ограбят по дороге, и остался со своим добром на насиженном месте.
– Что в них? – указал Гукк на стоявшие на земляном полу погреба ящики.
– Ничего, – поспешно отозвался хозяин.
– А ну-ка переверни. – Гукк ткнул Краузе стволом «вальтера» под ребра.
Тот поспешно спустился вниз и исполнил приказ. В ящиках и под ними ничего не было. Осажденные использовали их в качестве стульев. Полки вдоль двух стен оказались скудно заполненными консервными и стеклянными банками с солениями. Еще лежали какие-то мешочки.
– Крупы? – спросил Гукк.
Краузе быстро закивал головой.
Искать тут явно было нечего, ни о каком передатчике или укрывавшемся в мешке с крупой диверсанте и речи быть не могло. Но кто-то ведь бродил по дому. Или нет?
– Кто сейчас выходил? – поинтересовался Гукк.
– Сын, сын выходил, – затараторил хозяин. – Посмотреть, как там и что. На одну минуту выходил.
– А если бы случайно пулей или осколком, не жаль?
– Так ведь быстро и не на улицу, – объяснил мальчуган за отца.
Гукк сильно подозревал, что проныра-ювелир припрятал свой товар где-то рядом, у себя под боком. Но сейчас было не до этого – ждала работа. И все же какая-то сила удерживала его на месте, спортивное любопытство и ощущение власти над этими придавленными страхом людишками.
Понимая грозное молчание русского офицера по-своему, Краузе нырнул под нижнюю полку и вытащил из-под нее небольшой ящичек. Порылся непослушными руками в карманах, нашел крохотный ключик. Спустя минуту он протягивал Гукку массивную золотую печатку.
– Господину офицеру очень пойдет, – заискивающе улыбнулся ювелир.
Он еще не понимал, какую ошибку, возможно первую в своей жизни, допустил.
– Что стоишь там как истукан? Полезай наверх, – скомандовал Гукк и, когда Краузе дернулся к лестнице, добавил: – И ящик свой прихвати.
Вот только теперь ювелир осознал, как непростительно опростоволосился, поспешив задобрить офицера, и что сейчас произойдет именно то, чего он больше всего боялся. Он отступил от лестницы, прижал ящик к груди и забился, как таракан, в угол.
– Господин офицер не посмеет... господин офицер не может...
Его стенания начали выводить Гукка из себя. Вокруг кровь, смерть, а этот ублюдок вцепился в свои побрякушки, словно нет ничего дороже и важнее их. Наверное, и скупал их за бесценок, пользуясь подходящими временами. Гукку вдруг стал омерзителен, противен этот немец, он почувствовал неодолимое желание раздавить его как червя, уничтожить, чтобы не загаживал окружающее пространство своим дыханием.
– Ну! – Он навел на ювелира «вальтер».
Присутствующие окаменели.
Первым не выдержал мальчишка, вцепился Гукку в спину. От толчка протянутая в люк погреба рука дернулась и палец машинально нажал на спуск.
Выстрел и крик прозвучали одновременно. Глаза Краузе из перепуганных стали удивленными. На лбу распустился алый цветок. Он выронил ящик и рухнул на пол.
Гукк поднял мальчугана за шиворот, но тут на него набросились мамаша и ее дочь. Он пришел в ярость...
Через какое-то мгновение обойма пистолета была пуста, а вокруг валялись еще три трупа.
Колец, кулонов, цепочек и других изделий у Краузе набралось под два килограмма. Гукк пересыпал все себе в вещмешок, сбросил тела жены и детей ювелира в погреб и, забросав крышку какой-то рухлядью, поспешил прочь. Свалившееся внезапно богатство подгоняло вперед. Он ни капли не раскаивался. Даже, скорее, наоборот, получил незнакомое ранее чувство морального удовлетворения, а приятно потяжелевший вещмешок наводил на новые мысли.
Так началось кровавое шествие гвардии старшего лейтенанта СМЕРШа Артура Гукка по Европе.
