ничего не ответил. Какое-то дурацкое самолюбие, ложная гордость или мелкое тщеславие, не знаю, как еще охарактеризовать это чувство, помешали мне сказать ей, что я вовсе не так богат, как другие бездельники, населяющие Хасада-пир. Щегольская одежда и роскошное убранство моего временного жилища надежно маскировали мою бедность, и, конечно, она не представляла себе, что я был такой же бедняк, как и она сама, с тем лишь отличием, что на меня неожиданно свалился заработок за много времени вперед, который я проматывал с бездумным расточительством.
Разговор наш по-прежнему не клеился. Мы молча шли вперед. Дорожка, которая вела нас, сузилась, и стебли растений доставали иногда до лица, приходилось отводить их рукой, чтобы проложить себе дорогу.
Я вспомнил Ласию, которую видел у Конда. С тою, наверное, было бы проще. Подумав о ней, я стал сравнивать ее с Юрингой. Ласия была, пожалуй, красивее, определенно красивее, но что-то было в ее красоте такое, что привлекало лишь ненадолго. Ей не хватало мягкости и обаяния Юринги, чья красота не бросалась в глаза сразу, а разгадывалась постепенно, черточка за черточкой и поэтому всегда была свежей, новой и неизвестной.
- Что вы так смотрите на меня... Антор?
- Тебе, правда, не холодно?
- Чуть-чуть.
- Может быть, все же зайдем куда-нибудь?
- Как хотите.
- Я хочу, чтобы ты захотела чего-нибудь.
- Мои желания, увы, невыполнимы даже... - Она замолчала.
- Ты хочешь сказать, с моими деньгами? Не надо, лучше выскажи пожелания.
Она грустно улыбнулась. В сгустившихся сумерках смутно вырисовалась ее стройная фигура. Я нерешительно обнял ее за плечи и почувствовал, как она вздрогнула от моего прикосновения.
- Пойдем, Юринга, куда-нибудь, где много людей, тебе нужно отвлечься.
Она взглянула на меня:
- Вы странный, Антор.
- Чем же?
- Так.
Помолчала.
- Мне можно быть с вами откровенной?
- Да, конечно. Тебя что-нибудь угнетает?
- Да.
- Что именно?
- Вы!
- Я!?
Последовала неловкая пауза.
- Вы не сердитесь, - рука ее коснулась моей, - я не хотела вас обидеть, поймите меня правильно...
- Чего уж там, - пробормотал я, - но... разве я хуже других? Договаривай, если начала.
- Нет. Наоборот... лучше, поэтому и тяжело. С вами я снова чувствую себя человеком, а быть человеком в моем положении...
Дорожка закончилась тупиком, в котором стояла тесная скамейка.
- Не хочешь отдохнуть?
Она отрицательно покачала головой. Мы повернули и пошли обратно. Под ногами шуршали камешки.
- Почему ты решила, что я лучше?
Грустная улыбка скользнула по ее губам.
- Не решила. Это видно, Антор, и кроме того я женщина, а женщины сильнее чувствуют. Я здесь... не первый день и многое научилась понимать. Вы думаете, это было незаметно, как вы стыдились самого себя, говорили мне из-за этого резкости, хотели казаться хуже, чем вы есть? Или... вот только что вы обняли меня, вы сделали это... простите... неловко. Но как хороша эта неловкость!
Она протянула из-под накидки руку и быстрым движением сорвала головку едва распустившегося лироса.
- Отпустите меня, Антор... Найдется кто-то другой, с кем я забуду, что я человек. В обществе зверей проще чувствовать себя животным... а так тяжело... и вам со мной тоже трудно...
Юринга споткнулась и уронила накидку. Я поднял и молча протянул ей.
- Спасибо... если хотите, - голова ее повернулась ко мне, - я подыщу вам девушку, с которой будет легче - такие есть.
- Замолчи!
Я схватил ее за плечи и повернул к себе.
- Ты...
- Я вас обидела? - Она смотрела мне прямо в глаза.
- Прости, Юринга, - пальцы мои постепенно разжались, - это так... вспышка, сейчас пройдет.
Мы стояли возле ярко освещенного здания. Здесь сновали люди.
- Уйдем отсюда.
- Хорошо, уйдем.
Она покорно следовала за мной. Я остановился около свободной машины и открыл дверцу:
- Поедем?
- Куда?
- Просто так, тебе холодно, а здесь тепло, и потом... мне хочется тебе что-то сказать.
- Хорошо, поедем.
Мы забрались на мягкие сиденья и включили отопление. Не зажигая плафон, я нащупал щиток автоуправления и ткнул первую попавшуюся маршрутную кнопку. Машина тронулась, неся впереди себя яркий сноп света. Приятно покачивало. Я первый нарушил тишину:
- Ты просишь отпустить тебя, Юринга, и предлагаешь взамен...
- Простите, Антор...
- Да нет, я уже не сержусь. Отец был прав, когда называл меня... Впрочем, не то я говорю. Я не хочу отпускать тебя, Юринга, не хочу.
Она отодвинулась.
- Я приехал сюда совсем ненадолго, и мне хочется отдохнуть, просто отдохнуть. Мне не нужны эти сногсшибательные аттракционы, хватит с меня и моих сегодняшних впечатлений. Здесь есть чудесные уголки, ты знаешь, в них грустно быть одному... Хочешь, будем вместе?
