– Что?! Что ты сказал, мент проклятый?! – взвился из-за стола незнакомец. – Повтори!
– То и сказал! От этого имени ты чуть до потолка не подпрыгнул. Если с Людмилой что-нибудь случится, дядя Боря тебя, как Иванова, к люстре подвесит. Усек?..
Незнакомец взял себя в руки, вернулся за стол и залпом выпил рюмку коньяка.
– Вот ты и проболтался, опер. Значит, уже и дядя Боря возник на вашем горизонте. Говори, что вокруг него нарыли! – сдавленным голосом добавил он.
– А вот этого я тебе не скажу, – отрезал Никита.
Незнакомец достал револьвер «ягуар». С минуту повертел его в руках, вынул все патроны из барабана и высыпал на стол. Потом выбрал один патрон и, жестом обратив на него внимание всех присутствующих, зарядил им пистолет.
Никита внимательно следил за его действиями. «Хорошо, что Люда сидит к незнакомцу спиной и не видит его приготовлений. Жаль девку», – подумал он с грустным предчувствием.
Незнакомец вышел из-за стола и, обращаясь ко всем, сказал:
– Господа, русских часто обвиняют в излишней жестокости, а ведь русская рулетка – это, господа, культура смерти. Именно культура смерти, если так можно выразиться, а не пещерные проявления жестокости вроде расстрела и тэ дэ. Вы оба заслужили расстрел, – указал он на Никиту с Людмилой. – Но я даю вам возможность культурно свести счеты с жизнью, поставившей вас в такое положение. Причем это дает вам возможность и время одуматься и решить свою судьбу по-другому. У приговоренных к расстрелу таких льгот нет, господа. Это я говорю, чтобы вы не думали, что я садист. Как видите, я и так иду на колоссальные уступки в надежде на твое, Никита, благоразумие.
У Никиты потемнело в глазах.
– Какая, к черту русская рулетка, вокруг тебя одни горцы! – заорал он на незнакомца.
– Спокойно, опер, Кавказ – тоже Россия, во всяком случае, была до недавнего времени.
Незнакомец протянул пистолет Людмиле и, цинично улыбаясь, сказал:
– Вот сейчас проверим, любит ли он тебя или пудрит мозги. С этой секунды Никита может помочь тебе... Ну, девочка моя, ты же офицерская дочь, смелее, я уверен, что ты выиграешь дважды, потому что убедишься, что он тебя ни в грош не ставит. А ведь ты на него уже виды имела...
Незнакомец насильно вложил в руку девицы пистолет и отошел. Людмила сидела все в той же окаменелой позе, только уже с пистолетом на коленях. Бедная Людмила пыталась отбросить пистолет, но пальцы ее не слушались. Они сжимали холодную рукоятку, словно сведенные судорогой.
– Слушай, ты, монстр, – срывающимся голосом начал Никита, – дай-ка мне эту пушку, я вам бесплатное кино покажу: весь барабан сыграю, с небольшими паузами. За нее и за себя... Идет?
Уже изрядно выпившие боевики переглянулись. Видно было, что эта идея им понравилась.
Незнакомец хмыкнул и сказал:
– Это, правда, не по сценарию, но... – и, обращаясь к Ваграму, спросил: – Посмотрим бесплатное кино?
– Храброго ыграет мэнт. Но если опять обманет, уши рэзать будэм, – ответил Ваграм.
– Не обману, давай сюда пушку. Да снимите с меня наручники, а то я храброго играю, а вы трусов. Я один, а вас вон сколько...
– Сними, – кивнул незнакомец Ваграму.
Ваграм затушил сигарету, подошел к Никите и снял с него наручники. Потом он вырвал пистолет из руки Людмилы и, провернув барабан, сунул его Никите.
– Русскый рулэтка... бесплатный кино... – нервно хохотнул кавказец. Он отошел от Никиты боком, видимо опасаясь странного опера.
– Что, Ваграм, очко играет? – хмыкнул Никита.
