деятельности Георгия Андреевича, в том числе и ситуация с Лас-Вегасом, как вы говорите, и не только. Человек был загружен работой выше головы, и мы будем проверять все, чтобы выйти на преступный след.
К о р р. Неужели вы будете работать со всеми теми коммерческими структурами, с которыми имел дело Топуридзе?
Г р я з н о в. Можете не сомневаться!
К о р р. Я знаю, что дело взято на контроль генеральным прокурором страны, министром внутренних дел и мэром Москвы. Если можно так выразиться, какие последствия это будет иметь для вашей работы?
Г р я з н о в. Какие последствия? Последствия такие, что уже создана оперативно-следственная группа. Расследование, как я уже сказал, проводится прокуратурой города, на которую, можно сказать, будут работать оперативные аппараты спецслужб – вплоть до ФСБ.
К о р р. В многочисленных откликах на это событие высказывается мнение, что имеет место заказное преступление, которые, увы, раскрываются чрезвычайно редко.
Г р я з н о в. А что это такое – заказное преступление? Мы можем определенно говорить: «Это преступление носит характер заказного» – лишь тогда, когда мы выявили исполнителя и его заказчика. Вот тогда да, мы говорим. А сейчас можно лишь подозревать, что это заказное покушение. Не более того. Такие преступления сложны в раскрытии, но сказать, что они не раскрываются стопроцентно, тоже было бы неправильно...
К о р р. Скажите, а есть какие-то предположения относительно возможного заказчика?
Г р я з н о в. Знаете, я человек миролюбивый, но меня подмывает ответить вам резкостью. Еще раз повторю: мы будем идти от многогранной служебной деятельности Георгия Андреевича. Думаю, что и сам Георгий Андреевич, дай бог ему здоровья, поможет нам, как только его состояние улучшится. Полагаю, с его помощью мы разберемся.
К о р р. Значит, у вас пока ничего, кроме фоторобота, нет?
Г р я з н о в. Есть фоторобот, есть брошенное оружие, есть свидетели. Так что танцевать нам есть от чего. Во многих случаях исходных данных бывает куда меньше...
К о р р. Скажите... Известно, что несколько месяцев тому назад был обстрелян из пистолета помощник Георгия Андреевича Брагарник. От гибели его тогда спасло лишь мастерство водителя. Как вы считаете, эти два преступления связаны? Не могут ли они оказаться звеньями одной цепи?
Г р я з н о в. Зачем гадать на кофейной гуще? Могу сказать только, что вся информация по названному вами преступлению будет изучена той группой, которая занимается делом Топуридзе...
К о р р. Спасибо большое, Вячеслав Иванович. К сожалению, наше время в эфире истекло.
Подробности о покушении на вице-премьера московского правительства Георгия Топуридзе мы узнали от начальника Московского уголовного розыска генерал-майора милиции Грязнова...
...Вечером 19 декабря все московские СМИ – прежде всего радио – начали усиленно распространять версию о том, что киллер уже мертв. Не совсем понятно, зачем понадобилось убеждать в этом общественность: никто и так не верит, что преступление может быть раскрыто...
...Топуридзе занимается международными экономическими связями. В его компетенции такие проекты, как автодром для «Формулы-1», Международный центр «Москва-сити» с бюджетом в десятки миллиардов долларов, а также реконструкция крупных гостиниц. В последнем проекте самое деятельное участие принимает давний партнер и друг Топуридзе известный предприниматель Джамал Исмаилов.
– Я не знаю, какими проектами конкретно занимается сейчас Георгий Андреевич, – прокомментировал происшедшее Джамал Исмаилов. – Наши дружеские отношения прекратились где-то полтора года назад. Но чисто по-человечески считаю, что, если бы мы общались как прежде, я смог бы уберечь Георгия. Может, именно потому, что мы перестали контактировать, кто-то осмелился совершить подобный по дерзости поступок.
К о р р. Вы что, как говорится, «крышевали» Топуридзе?
И с м а и л о в. Идиотский, извините, вопрос. Георгий – гениальный человек, ему не нужна никакая «крыша». Тем более что ему незачем лезть в какую-либо авантюру. Ему это тем более незачем, что он любит свою чудесную семью. Я считаю, виновато его окружение – кто-то за спиной Георгия начал проворачивать свои неблаговидные делишки. Если бы я был рядом, такого бы не случилось. Именно это я и имел в виду, и ничего другого. И не вздумайте написать иначе!
