его уже вел ваш старший товарищ Савельев, которому вы привыкли доверять... Это тоже можно понять. Но ведь существуют другие возможности. Вы можете нас просто консультировать, оставаясь в тени, хотя ваш предполагаемый гонорар при этом существенно изменится. Сами понимаете, в какую сторону.
– И не только гонорар, – вдруг повернулся сидевший рядом с водителем парень, от которого явственно пахнуло перегаром. – Что ты, Аркаша, все вокруг да около... Да он все понимает!
– Леха, потом выскажешься, – недовольно произнес Аркадий Валерьянович.
– Просто слушать тебя, в натуре, невозможно! – продолжал возмущаться Леха. – Больно много говоришь. И все не по делу. О каком-то гонораре... Много чего для тебя изменится, понял? – он в упор посмотрел на меня своими светлыми немигающими глазами. – Раз сел к нам в эту машину, значит, выйдешь отсюда только тогда, когда я разрешу. А вот куда ты попадешь отсюда, это вопрос другой. Или к своей бабе на Башиловскую, или в другое пространство, астральное, или как там оно называется...
– Хочу напомнить: я доверенное лицо Баха, и именно мне было поручено провести эти переговоры от его имени, – недовольно сказал ему Аркадий Валерьянович. – Что подумает наш гость, если ты будешь продолжать вмешиваться в наши переговоры?
– Ну! Это известно. На предварительном этапе уговариваешь ты, – ответил Леха. – А потом подключаюсь я с Волохой, – кивнул он на водителя, – если переговоры заходят в тупик. Я прав? – он толкнул в плечо напарника.
– Точно, – кивнул тот.
– Не понял, – сказал я им в тон. – Что-то не врублюсь. Вы за кого меня тут держите, Аркадий Валерьянович? Думаете, если я сел к вам в машину, то сразу превратился в лоха? И теперь можете тянуть из меня жилы? Я это уже проходил – поняли, нет? Сам в этом участвовал! Первый следователь добрый, второй – злой. Так вот – я всегда был вторым. Это все слышали? Словом, со мной, пацаны, это не пройдет. На понт я сам могу взять кого угодно.
Они, должно быть, не ожидали от меня подобной тирады. Думали, буду блеять, как овечка, в знак согласия. Я-то понимал, что, пока им нужен, они должны меня беречь как зеницу ока. Тем более они знают мое слабое, вернее, уязвимое место – та самая Башиловская, четырнадцать, второй подъезд, третий этаж. Наверняка уже побывали там. И посмотрели на мою Катю.
– Вы уж его извините, – вздохнул Аркадий Валерьянович. – Недостаток воспитания, плюс трудное детство в отстающем колхозе, плюс нетерпение как верный признак отсутствия интеллекта. Но вы в одном не правы. Никакого распределения ролей и в помине не было. Ни о чем таком мы не договаривались.
– Импровизация на вольную тему, – сказал я. – Бывает. Хотя верится с трудом. Теперь объясните, пожалуйста, кто такой Бах. Имя-то знакомое. Где-то слышал. Как всякий культурный человек. Это и есть ваш шеф Бахметьев?
– Да что с ним баланду травить? – буркнул Леха, скорее от задетого самолюбия. – Скинем его на ходу, когда свернем на Садовое, а после поменяем номера. Я правильно говорю?
– А что, эта машина числится в угоне? – поинтересовался я.
С ними все ясно. Привыкли брать на испуг. У них это в крови. По-другому не могут. Аркадий Валерьянович с его лоском и манерами – для затравки. Для завлекания клиентов. Как лох у наперсточников, которому дико везет. И что характерно, играет свою роль неплохо. Вон как интеллигентно вздыхает, слушая их. Мол, тяжело ему с этими недоумками. Тут бы в самый раз ему посочувствовать. Для пользы дела.
– А как вас угораздило с ними связаться? – спросил я.
Аркадий Валерьянович не ответил. Только скорбно поднял глаза к потолку кабины.
– Ну-ну, – повернулся к нему Леха. – Расскажи, как ты попал в нашу дурную компанию.
– Ладно, хорош, – негромко сказал ему водитель Волоха. – Кончай, слышь? Потом выясните, когда пассажира скинем...
– На Садовой или на Башиловской? – усмехнулся Леха.
– Мне все равно, – сказал Волоха.
