невероятной, дикой и неправдоподобной кажется возникшая тогда свалка. Мы отчаянно били друг друга, стараясь попасть в самые уязвимые места, забыв обо всем на свете, катаясь по полу и раздирая друг на друге одежду. То Кор оказывался наверху и тянулся руками к горлу, то я опрокидывал его и вкладывал в свои удары нечеловеческую злобу. Услышав шум и вопли, в центральном отсеке появились Дасар, Ланк и Торн. Трудно сказать, что они подумали, увидев эту сцену, но их приход не только не способствовал умиротворению, а лишь увеличил число действующих лиц в разыгравшемся спектакле.
- Тащите его в багажный отсек, - кричал Кор, продолжая выламывать мне руку. - Он посадил корабль на мель!
Ланк схватил меня за ногу и поволок к люку, ему помогали Торн и биолог. Я изловчился и другой ногой ударил биофизика в лицо. В ответ на это Торн пустил в ход футляр от лартометра, некстати подвернувшийся ему под руку. Сообща они самым бесцеремонным образом вытащили меня из центрального отсека. Казалось, всех нас охватило буйное помешательство, мы потеряли всякую способность рассуждать здраво.
Когда меня волокли мимо гидроконтейнеров, я уцепился за рычаг спуска сислола. Находившийся в контейнере Конд выбрался наружу прежде, чем меня успели уволочь в другой отсек. Он никогда не раздумывал, следует или не следует идти на выручку товарищу. Решение он принял мгновенно и обрушился на моих противников. Силы сторон сразу уравнялись, ибо Конд один стоил по меньшей мере двух-трех человек. Вскоре Торн, сраженный его мощным кулаком, лежал без сознания.
Не знаю, чем бы кончилось это побоище, если бы биолог не догадался пустить в ход аварийную систему корабля. Душераздирающий вопль сирены, способный разбудить и мертвого, наполнил помещения. С грохотом закрылись люки, замелькали яркие вспышки сигнальных ламп. Постепенно мы стали приходить в себя. Я с удивлением обнаружил, что лежу на полу, вцепившись зубами в плечо Ланка. Конд медленно разжал пальцы и выпустил загнанного в угол Кора. Тот тряхнул головой, как бы сбрасывая остатки нахлынувшего безумия, и медленно обвел нас всех глазами.
- Спасибо, Дасар, выключайте, - сказал он хриплым голосом. Отдышался, вытер с лица кровь и добавил: - И это люди?
Я поднялся на ноги. В этот момент сирены смолкли.
- Простите, мазор Кор, это моя вина...
Кор махнул рукой:
- Все хороши... я тоже. - Он застонал и опустился в кресло.
- Что с вами? - забеспокоился Конд, словно не он еще минуту назад сжимал Кора своими ручищами, оставив на его одежде маслянистые пятна сислола.
- Ничего... по сравнению с тем, что было, ерунда... А Торн? Вы его не убили, Конд?
Словно услышав, что речь идет о нем, биофизик открыл глаза и сделал попытку поднять голову. Над ним наклонился Дасар и влил ему в рот несколько капель отцоя. Лицо Торна перекосилось - я по своему опыту знал отвратительный вкус этого снадобья. Некоторое время мы молчали, угрюмо взирая друг на друга.
- Что же будем делать, литам Дасар? - снова заговорил Кор. - Ведь так можно погубить экспедицию.
Биолог молчал.
- Вы не знаете?
- Не знаю.
- Ученый-биолог, врач, черт возьми! - снова вспылил Кор. - Кто же должен знать, если не вы?! Мне надо, чтобы программа была выполнена. Слышите!
Он угрожающе зашевелился в кресле, намереваясь выбраться из него.
- Спокойно! - Я положил руку на спину Кора.
- Что?! Опять вы? Какого дьявола!.. Уберите руки!.. Впрочем... впрочем, так больше нельзя.
Снова наступила тишина. Мы сидели кружком, избегая смотреть в глаза друг другу. Я пытался навести порядок в своей одежде.
- Нам нужно хотя бы три-четыре дня побыть при нормальной тяжести, проговорил Дасар.
- Но это невозможно!
- Знаю.
- Почему же, - вставил Конд, набрасывая на обнаженное тело чей-то комбинезон, - мы можем взлететь и побыть в состоянии невесомости...
- Чтобы потом все начинать сначала? Кроме того, как мы взлетим? На реке это невозможно, вы же пилот и лучше меня должны понимать такие вещи.
С помощью биолога Торн окончательно пришел в себя и постепенно сообразил, о чем шла речь.
- Может быть, вернемся в океан, это быстро и...
- Вы полагаете на этом закончить работу экспедиции? - спросил биолог.
- Да, я полагаю, мы сделали...
- Нет! - решительно перебил его Кор. - Программа будет выполнена любой ценой! Пусть мы все тут изувечим друг друга. Кто-то один останется, и он доставит материал на Церекс.
Сказав это, Кор многозначительно посмотрел на Конда.
На некоторое время воцарилось молчание, которое нарушил биолог.
- Мы не испробовали еще одно средство, - произнес он.
- Что вы имеете в виду? - оживился Кор.
- Анабиоз, - коротко ответил биолог.
