Она снова кивнула, потупилась, и даже на щеках у нее появился застенчивый румянец. Ксения Александровна при этом грустно и понимающе улыбнулась. А Валера даже не посмотрел в ее сторону.
– И о чем же вы договорились? – не удержался я от вопроса, едва этот сердцеед отошел.
– Что я с ним сбегу, – беспечно произнесла она. – То ли на край света, то ли на Гавайи, то ли еще дальше. Наверное, обойдемся Геленджиком.
– И ты согласилась? – спросил я.
– На всякий случай... – она подмигнула продолжавшей грустно улыбаться Ксении Александровне. – Вдруг ты взбрыкнешь от ревности и совсем от меня откажешься.
Она взяла меня под руку.
– Ты ведь не сделаешь так, нет? Не хочешь, чтобы я сбежала с этим жеребчиком?
– Хватит! – сказал я сварливо. – Что за разговоры, не понимаю.
– Уж пошутить нельзя, – пожаловалась Наташа супруге Баха. – У вас такой же?
– Еще хуже, – ответила та. – Тоже весьма подозрительно относится к дамскому юмору.
– Ты можешь сказать, что задумала? – спросил я Наташу. – Только без дамского юмора, если можно.
– Что тут непонятно? – серьезно, даже несколько печально, глядя мне в глаза, произнесла Наташа. – Он может исчезнуть, понимаешь? И ты его больше не увидишь. А так он исчезнет со мной вместе. И это уже совсем другое дело. Со мной он далеко не уйдет.
Я молча смотрел на нее, не зная, что и сказать. Она была права. Упускать его было нельзя.
– Ни в коем случае, – все-таки сказал я. – Даже не вздумай!
– Я ему нужна как заложница, чтобы он мог спокойно уйти, как ты этого не понимаешь! – стала объяснять мне Наташа. – Это моя работа – быть заложницей у подонков.
– Не совсем так, – вздохнула Ксения Александровна. – Даже совсем не так. Он это делает не первый раз у меня на глазах... Кончается тем, что он обязательно уезжает с какой-нибудь девушкой.
– Чтобы только вызвать вашу ревность? – удивилась Наташа.
Ксения Александровна ничего не ответила и только сильнее замахала веером.
– Наташе нельзя рисковать – она в начале беременности, – сказал я ей на ухо.
Она с удивлением и, как мне показалось, с некоторым облегчением посмотрела на Наташу. И опять промолчала.
– Брось! – сказала мне Наташа. – Все равно ты ничего сейчас не придумаешь.
Она опять была права. А я все не мог придумать, что предпринять.
– Ты уверена, что он снова объявится? – спросил я.
Черт с ним, хоть бы он совсем сгинул. Снова увидеть, как он обнимает мою Наташу во время танца и что-то нашептывает ей на ухо... С меня хватит.
– Он это мне обещал, – лукаво сказала Наташа. Она прекрасно видела и понимала мои терзания.
– А разве ты его об этом просила? – тупо спросил я.
Наташа вздохнула и ничего не сказала. Только прислонилась лбом к моему плечу. Тяжело ей со мной, непонятливым.
– Уж это непременно, – сказала Ксения Александровна. – Он обязательно объявится. Он всегда очень уверен в себе. Полагает, и не без оснований, будто никакая женщина не устоит перед его обаянием.
– А я устою, – сказала ей Наташа. – Видала я этих козлов...
Но так и не досказала, где именно и кого.
– Пойду поищу Александра Николаевича, – сказала Ксения Александровна. – А вы подождите здесь, чтобы потом не искать друг друга.
И вскоре пропала из виду в толпе.
Последний танец уже начался, а Валера все не появлялся. И пока не давала о себе знать группа захвата, о которой говорил Грязнов. И Бах тоже куда-то исчез. Не то чтобы я чувствовал себя осиротевшим, просто стало интересно, что будет дальше, кто первым появится на сцене этого спектакля.
