распоряжение.
Турецкий включил телевизор, и вторую бутылку они прикончили под идиотский гангстерский боевик. Когда дали финальную рекламу, позвонил заместитель начальника МУРа Яковлев. Турецкий отдал трубку Грязнову, а сам поднял на параллельном аппарате.
– Это не Максимов, Вячеслав Иванович. У Максимова была родинка на правом плече, я проверил по имеющемуся описанию. Кто это, пока не понятно. Дактилоскопию провести не смогли – конечности сильно обуглены. Будем работать дальше. Но снятие пальцевых отпечатков в данном случае – вопрос не одного часа, поэтому, с вашего позволения, я откладываю его до завтра.
Грязнов ничего не ответил и повесил трубку.
– Ну, давай, Сан Борисыч, если ты такой пророк, шамань дальше. Что сбудется в жизни со мною?
В дверь постучали.
– Кто там? – крикнул Турецкий.
Грязнов сделал страшные глаза и зашипел:
– Гони на фиг! Как раз дважды налить осталось.
– Начальство, – отозвался из-за двери Меркулов.
Турецкий пошел открывать.
– По какому поводу гуляем? – поинтересовался Меркулов, морщась то ли от густого табачного дыма, то ли от перегара.
– Миримся, – угрюмо ответил Грязнов.
– Угу, – подтвердил Турецкий, распахивая окно.
– Спешу довести до вашего сведения, что гражданина Оласаева выпустили из-под стражи по состоянию здоровья. Только что наше генеральное и. о. подписало постановление об изменении меры пресечения. Тебе, Саня, сейчас сообщат об этом официально.
Грязнов пьяно усмехнулся и развел руками:
– Оно-то конечно, потому что что ж…
– Все-таки договорились, – хмыкнул Турецкий.
Хмуренко. Суббота. 15.00
– Александр Сергеевич! Как вы расцениваете решение суда?
– «Московский комсомолец». Господин Хмуренко! У вас есть миллион рублей или штраф за вас вдове господина Замятина заплатит телекомпания?
– Журнал «Итоги». Правда ли, что вы подали заявление об увольнении и собираетесь открыть свой собственный телеканал?
– Давайте не все сразу, пожалуйста. Правда, что я хотел бы открыть собственный телеканал, неправда, что у меня есть на это деньги. Неправда, что телекомпания будет платить за меня штраф. Неправда, что решение суда было справедливым и беспристрастным. Я буду его обжаловать в установленном порядке.
– Вы уверены, что Московский городской суд примет более справедливое решение?
– Нет. Не уверен.
– Если вам не удастся обжаловать сегодняшнее решение и оно останется в силе, вы сможете выплатить штраф из своего фонда в поддержку чести Замятина? На его счету достаточно средств?
– Если мне придется платить штраф, то к тому моменту будет достаточно. Все, до свидания, большое всем спасибо.
– Господин Хмуренко! Господин Хмуренко! Почему вы больше не появляетесь в эфире в будние дни?
– Все, прошу меня извинить, хотите знать подробности – смотрите сегодня вечером аналитическую программу.
Протолкавшись к своей машине, Хмуренко рванул с места и, отъехав настолько, чтобы здание суда скрылось из виду – за последние дни оно стало его раздражать, позвонил Ладе:
– Ты наконец связалась с пресс-службой президента? Есть комментарии по Чечне?
– Нет, у них там полный бардак, никто ничего не знает. Лучше позвоните сами. Мои соболезнования по поводу суда.
– Будешь издеваться – выпорю!
Он набрал номер Братишко:
– Добрый день, Хмуренко.
– Какой Хмуренко? – ответил незнакомый голос. – Аналитическая… э-э-э… Александр Сергеевич?
– Да! Я могу поговорить с Аркадием Антоновичем?
– Господин Братишко уволен.
– За что, если не секрет?
– Только никаких ссылок на меня.