Мэр нашего города, как всегда, увидел в происшедшем повод для широких обобщений. По его словам, покушение было совершено «криминальной группой, которая не согласна с теми решениями, которые принимает правительство Москвы». В то же время мэр решительно опроверг утверждения о том, что в руководстве города существуют разногласия по некоторым основным аспектам развития столицы. Мэр назвал эти утверждения очередной выдумкой досужих журналистов. Кроме того, покушение на Г. А. Топуридзе послужило для мэра очередным предлогом, чтобы вновь поставить вопрос о безначалии в московской милиции (история о том, как прежний руководитель ГУВД Москвы был снят министром с должности как несправившийся, а на его место был назначен руководитель, которого мэр до сих пор отказывается утвердить, – широко известна нашим пользователям). Версию о том, что после вынужденной отставки главного московского милиционера борьба с преступностью в городе якобы развалилась, озвучил пресс-секретарь столичного мэра...
В генпрокуратуре
– Зайди, Саша, – позвонил по внутреннему Меркулов. – Ну ты уже все слышал, да? – спросил он Турецкого, когда тот уселся в привычное кресло возле Костиного стола. – Славкино интервью слышал?
Турецкий кивнул – и интервью слышал, и разговоров насчет покушения на Топуридзе уже наслушался здесь, в прокуратуре на Дмитровке.
– Сейчас Славка сам прикатит, – сказал Костя и, заметив, что Турецкий удивленно вскинул голову, пояснил: – Сам захотел подскочить. Надо, говорит, обсудить всем вместе кое-что. Дело ведь у генерального на контроле как-никак...
– Это-то я понял, – пробормотал Турецкий, потянувшись. – Извини, не выспался чего-то...
– Все котуешь? – буркнул Меркулов.
– Да ну, ты скажешь. Все в прошлом, Костя, все в прошлом... Вообще-то я понимаю: все по закону, дело в Мосгорпрокуратуре по подследственности. Но все же я вот думаю: если дело на контроле у генерального, почему бы не передать его нам? А то лично я уже слышать не могу про эти заказные убийства! Главное – ты посмотри: эти сволочи уже среди бела дня, внаглую людей добивают, а мы... Ну что ты улыбаешься, Костя?..
– Узнаю друга Сашу! Подай ему сразу все! Ты что мне эти вопросы задаешь – хочешь, чтобы я сейчас зарыдал и сказал: «Да, да, Сашенька, ух, как ты прав! Мы нашу войну проигрываем, мы ни теоретически, ни практически, ни тактически, ни законодательно оказались не готовы к этой проблеме»? Я могу так подумать, Саша, ты можешь так подумать, но говорить это да еще делать щитом своей беспомощности мы просто не имеем права! Мы должны с этой мерзостью, бороться – и будем. Сколько надо, столько и будем. Хорошо ли, плохо ли – как пока умеем, так и будем. Но будем! А что дело не у тебя, а у города – так это даже хорошо. И вообще, упаси нас бог противопоставить себя городу! Ты же видишь, как мэр и без того нервничает, считает, что чуть не каждый наш шаг направлен против него. И правильно нервничает, потому что нас то и дело хотят втянуть в эти игры, в эту политическую кашу. А наша с тобой печаль не политика, а забота о всемерном соблюдении законности, прости за занудство!
– Да, насчет последнего ты, пожалуй, прав. Насчет занудства, я имею в виду, – засмеялся Турецкий. – Ну и насчет мэра... Вообще говоря, его можно понять. Как к нему ни относись, а дело-то он знает, все отмечают, что город просто на глазах меняется. А об него ноги вытирают – как об первоходка на зоне...
– Да, что-то больно уж кто-то взялся его жрать... Я скажу тебе так: я к нему всегда... как бы это... объективно относился, понимаешь? А выборы подошли – вместе со всеми за него голосовал. Никуда не денешься – больше не за кого...
– Вот-вот, мы за него все проголосовали, а теперь любуемся, как его жрут чуть ли не в открытую. То телевидение, то кто-то из президентского окружения, то министр внутренних наших дел людей в городской милиции тасовать начал, убирать тех, кто к мэру слишком лоялен... Я думаю, и последнее покушение тоже