- Думаете, поможет?
- Не знаю, нужно попробовать. Хуже не будет.
- А как же корабль, управление, мы ведь сидим на мели? - спросил я.
- На мели? Тем лучше, по крайней мере никуда не денемся, только нужно будет все проверить и закрепиться. Я одобряю ваше предложение, мазор Дасар.
К Кору снова вернулись его воля и рассудительность. Мы сообщили на 'Юл-3' о нашем решении и о прекращении связи на тридцать дней. Затем Конд и Ланк вышли на поверхность и прикрепили 'Эльприс' тросами к береговым утесам. Это было надежной гарантией, того, что нас не унесет в океан при неожиданном поднятии уровня реки, которое может быть при сильных и продолжительных ливнях. Я настроил систему анабиоза (вот уж никак не думал на Церексе, что она может здесь нам понадобиться). Дасар и Торн о чем-то оживленно спорили, перебирая наличный запас медикаментов. В конце концов, они пришли к согласованному решению. Я дополнил сислол в гидроконтейнерах до нормального уровня, примешав в него по указанию биолога три процента атлитории. После этого мы распрощались друг с другом, временно оставив тревожную и тяжелую жизнь на Арбинаде, уйдя от нее на тридцать суток в местном времяисчислении.
25
'Эльприс' перенес на поверхность планеты семь человек, а взлетело впоследствии в космос только четверо. Трое, чьи тела были рождены и вскормлены Церексом, - навсегда остались в чужом мире.
Первым ушел от нас Барм... Я плохо знал геолога, до экспедиции мы никогда не встречались, мало виделись и при подготовке к этому полету. Сейчас я уже не помню точно, когда именно настигла его смерть, день можно установить по дневнику экспедиции, только нужно ли? Важно то, что его не стало. Как это произошло, мы знаем по сбивчивым и путаным рассказам Ланка...
То, что чудовищные звери Арбинады не очень разборчивы в выборе своих жертв, мы узнали довольно скоро. Расхождение в мнениях, которое существовало по этому поводу у биолога и биофизика, разрешилось само собой еще во время нашего плавания по океану. Для изучения подводной фауны были спущены с корабля две автоматические торпедки, снабженные киносъемочными аппаратами. Долгое время они оставались в зоне акустической системы 'Эльприса'. Поднять снова на борт нам удалось только одну торпеду, потерю второй мы отнесли сначала за счет порчи его навигационного оборудования. Однако когда была просмотрена отснятая лента, нам открылось удивительное зрелище. Случайно объектив схватил момент гибели второй торпедки. Мы увидели, как огромное, извивающееся всем телом животное с короткими конечностями, прижатыми к брюху, устремилось к нашему исследовательскому снаряду и, открыв страшную, усаженную тысячами зубов пасть, без видных затруднений проглотило полуметровую металлическую сигару.
- Мм-да-а, - протянул только Кор, не найдя подходящих слов для выражения своих чувств. - Как вы думаете, Торн, ждут ли нас подобные встречи на суше?
Биофизик ничего не ответил и лишь неопределенно покачал головой.
- Оно пришло в океан с суши, - сказал биолог, с трудом ворочаясь в кресле. - Вы это заметили, литам Торн?
- Заметил. Только мне кажется, что на суше такие жить не способны. Лишь в океане, где вес тела не имеет большого значения, возможно появление подобных гигантов.
К сожалению, он ошибся, громадные хищники водились и на континенте. Ланк рассказывал, что, когда они с геологом, заложив взрывчатку, устанавливали сейсмическую аппаратуру, неожиданно из-за скалы выскочило громадное чудовище. Барм находился на открытом месте и был хорошо виден. Ланк закричал не своим голосом (это мы отлично слышали на корабле) и сделал несколько выстрелов. Но что значили эти хлопушки для такого исполина! Хищник в несколько шагов настиг бросившегося бежать геолога... и все было кончено. Когда мы пришли на место происшествия, основательно вооруженные, то нашли лишь брошенные Бармом приборы и часть руки, откушенной острыми, словно кинжалы, зубами. Это все, что оставило нам чудовище. Биолог измерил следы. Шаг громадного хищника составлял три с половиной метра, он передвигался на двух ногах, волоча за собой длинный хвост. По описаниям Ланка, у него имелась еще пара совсем маленьких, словно недоразвитых передних конечностей. Этого ужасного хищника никто из нас больше не видел. Так нас стало шестеро.
Потом мы потеряли Ланка. Нелепая, случайная смерть: его не удалось пробудить от анабиоза. Думал ли он, погружаясь в контейнер, что от этого сна ему не суждено пробудиться? Так же, как и мы, закрывая усталые глаза и нажимая пусковую кнопку аппаратуры, он надеялся выйти оттуда обновленным. Ланк сам остановил свое сердце, но, увы, не на тридцать дней, а навсегда.
Он остался на вершине скалы, одиноко стоящей над берегом. Туда мы перенесли его на крыльях и расположили тело горизонтально, вырубив углубление в камне. Чужое небо опрокинулось над ним голубым куполом, чужие ветры свистят и поют незнакомые песни и цепкая чужая тяжесть держит свою жертву. Лишь время,