В освобожденных населенных пунктах Польши и Германии он отыскивал ювелирные лавки, ломбарды, иногда просто дома зажиточных горожан и утяжелял свой вещмешок. Свидетелей Гукк не оставлял, он все списывал на войну. И теперь был уверен, что по ее окончании проблем с устройством личной жизни у него не будет.
Их оперативная тройка дошла до самого Берлина. В пятидесяти километрах от него в стычке с отрезанными от линии фронта немцами был убит Олексенко. Слава Турищев получил легкое ранение в плечо, навылет. Гукк остался без единой царапины.
Победу с Турищевым они встретили в Берлине. Неразлучный и весьма потяжелевший вещевой мешок настойчиво звал Гукка домой. Но вернулся он на родину только спустя два года.
Москва, Генеральная прокуратура, Турецкому А. Б.
СПЕЦСООБЩЕНИЕ
Французское отделение Интерпола в сентябре прошлого года понесло неожиданную потерю.
Между Каннами и Ниццей в трех километрах от французской деревушки Сан-Поль-де-Ванс, в горном ущелье Приморских Альп, был найден труп сотрудника Интерпола отставного подполковника американской армии Ричарда С. Крайтона, американского гражданина.
Достоверно известно, что Крайтон имел при себе австрийский пистолет «глок-21» калибра 11,43 миллиметра. Экс-подполковник Крайтон упражнялся в стрельбе из своего пистолета в своем загородном доме под Детройтом. Он стрелял по мишени, которая прикреплялась к старому дубу. Таким образом, была возможность провести сравнительную баллистическую экспертизу, которая подтвердила идентичность похищенного у Крайтона оружия тому, что было применено в Крыму для убийства Леонида Богачева.
Крайтон был убит путем разрыва шейных позвонков. На теле жертвы остались телесные повреждения, в связи с чем проводится комплексная судебно-криминалистическая экспертиза.
«Пятый уровень», Питер Реддвей.4 часа 15 минут. 15 сентября.
Турецкий. Москва, 15 сентября, 9.25
Он перезвонил Питеру, как только получил от него последнюю информацию.
– Привет, старина!
– Александр!
– Должен сказать, что ты сделал за три дня больше, чем мы за три недели.
– Преувеличиваешь, как всегда, – поскромничал Реддвей. – Как это будет... Гиперболизируешь! Я правильно сказал?
– Отлично сказал. У меня будет еще одна просьба. Вернее, несколько, но одного характера. Нужно кое- кого взять на прицел...
– Александр, – забеспокоился Реддвей. – Разве работники Генпрокуратуры имеют санкции на ликвидацию?!
– Это тоже не буквально, Пит! Это метафора. Я просто хотел, чтобы твои орлы кое за кем последили. Во Франкфурте и Леверкузене.
– Тогда пришли официальный запрос. Мы свяжемся с немецкой политической полицией.
Солонин. Крым, Гурзуф. 15 сентября, 12.05
Катер убаюкивающе покачивался на волнах. Горластые чайки проносились над самой головой, едва не задевая крыльями, плюхались в воду рядом с бортом и громко попрошайничали.
Солонин стоял в легком снаряжении для подводного плавания: резиновый костюм, акваланг, маска, ласты – и всматривался в бухту. На ее берегу, на пологом холме, стоял особняк Богачева. И бухта, и прилегающая к ней территория принадлежали президенту концерна «Махаон». Бывшему президенту.
Высокий бетонный забор, продолжавший скалы, выползавшие в море с двух сторон, и опоясывавший особняк, отчетливо просматривался. Не вилла – неприступная крепость. С суши не подобраться. А вот с моря – возможно.
Потому Солонин и находился здесь, среди воды и чаек.
Эта мысль пришла в голову еще в Москве, когда Турецкий рассказал о выводах бывшего охранника Богачева – Томского, вычислившего, что кодовую комбинацию сейфа, где хранились подвески, можно было даже при помощи спецаппаратуры подсмотреть только с моря, с расстояния порядка полукилометра.
