Москве не оставляли в покое…
Александр бросил первый пробный камень в слабой надежде, что кто-то из начальства на это клюнет, но не получилось.
– Да? – удивился начальник ФСБ. – Не слыхали.
– Было. Пришлось переселить Федора Степановича в более надежное место… Красота-то какая! – глядя в окно на далекие горы, отошел от темы разговора Турецкий.
Машина шла по шоссе, вдоль которого по обе стороны выстроились яблони, буквально усыпанные крупными плодами. Сады вскоре кончились, и машина нырнула в густой лес. В открытые окна пахнуло прохладой и каким-то особым тонким ароматом.
– Чем это так пахнет? – поинтересовался Александр.
– Падалицей с диких груш, яблонь, абрикосовых деревьев, – объяснил Макеев.
Минут через десять их взорам открылось большое озеро, на берегу которого стояли дачи.
– Красота, – повторил Турецкий. – Сюда не работать, отдыхать надо ездить!
– Сингилеевское озеро, – снова пояснил Макеев. – И между прочим, рыбы навалом!
– А какой?
– Прокурор у нас рыбак заядлый…
– Разная водится, – со знанием дела ответил Власенко. – Лещ, плотва, карась, карп, толстолобик… Форель горную вывели! Да какую! Граммов на пятьсот – семьсот каждая! Карп, толстолобик – рыба промысловая. Тоннами берут. Ну а мы карасиками пробавляемся.
– А кому озерцо принадлежит с промысловой рыбкой? – поинтересовался Турецкий.
– А как вы думаете?
– Конечно, КАКТу.
– Ошиблись, Александр Борисович. Сингелей – хозяйство Федора Степановича Супруна. Торговая фирма «Машук».
– Приехали! – объявил Макеев.
Гостей встретил на пороге дачи сам хозяин, губернатор Николай Михайлович Колесниченко.
– Не вижу Федора Степановича, – после приветственных слов и рукопожатий отметил Колесниченко.
– Семья, Николай Михайлович, семья! – развел руками Макеев.
Турецкий был мало знаком с губернатором, хотя и виделся с ним в Москве на совещаниях, даже о чем- то разговаривал, но совершенно не помнил о чем. Теперь он с интересом вглядывался в крупное лицо хозяина, и ему показалось, что с последней встречи губернатор изменился, но далеко не в лучшую сторону. «Уж не пьешь ли ты горькую, голубок? – подумал Александр. – Не красят тебя мешочки под глазами, ох, не красят…»
– Проходите в дом, – пригласил радушно губернатор. – Там, в гостиной, Маркуша что-то маракует, – пошутил он. – Привез какое-то особое вино и даже попробовать не дал. Первым, говорит, пробу снимет Александр Борисович.
С начальником краевого УВД Турецкий вел одно дело об убийстве. Это было несколько лет назад, когда Маркуша ходил еще в майорах – старшим опером угро. Убийство было раскрыто, преступники получили большие сроки. Но случилось так, что по рапортам, которые были направлены большому эмвэдэшному начальству, была очевидна лишь заслуга одного майора угро Маркуши и в раскрытии преступления, и в задержании убийцы. Турецкому об этом доложили, но он не обиделся – дельце было рядовое, ему оно лавров не прибавит, а майору Маркуше будет в самый раз, и звездочку пришпилят, и в должности повысят. Так оно и вышло. Турецкий был искренне рад, что майор пошел в гору. С тех пор Маркуша, приезжая в столицу, никогда не забывал навестить Турецкого.
Вот и теперь, увидев Турецкого, Маркуша обнял его, наполнил бокалы необыкновенным своим вином.
– С приездом!
Вино действительно было необыкновенным, одно слово, нектар! Пьешь благоуханный напиток, голова светлая и легкая, но после трех-четырех бокальчиков телом овладевает непонятная истома, в душу поселяется радость. А вот подняться не можешь.
Мало– помалу собеседники, как водится, перешли к делам, которые позвали «важняка» в дальнюю путь-дорогу.
– Не любитель старший следователь по особо важным делам Александр Турецкий корпеть над бумагами, – заметил Чирков после упоминания прокурором края о следственных делах. – Ему по душе оперативный простор. Об этом вся Генпрокуратура наслышана. Не так ли, Александр Борисович?
– Как ни крути, а семьдесят процентов рабочего времени занимает писанина, – усмехнулся Турецкий. – Впрочем, оперативную работу я люблю не меньше следственной. Завтра сюда приедут следователи военной прокуратуры, они и поработают. Ну и я гляну. Не буду скрывать своего отрицательного отношения к итогам вашей работы. Слишком она затянулась, а результатов нет. Не выяснены мотивы убийств, не установлены организаторы преступлений. Нет и исполнителей.
– Как будто у вас в Генпрокуратуре нет «глухих» дел, – возразил Макеев.
– Они не «глухие». Их глушат.
– У нас тоже есть умельцы глушить.
– Вот бы знать кто! – оживился Турецкий.
