– Так откуда ты узнала-то?
Таня пристально посмотрела на него и очень серьезно ответила:
– Мне кажется, что мы с тобой постепенно становимся единым целым...
Герман мгновенно проникся значительностью момента и уже хотел было схватить девушку за плечи, чтобы повалить ее на диван и приступить к действиям сексуального характера, как она вдруг мягко, но решительно отстранилась от него:
– Может, тебе для начала снять свою грязную одежду и помыться? Посмотри, на кого ты похож!
И действительно. Хлипкий Редников, который в жутко перепачканной майке и шортах свалился вчера на чистую простыню, напоминал сейчас коричневую мазь Вишневского, нанесенную на белый бинт.
– Я сейчас... – смущенно пробормотал он и слез с дивана.
– А потом расскажешь, где ты так налакался! – У Тани, кажется, портилось настроение.
– Хорошо... – Герман обреченно поплелся в ванную.
– И побыстрее! – крикнула она ему, когда он закрылся внутри. – Слышишь?
Ответом ей был шум воды, вырвавшейся из открытого на полную мощь крана.
– Путешественник... – язвительно усмехнулась девушка.
В этот момент раздался звонок в дверь.
«Ося! – она вскочила и застыла на месте, не зная как поступить. – Может, не открывать?»
Тем временем Редников отвернул второй кран, и трубы в ванной издали страшный рев. Было совершенно ясно, что на лестничной клетке его слышно.
«Осип подумает, что я моюсь, и станет ждать... – подумала Таня. – А потом снова начнет трезвонить. Нет, лучше поговорить с ним сейчас, пока Герман не видит...»
Девушка быстро подошла к входной двери и открыла. Как она и предполагала, перед ней стоял Чуркин.
– Здорово, Танька! – радостно воскликнул он.
– Здорово...
У ног Осипа стояли две огромные спортивные сумки. Легко подхватив их, он шагнул вперед, поцеловал Таню в щеку и, обведя ее, словно защитника на поле, оказался в квартире.
– Ну наконец-то! – выдохнул он, поставив сумки. – Приехал!
Девушка молчала.
– Так это... – посерьезнел Чуркин. – Что случилось-то?
Таня решительно посмотрела на него и уже открыла было рот, как из ванной вдруг донеслось:
– «Я московский озорной гуляка-а-а! По всему Тверскому околотку-у-у...»
Хотя Редников чудовищно перевирал мотив, получалось все равно довольно разухабисто.
– Это кто? – ошарашенно пробормотал Осип.
– Это... – Глаза девушки забегали, и совершенно неожиданно для себя она сказала: – Это мой брат!
– Какой еще брат? – удивился Чуркин.
– Двоюродный!
Красивое лицо Осипа приняло глуповатое выражение:
– А почему ты никогда не рассказывала мне про него?
– А зачем? – Выражение красивого лица Тани было абсолютно спокойным.
Чуркин не нашелся что ответить.
– Он приехал в гости! – сказала девушка. – Из этой... как ее... из Тюмени! – Ей почему-то показалось, что чем дальше она зашлет своего «родственника», тем надежнее обман.
– Из Тюмени? – заинтересовался Осип. – Так он кто? Нефтяник?
– Нет... – мотнула головой Таня. – Он... он лесоруб! «Боже, что я несу...» – подумала она.
– Ого! – уважительно закивал Чуркин. – Лесоруб – это круто!
Девушка перевела дыхание и осторожно сказала:
– Видишь ли, ему хотелось сегодня отдохнуть... Посмотреть телевизор... Поваляться...
Регбист снова поглупел лицом:
– И что?
– Ну как что... – чуть раздраженно произнесла Таня. – Не понимаешь разве?
Осип нахмурился:
– То есть я должен уйти?
Не в силах больше сдерживаться, девушка ответила:
– Да!
– Понятно... – недовольно пробормотал Чуркин.
«А потом я позвоню ему и скажу, что между нами все кончено...» – решила Таня.
– Тогда я хоть подарки достану... – наклонился Осип к набитой до отказа сумке.
– Не надо! – быстро сказала девушка.
– Но почему?
– Ну не надо, и все... – замялась она.
Из ванной донесся исковерканный отвратительным редниковским исполнением отрывок песни из кинофильма «Свадьба в Малиновке»:
– «Ради счастья ради нашего-о ни о чем меня не спрашива-а-ай... не выспрашива-ай ничего-о-о...»
– Слыхал? – спросила Таня.
– Слыхал...
– Вот и иди!
Чуркин вздохнул и поднял сумки:
– Когда позвонить?
– Я сама позвоню...
– Ясно... – Регбист подался к девушке и снова чмокнул ее.
Как раз в тот момент, когда губы Осипа коснулись ее щеки, дверь ванной неожиданно открылась и в проеме показался Герман.
– Ой... – испугался он.
– Ой... – испугался Осип.
– Ой... – испугалась Таня.
Возникла неловкая пауза.
– Это кто? – осторожно спросил Редников девушку. Взлохмаченный и прикрытый лишь обвязанным вокруг тазобедренной части полотенцем, он был похож на резко побледневшего папуаса.
– Это... – замешкалась Таня. – Это Осип...
Чуркин стоял и хлопал глазами.
Герман хотел что-то спросить, но девушка бросилась к нему, схватила за руку и поволокла в глубь квартиры:
– Пойдем! Тебе надо одеться!
Когда они оказались в дальней комнате, она открыла шкаф, схватила лежащий на полке спортивный костюм и сказала:
– Это мой. Он подойдет.
Редников снова открыл рот для вопроса, но девушка опередила его:
– Осип – мой двоюродный брат!
Парень секунду-другую переваривал услышанную фразу и наконец вздохнул с облегчением:
– Ах, вот оно что...
Таня сунула ему штаны и олимпийку:
– Шустрей!
Послушно взяв одежду, Герман улыбнулся:
– Осип в гости, что ли, зашел?
– Ну да...
– Понятно...
Он легко влез в Танин «Адидас» и застегнул на тщедушной груди «молнию». Потом подумал и расстегнул