- Как вместе?
- Так. Представь, что ты приехала сюда вместе со мной, как приезжают другие, как приехал я сам, приехала отдыхать... Я не стану от тебя ничего требовать, ничего, понимаешь? Будь просто человеком, таким человеком, как тебе хочется. Я проведу здесь еще шесть дней, пусть они будут и твоим отдыхом. Хочешь? Или иди к другому, я тебя не держу...
Машина наклонилась на крутом повороте, и Юрингу прижало ко мне. Когда дорога выровнялась, я почувствовал ее руку, крепко сжавшую мои пальцы.
- Вы еще лучше, чем я думала... - тихо сказала она и положила голову мне на плечо. Глаза ее закрылись. Дальше мы ехали молча.
Я задумался о себе, о своей безалаберной жизни, бесцельно протекающей между небом и землей, и на сердце стало тоскливо до боли. Одиночество... вот что. Друзей много, а приклонить голову негде. Об отце я тогда не вспоминал. Да что отец? Отец есть отец, до известного возраста он был просто моим господином, а потом... Матери своей я почти не знал. Они с отцом не были женаты, и я появился на свет так же, как появляется добрая четверть населения Церекса. После отец разыскал ее и, генетически подтвердив право на мою персону, забрал меня к себе. С тех пор я больше матери не видел, даже не знаю, жива ли она и как ее имя. Одиночество... Постепенно мысли мои вернулись к Юринге. Может быть, она?..
Машина затормозила. Я выглянул в окно. Мы стояли у странного, погруженного в темноту сооружения, увенчанного полусферическим куполом. Здесь делать было нечего. Я наугад ткнул другую маршрутную кнопку, и машина снова покатилась.
Сделав несколько поворотов, дорога пошла по берегу моря. Волны широкими языками выплескивались на песок и разбивались на миллионы огоньков - это светились микроорганизмы. Открывшаяся картина была грандиозна. За пенистой грядой прибоя расстилалась волнистая гладь, испускающая слабое сияние и казавшаяся фантастической под опрокинутым куполом звездного неба. Я опустил окно, чтобы дать свободный доступ морскому ветру. Юринга вздрогнула и открыла глаза. Несколько мгновений она непонимающе смотрела на волны и потом неожиданно улыбнулась.
- Где мы?
- Не знаю. Ты спала?
- Нет, мечтала. Море... Какое оно красивое. Говорят, что из моря... А какой сегодня день, Антор?
Я назвал.
- Да, как раз в этот день, - задумчиво произнесла она, - в этот день, по преданию, один раз в десятилетие из моря выходит на берег могучий альмир Дзарас- Па. До полуночи бродит он по земле среди людей, одетый в скромное платье, и ищет похищенную у него Блам-Расом свою прекрасную дочь Улу-Пийю... Вы слышали эту легенду?
- Слышал когда-то, но, признаться, забыл уже...
- Рассказать?.. Я коротко.
- Я слушаю, Юринга.
- ...Коварный Блам-Рас, горя желанием отомстить своему благородному сопернику, не мог умертвить Улу- Пийю, но он до неузнаваемости изменил ее облик и обрек ее на вечные скитания по земле, в душных и пыльных городах, среди жадных и жестоких людей. Великий альмир моря Дзарас-Па не может ни узнать ее среди жителей земли, ни снять с нее чары. Лишь один раз в десять лет, когда у него появляется способность дышать воздухом, он выходит на берег и бродит по суше, награждая счастьем каждую встречную девушку в надежде, что она может оказаться его прекрасной Улу-Пийей...
- Всё?
- Да, всё... Но он выходит так редко и так мало встречает девушек, что...
- Что женское счастье у нас вошло в поговорку, это ты хочешь сказать?
- Да.
- А почему ты вспомнила об этой легенде, Юринга?
- Так... Увидела море, и потом мне показалось... Впрочем, это лишь сказка, только сказка.
Она повернулась ко мне, и в глазах ее зажглись огоньки, похожие на те, что сверкали в капельках прибоя.
- Расскажите мне что-нибудь, Антор. Вы, наверное, многое знаете.
- Что же рассказать тебе?
- Все равно, - она устроилась поудобней и повернулась лицом к черному небу, - что-нибудь о других мирах, вы, конечно, читали, туда ходят наши корабли, там, вероятно, совсем другая жизнь, не такая, как у нас. Это правда?
- Там нет жизни, Юринга.
- Нигде- нигде? - В голосе ее послышалось разочарование.
- Нигде поблизости.
- Откуда вы знаете? Может быть, вот на этой звезде живут люди, прекрасные люди, лучше нас с вами.
- Там нет людей, Юринга.
- В книжках могут писать неправду, мы же не все знаем.
- Да, мы знаем немного, но достаточно, чтобы быть убежденными в том, что людей в нашей планетной системе нигде больше нет.
- Почему вы так убеждены?
- Я астролетчик, Юринга, и многое видел своими глазами.
Она некоторое время смотрела на меня как-то по-новому.
- Астролетчик. - В голосе ее послышалось не то удивление, не то разочарование или что-то другое, я не смог точно уловить интонацию.
