Егорова заместитель генерального прокурора Меркулов. «Важняк», не теряя времени, поехал в «Кононг».
Директор концерна встретил Турецкого с добродушной улыбкой.
– Давненько не были у нас, Александр Борисович! Сообщаю, что назначенная вами документальная ревизия идет полным ходом. Вы к нам с новостями или решили просто убедиться, существуем ли мы еще на белом свете? – пытался иронизировать Тураев.
– Пожалуй, что с новостями, – сухо ответил Турецкий.
– Слушаю вас внимательно, – кивнул Тураев.
– Недавно я был в следственном изоляторе, допрашивал Ангелину Иванову. Тяжело ей в тюрьме сидеть, некому передачку послать... – начал следователь.
– Вот как? Ну если хотите, я распоряжусь, притаранят ей завтра передачку, – улыбнулся бизнесмен.
– Да нет, не стоит. Накушается еще цианистого калия, потом администрации СИЗО расхлебывай, – предостерег Турецкий.
Тураев рассмеялся:
– Вы подозреваете, что я могу такое сделать? Это здорово! Нет, я сам мараться не стану.
– Возможно, станете, когда я скажу вам, в чем она мне призналась. Она сказала, где спрятала кассету.
Следователь замолчал, наблюдая за Тураевым.
Тот и бровью не повел.
– Вы думаете, она сказала правду?
– Увы, это сложно проверить. Она указала на дачу профессора Шатохина, а дача возьми да и сгори синим пламенем.
– Значит, врет! – решительно сделал вывод Тураев.
– Я тоже так думаю, но не понимаю, какой ей смысл врать? Страх? Чего ей бояться? Смерти? Тюрьма от нее не страхует. Пыток? Они тоже в тюрьме возможны, – заметил Турецкий.
– Значит, время еще не пришло. Ей сейчас выгодно, чтобы кассета никому не попала в руки, – сказал директор и с интересом посмотрел на Турецкого. – Намекаете, будто знаете больше того, что говорите? – добавил он.
– Зачем же намекать? – слукавил Турецкий.
– Если хотите продать мне компромат на меня, то я вас разочарую: в отношении меня нет компромата! – повысил голос Тураев.
– Вы хотели сказать, что компромат на вас просто никому не нужен, – съязвил Турецкий. – Вот кто боится компромата, – с вызовом сказал следователь и бросил на стол перед Тураевым фотографию, сделанную Ангелиной Ивановой с видеокассеты. Обещайте не рвать и не есть, – добавил Турецкий. – У меня есть копии.
Тураева этот жест следователя рассмешил. Он совершенно искренне расхохотался и взял фотографию в руки. Когда он взглянул на фото, улыбка медленно сползла с его губ.
– Так-так, любопытно, – пробормотал он. – Все верно, но отсюда вытекает тупиковая ситуация...
– Никакого тупика, господин Тураев, – сурово изрек Турецкий. – Изображенная сделка называется – измена Родине.
– Ну знаете, от контактов с иностранцами ни один деловой человек у нас в Российской Федерации не застрахован. В данном случае генерал Авдеев выступает в роли бизнесмена.
– Ничего себе бизнесмен, – присвистнул Турецкий. – Замнач Генштаба...
– Да что вы, в самом деле, Александр Борисович, как с луны свалились – даже у членов нашего правительства есть свои связи с бизнесом. Еще раз повторяю: частный бизнес не застрахован от всяких нежелательных неожиданностей...
Тураев замолчал и, отведя взгляд в сторону, задумался.
Выдержав паузу, Турецкий сказал:
– Хватит про неожиданности толковать. И вы, и Трауберг, и Колобов прекрасно знали, что ваши фуры перевозили за границу не только лом цветных металлов. Но в отличие от вас Колобов и Трауберг со всеми их капиталистическими устремлениями все же не переступили грань, за которой начинается государственная измена, то есть преступление, предусмотренное статьей 275 Уголовного кодекса Российской Федерации.
– Не бейте меня изменой по морде! – воскликнул Тураев. – В конце концов, зафиксировать сей факт Иванова попросил я. Честно говоря, я это сделал, чтобы иметь на руках козырь против Трауберга и Колобова. В последнее время меня не покидало ощущение, что они хотят стать полновластными хозяевами концерна. А кто заказывал на меня покушение? Я чудом жив остался...
– Успокойтесь, смею вас обрадовать, – сказал следователь. – Трауберг вам больше не помеха.
– Да? Почему?
– Потому что он сегодня застрелен прямо возле Генеральной прокуратуры.
– Что? Что он там делал?
– Шел ко мне, поговорить хотел о вас.
Тураев подавленно молчал.
– Вы, кстати, на редкость нелюбопытны, господин директор. Даже не поинтересовались у меня, где я взял эту фотографию.
– И в самом деле – где? – Тураев поднял взгляд на Турецкого.
– А вы бы могли себе представить, что фотографию дал мне Трауберг?
Тураев удивленно уставился на следователя.
– Он? Откуда она у него взялась? Зачем он отдал ее вам? – сыпал вопросами Тураев. – Впрочем... ну да ладно...
– Наверное, ему крыша помогла, – перебил его следователь.
– Ерунда! От пули не защитила.
Турецкий с минуту помолчал и тихо промолвил:
– Мне почему-то кажется, что это вы убрали Колобова и Трауберга.
– Нет, дорогой следователь, – спокойно сказал Тураев. – Я мог бы их убить десять раз до этого, а сегодня мне это совершенно не выгодно. Видимо, мы не поняли друг друга...
Тураев вновь погрузился в раздумья.
– Значит, вам это не нужно было, – продолжал Турецкий.
– Конечно, нет. Досадно, что вы так подумали.
Турецкий вышел из-за стола, прошелся по кабинету и, остановившись напротив директора, сказал:
– Послушайте, господин Тураев, не пора ли вам признать, что вы с Колобовым и Траубергом оказались заложниками в преступной игре этих людей. – Турецкий ткнул пальцем в фотографию. – Колобов и Трауберг поняли это раньше вас и стали противостоять им. Вы же слепо продолжали исполнять приказы дяди Бори, то есть генерала Авдеева, и вот результаты.
– Авдеев помогает нам. Он посредничает там, на Западе, – вставил Тураев. – Послушайте, я расскажу вам кое-что, чтоб вы не думали, что я только и делаю, что пудрю вам мозги. Хотите виски? Или лучше глинтвейн, так сказать, по сезону.
– Пожалуй, глинтвейн, – кивнул следователь.
Через несколько минут секретарша принесла поднос с двумя серебряными чашечками, струящимися ароматным парком.
– Так вот, Александр Борисович, когда кавказцы взяли вашего молодого опера, я послал со Скользким своего человека. Он должен был поговорить с Бодровым, предостеречь...
– Насчет чего? – насторожился Турецкий.
– Чтобы не разрушал наше сотрудничество с фирмой Скользкого. Мы, как, собственно, и многие сейчас, вынуждены сотрудничать и с такими деятелями. Вот и все... Все разговоры по этому поводу я вел по сотовому телефону. И все же кто-то поставил засаду, – вздохнул Тураев.
– Стоп, господин Тураев! – перебил его Турецкий. – Это вы думали, что посылаете к Бодрову вашего человека. Это был Цезарь. Следствие установило, что он давно подчинялся небезызвестному вам генералу Авдееву и исполнял только его приказы. Точно так же ошибался и Сергей Колобов, считая, что на стрелке погиб его завхоз. Однако этот завхоз выполнял роль водителя Ваграма. Эта путаница создана специально.