Мне стало смешно. Значит, сижу я на заднем сиденье рядом с интеллигентным Аркадием Валерьяновичем, чье брюшко вряд ли позволит ему провести против меня хоть какой-нибудь прием, если только он им обучен. Я контролирую, можно сказать, ситуацию, поскольку Леха и Волоха сидят ко мне спиной и, чтобы скинуть меня, им придется сначала остановить машину, подойти к моей дверце, которую я тем более контролирую... Да только я ждать никого не собираюсь. Сам вылезу, где мне надо, и адью! Только вы меня и видели. Приходите на прием в консультацию по четным дням с утра, по нечетным вечером...
– Клевая у вас машина, – сказал я вслух. – Только тесная какая-то стала, вам не кажется? Явно один из нас здесь лишний. Я так думаю, что это ты, – сказал я Лехе. – У тебя, вижу, противоположное мнение. Ну так надо разобраться. Остановимся, хоть я и опаздываю, выйдем, поговорим. Потом один из нас снова сюда вернется, а другой не сможет, поскольку будет отдыхать лежа. А отдохнув, поедет дальше общественным транспортом.
С ними только так надо разговаривать. Другого языка они не понимают.
– Хорош, – повторил Волоха, и я встретил его досадливый взгляд в зеркальце. У водителей, я давно заметил, даже у бандитов, есть склонность к компромиссам. Это у них профессиональное – не уступишь иному «чайнику» дорогу, не пропустишь его, нетерпеливого, на драном «Запорожце», тебе же хуже будет. Ему ремонт в копеечку обойдется, но и тебе.
– В самом деле, – решил наконец воспользоваться поддержкой Волохи Аркадий Валерьянович. – Ты бы, Леха, слез, что ли. Или прикуси язык. Нам предстоит серьезный разговор. И не для твоих ушей.
– Ты здесь кто? – спросил Леха у Волохи. – Водила. Я правильно говорю? Твое дело следить за дорогой и не отвлекаться. А тебе, друг Аркаша, другое скажу. Мне Бах что сказал? И какими наделил полномочиями? В случае, если переговоры зайдут в тупик, осуществить силовое решение.
– А кто сказал, что они зашли в тупик? – удивился Аркадий Валерьянович.
– Я сказал, – мрачно произнес Леха, повернувшись ко мне. – А насчет того, чтобы вмазать менту, я всегда – за.
– Он – адвокат, – напомнил Аркадий Валерьянович. – И как бы тебе снова срок не вмазали.
– Он – мент, – упрямо, с ненавистью глядя на меня, сказал Леха. – Ментом родился, ментом и подохнет.
Аркадий Валерьянович вопросительно посмотрел на меня, в ответ я посмотрел на свои китайские часы. Сейчас мне было плевать на его «ролекс».
– Минуты две это займет, – сказал я ему. – Не больше. Ну три, в зависимости от его темперамента. Потом я вернусь, и мы продолжим наши переговоры.
– Где вас высадить? – спросил Волоха. – Вон там стройка, пустырь – годится?
На пустыре мне стало тоскливо. Ну какой из меня адвокат, подумал я, ослабив узел галстука, если собрался бить морду потенциальному клиенту? Мне бы его защищать, а не уродовать. Он почувствовал мое настроение, молча развернулся и нацелил свой кулак прямо в мои зубы. Но я увернулся. И нехотя ударил его под дых. Словом, пришлось с ним повозиться дольше, чем я рассчитывал.
Вернулся я в машину через пять минут в мрачном настроении. За это время, пока я проводил свои приемы и контрприемы, стал накрапывать дож-дик.
Адвокат, мать твою, продолжал я себя накручивать, садясь в машину. Тебе бы портфель, пенсне, часы приема на медной табличке, рюмка водки перед обедом с последующим дневным сном... А ты как был мент поганый, так им и остался. Впрочем, кажется, ничего ему не сломал и не отбил. Один короткий удар в солнечное сплетение и хук слева. Отлежится на досках, куда я его аккуратно уложил. А дождик, который не собирается заканчиваться, надеюсь, освежит его дурную голову.
Аркадий Валерьянович смотрел на меня со страхом. Наверное, в душе он тоже не исключал силовое решение. А теперь, когда оно отпало, ему надо было срочно придумывать что-то другое.
Волоха, тот и вовсе рот открыл. Похоже, Леху он побаивался. Но не знал, радоваться ему или печалиться такому исходу.
– Он что, этот Леха, самый крутой у вас? – спросил я небрежно.
Никто не ответил, словно дара речи лишились.
– Кого-то ждем? – спросил я.
Волоха включил зажигание.
