.
– Ты когда встречаешься с Рощиным?
– Завтра.
– Требуй от него детали. Возьми с собой диктофон, я послушаю вашу беседу.
– Можешь сам встретиться с ним.
Антон выразительно посмотрел на компаньона и промолчал.
– Мой самолет должен находиться в полной готовности, – сказал он.
– Подготовить второй экипаж?
– Зачем? Я сам сяду за штурвал. Просто ты не понял меня. Готовь борт номер один.
Штерн покачал головой.
– Ты не торопишься, Антон?
– У меня нет такой привычки. Будь готов в любой момент вылететь в Шарджу. Думаю, гость не заставит себя ждать. Впрочем, у нас хватит времени на то, чтобы скоординировать наши действия.
Антон встал, поправил задравшуюся штанину и прошелся по комнате. Эта бельгийская квартира, находившаяся в частной собственности Антона, представляла собой студию: огромная, не меньше шестидесяти квадратных метров комната, темные гардины наполовину закрывали окно во всю стену, исключение составляла спальня, в ней окно было привычных размеров, но без подоконника.
На стене висела картина молодого, пока еще не очень известного голландского художника датского происхождения Кнуда Эрегорда, на ней мастер изобразил красновато-желтый камин с очагом без перспективы: просто черный проем, дыра в никуда. Произведение молодого живописца впечатляло размерами: едва ли не от пола до потолка. Если долго смотреть на черный очаг, стоя у противоположной стены, то тело непременно начинало клониться к нему. И еще один эффект: по настроению, что ли, но черная дыра порой виделась печной заслонкой.
Глава 2
НЕОБХОДИМАЯ ИНФОРМАЦИЯ
6
Москва, штаб-квартира Главного разведывательного управления, 9 декабря, понедельник
Подполковник Анатолий Холстов закрыл папку с документами и, повернувшись в крутящемся кресле к стеллажу, протянувшемуся вдоль правой стены кабинета, с минуту смотрел на ячейки и не находил нужной. Хотя каждая была подписана: на полосках бумаги, расположенных вертикально, снизу вверх шли крупные печатные буквы. Сработала память движений: папка нашла свое место в ячейке, где находились текущие дела, не подлежащие обязательной сдаче на хранение. Рядом Холстов обнаружил свежую полоску бумаги с надписью на английском: CURRENT FILES.
Ну понятно, усмехнулся он и только сейчас глянул на помощника, капитана Владимира Лишанкова, работавшего до этого в штабе Московского военного округа на перемещениях. Ходячий анекдот, в первый свой рабочий день явился на службу в обтягивающих кожаных штанах и с CD-плеером наперевес. Увидев его, подполковник Холстов минут пять трясся в беззвучном смехе, откатившись в кресле к самой стене. Потом, промокнув глаза носовым платком, подъехал к столу и проникновенно начал: «Вова…» Но так и не докончил, махнув рукой, разговор по душам отложил до вечера. До того же срока изъял и плеер. Штаны пришлось оставить на молодом модном офицере. Позже выяснил, что и жена у Лишанкова такая же модная.
Это он, Володя Лишанков, наводил вчера, пользуясь отсутствием шефа, порядок в кабинете, потертые и порядком засаленные надписи на стеллажах заменил на новые, «дела текущие» сейчас назывались по- английски: CURRENT FILES. В голове Холстова всплыло старомодное слово: самовольник.
– Напиши по-русски, – коротко приказал подполковник, уловив скрытую улыбку на лице подчиненного, и в мыслях вернулся к информации, которая в течение получаса не давала ему покоя. Она заставила начальника секции надолго задуматься, вспомнить, какими еще данными по этому вопросу он владеет. Ему придется еще раз переговорить с начальником управления, посидеть с аналитиками и прогнозистами.
Работа по его части, другой бы ничего не понял и равнодушно пожал плечами: «Ну и что из того? Классика: «Люди не только смертны, но еще и внезапно смертны».
Дело касалось ликвидации одного скандально известного лица, объявленного в федеральный и международный розыск. Только вот зачем ФСБ убирать человека, который работал не только на нее, но и на правительство? Зачем, если на нем завязаны многочисленные связи на международном черном рынке вооружений? Через его компании проходят огромные деньги, часть из них оседает в карманах
