сигареты дугой прорезал темень. Мурад тут же закурил следующую. – Пошли сдаваться, что ли…
Турецкий. 9 апреля. 11.20
– Со шмидтовскими быками полный голяк! – Позняк взял слово, не дожидаясь приглашения. – Они отрепетировали показания. Тридцатого вечером в клубе никого не было, около одиннадцати Жадько устроил фейерверк, больше ничего заслуживающего внимания не происходило. Шаг влево, шаг вправо – не знаю, не видел, не помню. Массовый склероз.
– Во второй раз мы их пока не вызывали, – потягиваясь, сказал Ильин. – Может, на очной ставке с макаровцами расколются.
– Ща! Разбежались! На сто рублей спорим?
– Ты же не отдашь. – Ильин зевнул.
– Кончайте базар! – повысил голос Турецкий. – Что у нас есть на них? Оружие нашли?
– Нашли! – Позняк нервно расхохотался. – Я такого еще в жизни не видел. Вот где кино и немцы!
– Там целый арсенал, – пояснил Ильин, – оформлен как частная коллекция. Каждый ствол якобы представляет собой историческую ценность. Тот именной, тот редкий экспериментальный образец, тот пристреливал лично Макаров или Ворошилов. Главное – бумаги все в порядке. С печатями Министерства культуры!
– Получить в Министерстве культуры разрешение на хранение оружия – это круто, – согласился Турецкий. – А кто владелец коллекции по документам?
– Коллекция – собственность клуба.
– Гениально! А владелец клуба – Жадько. Ладно, кроме его самого и его быков кто-то еще в клубе работает? Не братва же полы в оранжерее моет и кактусы поливает.
– Не братва, – сказал Ильин, – четыре пенсионерки из окрестных домов. У одной племянник отбывает срок за нанесение тяжких телесных, она у них главная. По их словам, они всегда прибираются утром. Что там, в этом «Ирбисе», ночами происходит – можно только догадываться. Если клиенты до утра засиживаются, поломоек, ясное дело, не пускают, пока народ не разъедется. А Жадько старухи эти боятся до потери памяти. Толку от них еще меньше, чем от быков.
– То есть все врут безбожно и ответственности за дачу ложных показаний не боятся. По крайней мере, гораздо меньше, чем за дачу правдивых, – подвел итог Турецкий. Чего и следовало ожидать. Кто допрашивал Арбузова?
– Я. – Позняк поднял руку.
– В двух словах показания и твои выводы. Протокол я потом почитаю. Кстати, я с Арбузовым вчера беседовал в неофициальной обстановке. Интересно будет сравнить наши впечатления.
– Тридцатого, около девяти, – начал Позняк, – они с Эренбургом заехали за Замятиным домой и сопроводили его в клуб «Ирбис». Охрана пропустила их – просто открыла ворота, когда они подъехали, никто к ним даже не вышел.
– Стоп! Почему их пропустили, не проверив? Они были в машине Замятина?
– Нет, на своей – на макаровской. Замятин позвонил по мобильному телефону и сказал, что они через минуту подъезжают.
– Хорошо, дальше.
– Они поставили машину на стоянку, Замятин вышел, а Арбузов с Эренбургом сразу отправились в бильярдную.
– Еще раз стоп! Кто-то должен был встречать Замятина, а кто-то – его охранников, не могли же их бросить на произвол судьбы посреди двора!
– Арбузов уверяет, что никто их не встречал. Замятин сразу отправился в оранжерею, видимо, знал, что его там ждут. А бильярдная была открыта – в предыдущий раз, когда Арбузов сопровождал Замятина в «Ирбис», он тоже весь вечер безвылазно проторчал в бильярдной.
– И в первый раз была та же самая история? Их никто не встречал, он никого не видел?!
– Да. Замятин сам объяснил ему, где следует ждать.
– Хорошо, вернемся к вечеру тридцатого. Когда они подъехали, сколько машин было на стоянке?
– Две. Джип Жадько, который мы вчера видели, и лимузин. Номер он, конечно, не запомнил.
– А китайца, который занимался фейерверком, он запомнил?
– Нет. Говорит, возился какой-то неприметный человечек маленького роста. Они с Эренбургом на фейерверк смотрели, а не на него.
– Еще что-нибудь интересное он рассказал?
– Ирбисовских охранников во время фейерверка они не видели. Это как раз похоже на правду: от дверей бильярдной пятачок перед воротами, где стояла охрана, не просматривается. Второго гостя, который развлекался вместе с Замятиным, якобы тоже. Самого Замятина и девиц – мельком. Часов в двенадцать они приняли теплого генпрокурора на борт. Пока везли домой, он совсем раскис и самостоятельно передвигаться уже не мог, пришлось доставить его до дверей квартиры. Все.
– Ну и как ты оцениваешь его показания?
– Сплошное вранье за редким исключением. Но врет он профессионально: без дополнительных улик не подкопаешься, а где их взять?! И нагло. Уверен, что у нас до него руки не дойдут. И у самого наверняка есть волосатая лапа.
– Есть, – подтвердил Турецкий, невесело усмехнувшись.
– Кто?
