– Где вы и что произошло?
– Со мной ваша девочка со сломанной ножкой, и, если вы не гарантируете мне безопасность, я проломлю ей голову.
– Я гарантирую вам безопасность, где вы находитесь?
– А ваш дражайший шеф?
– И он. Он тоже гарантирует.
– И двух снайперов.
– Зачем вам снайперы и где вы, черт возьми?!
– У вас есть мобильный телефон?
– Есть.
Меркулов метнул по столу Турецкому свой сотовый.
– Номер?
Турецкий продиктовал номер.
– Вы, Турецкий, один плюс два снайпера в бронированной машине ровно в 20.00 подъедете на угол Живописной и Берзарина, это в Щукине, я вам перезвоню. И не забудьте о билетах.
– Яков Тимофеевич! Скрыпник! Твою мать!!! – Турецкий бросил трубку, из которой раздавались только короткие гудки.
– Что происходит? – спросил Меркулов, из багрового став бледно-зеленым.
– У одного Лидочкиного сослуживца поехала крыша. Позвони в гараж, пусть мне дадут какой-нибудь драндулет, похожий на бронированный. И еще мне нужны три рации.
– Я поеду с тобой, – заявил Меркулов.
– Не поедешь, – отрезал Турецкий. – Выпей нитроглицерин и закажи эти чертовы билеты.
– Саша, объясни, пожалуйста, что случилось, – устало попросил Меркулов.
– Потом, Костя, потом. – Турецкий выскочил из кабинета Меркулова и через три ступеньки понесся к себе.
Ильин с Позняком резались в карманные шахматы и оживленно трепались.
– Оружие, запасные обоймы, два «дипломата» и на выход быстро! – скомандовал Турецкий.
– Война началась? – ухмыльнулся Позняк.
– А «дипломаты» зачем? – поинтересовался Ильин.
– Разговорчики! – рявкнул Турецкий, выдергивая из сейфа свой ПМ и две запасные обоймы.
В гараже им выдали черный «мерседес» с тонированными стеклами. Турецкий уселся за руль, скомандовав Ильину, Позняку прыгать на заднее сиденье.
– Вова, доложи, что происходило с Лидочкой за последние три дня.
– Так это у нее война? – сообразил Ильин.
– Кто такая Лидочка? – справился Позняк. – И почему я об этом…
– Помолчи, Эдик, – оборвал Турецкий.
– В воскресенье мы «сломали ногу»…
– Одну?
– Да, левую. Я сбегал в аптеку за гипсовыми бинтами, упаковали лодыжку, один мой знакомый из травмпункта выписал справку. В понедельник ничего не происходило, она сидела дома, никто ее не навещал, никто, кроме меня, не звонил. Во вторник ей звонили и те двое, и тот, которого вы тогда с лестницы спустили, это было утром. Но они только звонками и ограничились. Потом вы ей звонили. А сегодня утром тоже все было нормально, и в два часа дня, а дальше вы прилетели, но мы в принципе собирались созвониться еще в пять. Кстати, а которого из трех мы едем убивать?
– Четвертого.
В 20.01 запищал сотовый.
– Вы один? – спросил Скрыпник.
– Нет, со снайперами.
– Хорошо. Теперь сворачивайте направо, доезжайте до угла Академика Бочарова.
В 20.07 Скрыпник потребовал ехать к станции метро «Щукинская», в 20.15 – до угла Маршала Бирюзова и Народного Ополчения, в 20.20 – до пересечения улицы Расплетина и Маршала Конева, и в 20.35, бесцельно поездив по кругу, Турецкий вернулся фактически на исходную позицию – на угол улиц Максимова и Берзарина.
Скрыпник снова вышел на связь:
– Пусть ваши люди поднимутся на крышу дома номер девять, там есть прожектор. Пусть встанут так, чтобы я их видел, и без фокусов, Турецкий, я ее убью, если что.
– Поднимайтесь на крышу, встаньте перед прожектором и помашите «дипломатами», нужно понять, откуда он может вас видеть, а заодно разобраться, кого вы должны оттуда замочить, – распорядился