– Что-то здесь не так, – сказала Наташа. – Тебе не кажется, что она решила его найти, чтобы предупредить? Все-таки много лишнего мы при ней наговорили.
– Зачем ей это нужно? – ответил я. – Наоборот, только рада будет, когда его повяжут. Ты же слышала, как она его несла... Да при всех, не стесняясь.
– Ни черта ты не понимаешь в женской психологии, – искренне возмутилась Наташа. – Слушай, я здесь постою, а ты иди посмотри, может, увидишь их... Я бы сама пошла, но получится, что разыскиваю кавалера, обещавшего мне последний танец.
13
Проклиная себя последними словами, я стал пробираться сквозь толпу танцующих. Весь сегодняшний вечер был какой-то несуразный и нелепый. Ищу партнера по танцам своей любимой девушки, который где-то от нее прячется... Черт знает что. Где тут кого найдешь в этой толчее?
И все же я увидел их. Наверное, потому, что, в отличие от остальных, они стояли неподвижно, за колонной, вплотную друг к другу.
Ксения Александровна в чем-то горячо его убеждала. Время от времени танцующие заслоняли их от меня, но всякий раз, когда я снова видел их, они стояли у той же колонны, в такой же близости друг от друга.
Валера смотрел на нее, положив руки ей на плечи, и мне показалось, что он хочет притянуть ее к себе, но не смеет этого сделать.
Я не хотел бы, чтобы сейчас на моем месте оказался Бах. Мне трудно было представить, что бы он сделал, увидев их. Впрочем, сейчас мне следовало думать совсем о другом – как не дать ему уйти отсюда.
Я достал свой сотовый. Снова набрал номер Вячеслава Ивановича.
– Везде пробки, – сказал он. – Но они уже должны быть там. А у вас, я слышу, веселье в самом разгаре.
– Латиноамериканские танцы, переходящие в половецкие пляски. Кстати, кое-что изменилось, – сказал я, – прежде всего, его имидж. Сейчас он выглядит, как чрезвычайный и полномочный посол. Едва его узнал.
– Он что, хамелеон? – спросил Вячеслав Иванович. – Может в любую минуту поменять окраску?
– Вроде того... Так сколько их ждать?
– Повторяю. Они с тобой сразу свяжутся по сотовому. И будут ждать у входа в посольство. А ты не спускай с него глаз. А то он опять изменит свой прикид, потом наищемся.
Я отключил телефон и стал пробиваться к этой паре, которая, казалось, забыла обо всем на свете, предаваясь выяснениям отношений. Хотя Валера уже начал проявлять нетерпение – поглядывал по сторонам. Сейчас, пока гремит зажигательная музыка и все отплясывают, в самый бы раз незаметно исчезнуть.
– Вы обещали Наташе последний танец, – сказал я, подходя к ним. – А вас, Ксения Александровна, разыскивает Александр Николаевич.
Она вспыхнула и отпрянула от Валеры. Но он был не из тех, кто теряет самообладание.
– Передайте мои извинения вашей подруге, – сказал Валера, – в ее положении вредно предаваться подобным развлечениям. Это может повредить вашему будущему ребенку.
Ксения Александровна вырвала у него свою руку и бросилась прочь. Он даже не посмотрел ей вслед. Он насмешливо смотрел на меня.
– Уж не собираешься ли меня задержать? Ты все-таки адвокат, а не мент позорный...
Он действительно был един во многих лицах. Сейчас со мной говорил, зло ощерившись, самый обычный уголовник, которых я столько перевидал на допросах.
Наверное, в нем погиб замечательный актер, обладающий редкой способностью к перевоплощению в самых разных персонажей.
– Ты защищать меня должен, а ты что делаешь? У тебя, может, и браслеты с собой? Попробуй, не бойся... На вот, вяжи меня!
И протянул мне обе руки, чтобы я надел на них наручники. И тут раздался характерный звонок моего сотового. Он снова усмехнулся и опустил руки.