– Тэбэ вэрить опасно. Я тэбя знаю... – отмахнулся горец. Русский водитель Ваграма и еще один кавказец направили на Никиту свои ТТ. Незнакомец поудобнее устроился в кресле, налил себе коньяку, закурил и хлопнул в ладоши:
– Поехали!
Никита лихо дунул в ствол, так что раздался свист, и приставил пистолет к виску. Затем он весело подмигнул с ужасом смотрящей на его приготовления Людмиле и со словами: «Внимание! Кадр номер раз!» – нажал на спусковой крючок...
3
Турецкий получил аванс и в обеденный перерыв пригласил Грязнова в пивной бар, где по немецкой традиции к пиву подавали сардельки с гарниром из тушеной капусты.
– Мистика! Кругом Германия! – хохотнул Грязнов.
– Да Бог с ней, Слава, я вот думаю о наших объединенных делах. Об убийстве Олега Колобова, Иванова. Теперь вот надо взять и дело доктора Чижа. Все они связаны между собой.
– А я думаю, Саня, что Бог не обидится на нас, если мы под крышей этих трех дел еще кое-кого объединим из живых. Я говорю о преступниках, совершивших все эти убийства.
– Пожалуй, ты прав, – кивнул Турецкий.
– А что, Саня, вяленой рыбешки нам здесь не дадут? – спросил муровец.
– Найн, – криво улыбнулся следователь.
– Что с тобой? Ты чем-то расстроен, – наклонился к другу Грязнов.
– Профессиональная болезнь, – пожал плечами Турецкий. – Я вот сейчас с суеверным страхом думаю: кто следующий? Циники мы, Слава, под пивко о покойниках говорим.
– Следующая, Саня, по всему, Ангелина. Может, изолировать ее?
– Ты прав. Если Тураев не врал про кассету, то Ангелину надо брать под защиту.
Друзья одновременно перестали говорить о деле, как бы пытаясь за короткое время впитать немного тишины и уюта, который царил в зале. Завершив обед, они вышли на улицу.
– Ты куда сейчас? – спросил Турецкий.
– К себе. Узнаю, что Никита в клювике принес.
Войдя в следственную часть Генпрокуратуры, Турецкий не успел раздеться, как раздался высокий голос секретарши следственной части Нади:
– Александр Борисович, к вам по повестке дама.
В голосе секретарши слышалась плохо скрываемая зависть к внешности и нарядам посетительницы.
Следователь взглянул на часы – три ноль одна. «Пунктуальна, ничего не скажешь», – отметил он про себя.
Иванова уверенной походкой вошла в кабинет Турецкого. Строгий деловой костюм и макияж были подобраны так, чтобы у мужчин непременно возникла мысль, что после разговора неплохо бы стащить с нее и приталенный пиджак, и юбку, и все остальное, что под ними...
– Присаживайтесь, Ангелина... Вы хорошо сегодня выглядите, – начал Турецкий с комплимента.
– Мне плохо выглядеть противопоказано! – махнула рукой Ангелина. – Разрешите закурить...
– Ради Бога, – кивнул следователь и приготовился записывать в протокол показания свидетельницы. – Итак, в чем же все-таки истинная причина исчезновения вашего мужа Юрия Иванова?
– Истинная причина, – пыхнула Ангелина сигаретой и нервно повторила: – Истинная причина в том, что он сам загнал себя в угол... Да что о нем говорить, – добавила она раздраженно.
– Вы разве не хотите помочь ему выпутаться. Все же муж...
– Если бы он сам хотел этой помощи!
– Тем не менее доктор Чиж утверждает, что вы подыскивали специалиста по пластическим операциям.
– Врал! – резко бросила Ангелина.
– Почему вы говорите о Чиже в прошедшем времени? – сощурился Турецкий.
– А! Какая разница! – несколько растерялась Иванова. – Я так понимаю, что вы не нашли Юрку, раз задаете мне вопросы, на которые бы он пролил свет? – жестко взглянув на следователя, спросила Ангелина.
– Пока не нашли, но многое уже известно. Однако эту информацию я вам как свидетельнице не должен сообщать. Продолжим, – резко уточнил Турецкий. – Чего боялся ваш муж?
