– Леонардо! – ответил тот.
– Василий его зовут! – донеслось из кухни. – Василий Бочкин! Я вам могу его паспорт показать!
Инвалид поморщился и, разворачивая коляску на месте, поехал в глубь коридора.
– Прошу в мои апартаменты! – пригласил он оперов.
Те снова переглянулись и пошли за странным человеком вдоль заставленных пачками книг стен. В конце коридора, справа и слева, находились две двери.
– Там живет Зинка! – указал инвалид на левую. – А тут я! – И, повернув направо, он вкатился в свою комнату. Оперы последовали за ним.
Когда они шагнули внутрь, то увидели, что от пола до потолка хозяйские «апартаменты» увешаны аляповатыми пейзажами в самодельных рамах.
«Ну и мазня!» – одновременно подумали Жуков и Папалаев.
– Располагайтесь! – сказал инвалид.
Однако где именно располагаться, он не уточнил. За исключением узкого прохода к стоявшему у противоположной стены письменному столу, вся она была завалена какими-то бумагами, графиками и тетрадями.
– Это мои труды! – с гордостью сказал хозяин. – Сейчас я вам о них расскажу...
– Погодите, – перебил его Жуков. – Вначале скажите, как же вас зовут?
Мужчина замялся и нехотя ответил:
– Вообще-то она права, по паспорту я Василий. Однако родители, назвавшие меня этим неплохим в общем-то именем, и понятия не имели о моем жизненном предназначении... – Тут хозяин замолчал и загадочно посмотрел куда-то сквозь стену в одному ему ведомую даль.
– А какое у вас предназначение? – спросил Папалаев.
Инвалид подбоченился и очень серьезно ответил:
– Я должен сделать этот мир гармоничней и счастливей. А мой идеал человека – великий художник и мыслитель древности Леонардо да Винчи. И поэтому я сам назвал себя в честь него. И теперь я – Леонардо Бочкин.
Папалаев чуть не прыснул со смеху, но Жуков сдавил его локоть и, обращаясь к хозяину, уважительно сказал:
– Вы поступили абсолютно правильно. Если кто-то чувствует в себе определенное предназначение, то должен ему следовать, чтобы, так сказать... ну... содействовать... в смысле... соответствовать... гм... ну... то есть... – Жуков запутался и, не зная, как выбраться из этой сложной фразы, закончил ее совершенно неожиданно: – Значит, вы были дома вчера вечером?
– Был, – просто ответил инвалид.
– И видели, что произошло у арки?
– Видел. Я как раз сидел за столом, и смотрел в окно, и размышлял над своим очередным трактатом о сути вещей...
– Стоп, стоп! – перебил его Папалаев. – Значит, вы смотрели в окно. И что же вы там увидели?
Но хозяина уже увлекли свои мысли:
– Погодите! – сказал он и поднял вверх указательный палец, как бы придавая моменту особую торжественность. – Сейчас я покажу вам этот трактат! – И он двинул коляску в сторону, намереваясь поднять с лежащей у стены кипы бумаг какую-то тетрадь.
Жуков мягко остановил мужчину, коснувшись рукой его плеча:
– К сожалению, мы не располагаем сейчас достаточным временем, чтобы пообщаться с таким интересным человеком, как вы, – сказал опер. – Поэтому давайте так: мы вам зададим несколько вопросов, вы ответите и мы пойдем. А в другой раз мы с удовольствием...
– Нет, – неожиданно сказал Василий-Леонардо. – Вы меня обманываете. Вы больше не придете.
– Ну почему же? – начал Жуков.
Хозяин пристально посмотрел на него и спросил:
– Вы что, думаете, я и правда сумасшедший, как говорит Зинка?
Вообще– то он попал в точку. Оперы были просто в этом убеждены.
– Ну что вы! – в один голос сказали они. – Мы вовсе так не думаем!
Хозяин недоверчиво хмыкнул и вдруг заявил:
– Хорошо. Я все вам расскажу.
– Отлично! – обрадовался Папалаев. – Мы вас слушаем!
Василий– Леонардо почесал давно, видимо, не мытую голову и начал:
– В двадцать один час сорок минут в арку, которую хорошо видно из моего окна, вбежал худой человек в черном костюме. Волосы у него были светлые, а лицо я как-то не разглядел... За ним во двор буквально ворвался высокий и крепкий мужчина. Худой начал метаться по детской площадке и, наконец, бросился к пожарной лестнице. – Тут инвалид показал пальцем в окно. – Вон она, видите?
– Ага, – сказал Жуков. – Видим.
– Забравшись на нее, он поднялся на крышу. Крепкий мужчина последовал за ним... – Глаза Василия- Леонардо вдруг заблестели, и он, снова устремив взгляд куда-то вдаль, как бы отрешась от реальности, продолжил: – Я как раз подумал в тот момент: а что, если бы люди рождались с крыльями? Ведь тогда им были бы не нужны пожарные лестницы! Более того, они вообще не боялись бы пожаров! А что их бояться, сиганул в окошко – и улетел!
Папалаев пощелкал пальцами перед глазами хозяина и, выведя его из состояния «внутренней удаленности», сказал:
– Дорогой гражданин Леонардо, давайте, пожалуйста, с того момента, как они залезли на крышу!
– Ах да! – встрепенулся инвалид. – Так вот. Этот худой стукнул крепыша по коленке и столкнул его вниз. Тот упал в песочницу и, кажется, ударился не слишком сильно, но захромал. – Тут хозяин опять провалился куда-то в глубины подсознания. – Я тогда подумал, – начал он, – а что, если бы кости у людей были из железа...
– Гражданин Леонардо! – вмешался Папалаев. – Ближе к делу, пожалуйста!
Инвалид сосредоточенно потер лоб и продолжил:
– Потом крепыш зашел в подъезд. Там он сразу же столкнулся с худым, который спустился с крыши через чердак. Увидев своего преследователя, худой побежал в подвал, а крепыш – за ним... А потом худой вдруг вылез во-о-он через то узенькое окошко... – Хозяин опять ткнул пальцем в стекло.
– Да ну? – недоверчиво пробормотал Жуков.
– Честное слово! – сказал инвалид. – Я тогда подумал, а что, если бы...
– А дальше? – хором спросили оперы.
– А дальше худой побежал к арке, а крепыш через некоторое время вышел из подъезда и направился за ним. Но он все равно не смог бы его догнать, если бы из арки вдруг не выехал фиолетовый «фольксваген» и не сбил бы худого.
– Значит, он его догнал? – спросил Папалаев.
– Да. А из машины вышел водитель, который потом полез обратно, вытащил незаметно для крепыша огромный гаечный ключ, спрятал его за спину и, когда крепыш отвернулся, водитель ударил его этим ключом по голове. Три раза.
– Как выглядел водитель?
– Он был одет в серую рубашку и светлые брюки. О внешности ничего сказать не могу: большие черные очки закрывали ему чуть ли не пол-лица...
– Рост, цвет волос?
– Рост какой-то такой – не высокий, не низкий – средний, одним словом... А что касается волос... Он ведь был в кепке. Клетчатая такая кепка, с помпончиком. И из-за этого я не мог видеть, какого цвета его шевелюра.
– Ну хорошо, продолжайте.
Инвалид чуть задумался и сказал:
– Да, собственно, на этом все и закончилось. Когда крепыш упал, водитель схватил худого, посадил его в машину, и они уехали.
– А номер? – быстро спросил Жуков. – Вы запомнили номер?
