Затем сложил его особым пятиугольничком, как научил еще дед, и вручил девушке.
– Очень вам признателен. И привет Виктору Сергеевичу передайте.
Гордеев вышел на улицу, сбежал по ступенькам.
Вдруг он увидел, что следом за ним устремился маленький, невзрачный человек без особых примет. Когда Гордеев пошел по улице, позади раздался зовущий свист.
Но господин адвокат не останавливался и не оборачивался.
Однако стоило ему зайти за угол, как невзрачный необыкновенным образом оказался рядом.
– Эй, приятель, ты что, не слышишь?
Юрий Петрович, внутренне напрягшись, посмотрел в неопределенные глаза неожиданного кореша.
– Я не привык, чтобы меня подзывали свистом.
– Не гони волну, Юрий, – сплюнул невзрачный.
– А что, ждать у моря погоды?
– Я знаю, кто ты и что тебе нужно. Если еще охота не пропала, Славка готов с тобой встретиться.
Гордеев молчал. Кто такой «Славка», он не знал.
– Ну, чего молчишь? Кассета пропала, но он готов еще записаться...
Гордеев начинал понимать, куда клонит невзрачный.
– Слушай, приятель, что мне лепишь? Я здесь не для того, чтобы Славок на пленку записывать... Тоже, нашел телезвезду...
– Думаешь, я от легавых... или... уж не знаю, как их назвать...
– Ничего я не думаю, сам ко мне подошел.
– То-то и оно. Вялый Славку закопать хочет, но Ландыш так просто ему не дастся! А ты... Наверное, только гоношиться можешь...
– Друг мой! – Гордеев понял, что он должен принимать немедленное решение. – Гоношишься ты, а я Ландыша шкуру беречь не подряжался. Один снял его – и что толку! А баланды у них на всех хватит. И мокруха – без проблем...
– А потому что дурак этот ваш Колька! – горячо заговорил коротышка. – Ему что было сказано? Не пускать в дело, пока Славка жив! А он что сделал? Трезвонить стал: я Ландышева записал... киллера записал... Вот и получил! Так что мне этого пидора не жалко... И сам подсел, и адвокат этот через него парашу нюхает...
– Но с чего это я тебе должен верить?
– Значит, не хотите... Интеллигенция! – Невзрачный сплюнул.
– Слушай, ты! – Гордеев схватил его за грудки. – Ты мне на психику не дави! Одного за дурака держали, теперь другого ищете? На хрен мне ваши записи, если я должен сидеть и ждать, когда твоему приятелю шкуру продырявят. Я – адвокат, понял? Адвокат! Мне из тюряги человека вытащить надо! А вы со своим Вялиным сами разбирайтесь... – Он отпустил коротышку.
– Не надо ждать! – заговорил тот вдруг просительным тоном. – Запишите и можете хоть в тот же день использовать. Вялин сидит у Славки на хвосте. Он все равно не остановится, пока не уложит его...
– Значит, Славка должен уложить Вялина!
– Поздно. Он уже не сможет к нему подступиться. Он хочет попытаться остановить его...
– С помощью кассеты, которую вы предлагаете записать мне? Не проще ли было сделать это самим, изготовить еще две-три копии, а потом мне передать одну из них, одну...
– После того как ему не удалось замочить Пашку, он вынужден был убежать из города... А там камеры не было... Он хочет рассказать и об этом заказе... А камеру я смог достать только сегодня... У нас все же еще не Москва!
– Да и у нас видеокамеры на дороге не валяются, – усмехнулся Гордеев. – А что, надо куда-то ехать?
– Придется... Но к полуночи обернемся при нормальном раскладе.
– А глупостей не будет, браток? А то я каждый день контрольные звонки приятелям московским делаю, они люди серьезные...
– Это ты, браток, вялинских дружков предупреждай! А с тобой мы пока – в одной лодке!
– То-то и дело, что пока!.. – Гордеев сплюнул. «Как быстро восстанавливаются дурные привычки при встречах с этим контингентом!» – Ну, хорошо, поедем...
Глава 39. САМАЯ КОРОТКАЯ В ЭТОЙ КНИГЕ
Скачки закончились слишком рано.
«Семерка» мчалась по шоссе Булавинск – Усть-Басаргино. За рулем сидела шестерка – ординарец, приятель, кореш, помощник киллера Ландышева. Водила он был лихой и выжимал из безнадежного детища директора Каданникова какие ни есть, а километров сто двадцать.
– Ты, браток, все мохал, мохал, а потом так резко сел в тачку, что даже не познакомились, – прервал водитель затянувшееся молчание.
– А чего знакомиться? – отозвался Гордеев. Он хотел было показать свою догадливость, произнеся: «Ты – Меркушка», но удержался. – Меньше знаешь – лучше спишь.
– Это верно, – согласился водитель и протянул ладонь: – Меня Меркушкой кличут.
– Ну мое-то имя ты знаешь, – сказал Гордеев, пожимая сильную ладонь.
– А то!
– Лихой парень! Может, чуть сбросишь скорость? Это все же не автобан!
– Что?... Ах, автобан? Не знаю, за кордоном не был. Я и здесь свое возьму...
– Но небось охота на нормальной тачке проехаться?!
– Да и это не моя! Славкина! Просто на меня записана.
– А почему на тебя?
– А это Славка тебе расскажет, если захочет. Подарочек ему от Вялого.
– Оказывается, они в корешах ходили, если Серега ему такие подарки делал?
– Какие подарки! Это он так расплатился за то, что Славка Барина замочил.
– Барин-то, слышал, на «ауди» ездил!
– Вот я и говорю! Такое говно подсунуть!
– Значит, жизнь человеческую подороже цените? – с желчью спросил Гордеев.
– Жизнь – туфта! Ни хрена не стоит! А вот за работу платить надо!
Некоторое время они мчались в молчании.
– А за что Живейнова Пашку замочить велели? – наконец спросил Гордеев.
– Славка расскажет, если захочет, – вновь ушел от ответа Меркушка, но через несколько минут продолжил: – Кто его знает! Утром в пятницу звонит мне Лапоть: хоть из-под земли достань мне Славку. Ну, тот-то, понятно, у марухи своей... Вытащил его из койки, повез. А ему – сразу фотку этого Павла, мол, чтобы до вечера был трупом...
Обогнав их, мимо промчался «джип» и исчез в сумерках.
– Ну? – вопросил Гордеев замолчавшего Меркушку.
– Не нравится мне этот «джип», – отозвался он после паузы. – Не гоняют здесь вечером на таких тачках.
– А если Кавказ поехал?! Люди лихие!
– Не скажи! Лихие, да осторожные. Это наш брат, русский дурак, голову за полкопейки в любую петлю сунет...
– Если это про меня, то ты, наверное, прав.
– Не боись! Я-то тебя не сдам!
– Ну спасибо! Так что там у Славки не сложилось в пятницу?
– Что тебе, повторять? Он сам тебе расскажет...
Выдержав паузу, Гордеев вновь зашел на очередной круг.
– Просто парня жалко! Заказали одного, а уложили другого.
– А мне совсем не жалко! Это же он, легавый, своего, можно сказать, кореша по местам водил, где ему указали! Да его все равно мочить надо было, даже если бы баба эта суматоху не навела и не сбила ему все
