В Ростове, где оказались уже вечером, они бросились в одну гостиницу, в другую... В новые времена и с местами здесь стало получше, только деньги плати, однако вот охрана традиционных принципов нравственности пересмотрена не была – в один номер их поселить не соглашались, а снять два, и хотя бы один из них – одноместный, плюс еще билеты до Москвы, на это – банальный исход! – у господина адвоката уже не хватало денег.
Лида, уже не таясь, обняла его в холле третьей гостиницы, где они вновь получили отказ. И крепко, до головокружения, поцеловала в губы.
– Ну что ты, Петрович! Сам ведь учил меня не унывать! Я только радуюсь: мои долги тебе будут чуть меньше... – И, увидев черные молнии в глазах Гордеева, привстав на цыпочки, чмокнула его в переносицу. – Не сердись! Ты же приглашаешь меня к себе в гости? Впрочем, и я тебя могу к себе пригласить! Квартира за мной сохраняется...
Гордеев молчал, поглаживая ее плечи, лопатки и чувствуя, как напрягается тело Лиды, как наливается оно лихорадочным жаром...
– Петрович! – Лида вновь поцеловала его, нежно коснувшись кончиком языка ямки на его подбородке.
– Ты только представь: мы влетим в квартиру, в тишину, в спокойствие, как две шаровые молнии. Влетим – и взорвемся! Вместе!
– Поехали на вокзал, – вздохнул господин адвокат. – По-моему, к поезду мы уже привыкли, и, по-моему, это будет правильнее: ехать, чем где-то торчать до самолета...
Оказалось, что в современных российских фирменных поездах можно вполне прилично провести почти сутки, на некоторых перегонах даже оказываясь наедине друг с другом в чистом купе с кондиционером...
Казалось, летняя жара не очень способствует поцелуям и объятиям, однако в заветный момент, когда поезд вовсю летел к Москве, а недолгие их спутницы – две тетки средних лет, перевозившие неподъемные баулы (Гордеев ощутил их вес на себе, когда помогал женщинам дотащить их до выхода из вагона), – высадились на маленькой станции, они вновь бросились в объятия друг друга, опьяняясь горячим ароматом собственных тел... Лида, слабея в его умелых руках, шептала: «Ты целуешь... не меня... ты целуешь... пыль дорог...» – а Гордеев, не отвечая, в головокружении и дрожи, все шел и шел от одного заветного места на ее теле к другому...
В число услуг, предоставляемых российским железнодорожным транспортом, пока не входит создание условий для страстных тет-а-тет в четырехместных купе скорых поездов. Неожиданное явление нового пассажира – командированного, которому продали билет на уже занятое место в соседнем вагоне, заставило булавинских изгнанников смириться с превратностями пути и, смиряя нетерпение, ждать Москвы...
Зря говорят, что понедельник – день тяжелый! Утром, выскочив из поезда и схватив на Курском вокзале такси на последние деньги, Гордеев мчал Лиду к себе домой. Садовое кольцо, Кудринская площадь с ветшающей высоткой, новые ворота зоопарка... Вот и знакомый двор, из которого он устремился в неведомое больше недели тому назад.
И что же! Как много произошло за эти десять дней, как много изменилось, сколько трагедий, катастроф, страстей, любви... А он, Гордеев, сделав, казалось, немало, не добился главного...
Не очень радостные размышления господина адвоката, позабывшего даже о том, к чему они с Лидой так нервно, так сладостно и так безысходно устремлялись уже многие часы, эти размышления Юрия Петровича Гордеева были прерваны тем, что он увидел во дворе, когда такси проезжало мимо, – возле соседнего с его, гордеевским, дома стоял автомобиль-фургон с подъемником-клетушкой на крыше, используемый обычно для ремонта троллейбусных линий и оборванных проводов.
А чтобы никаких сомнений не оставалось, на боку фургона было крупно начертано: «Московские электрические сети». Ниже, как это стало принято в наши времена, были помещены номера телефона и факса.
Глава 46. КОРОТКОЕ ЗАМЫКАНИЕ
Я уже видела, как «самые близкие» друзья будут пересказывать эту историю один другому.
Первой мыслью Гордеева было – развернуть такси и уехать отсюда, к чертовой матери, нет, прямо на Большую Дмитровку, в Генпрокуратуру, где незамедлительно пуститься на штурм высоких кабинетов. Рассказать, объяснить происходившее, произошедшее с ним в течение последних двух недель заместителю генерального, самому генеральному прокурору...
Гордеев мог теперь представить себе любую слежку за ним, однако ему все же необходимо было понять, почему тогда их с Лидой не перехватили где-нибудь на дороге. Конечно, путь их в Москву был довольно замысловат, и действительно, вероятно, надежнее караулить птичек у входа в клетку, где у одной из них имеется постоянная прописка (значит, и у квартиры Лиды кто-то пасется, решил он), но при этом так нахально...
Гордеев уже хотел было скомандовать таксисту поворот со двора, но вдруг увидел появившегося из подъезда и идущего ему навстречу добровольного помощника их домоуправительницы Анны Савельевны – доцента-пенсионера Михаила Кондратьевича.
Рядом с ним спокойно вышагивал, подлаживаясь к неторопливому шагу старика, высокий молодой человек со стремянкой.
«ЗИГ-зауэр» всю дорогу был у Гордеева наготове, а сейчас он лежал в боковом отделении портфеля и выхватить его оттуда было делом одной секунды. Правда, нередко как раз одной-то секунды и может не хватить... Надежда на то, что им в первую очередь нужна кассета, а кассета у него в кармане, но то, что она в кармане, еще надо догадаться...
Извинившись и попросив у таксиста минуту, Гордеев вышел из автомобиля – портфель на ремне через плечо – и окликнул общественника.
Тот, увидев господина адвоката, радостно махнул ему рукой, но, естественно, Юрий Петрович, глядя на него, боковым зрением видел парня, который отнесся совершенно безразлично к его появлению.
Они шли навстречу друг другу, и Гордеев был готов к любым неожиданностям, но то, что произошло через несколько мгновений, его потрясло.
Поздоровались с Кондратьевичем, пожав друг другу руки. Гордеев протянул ладонь и парню, хотя на правом плече у него висела стремянка.
– Гордеев Юрий Петрович, – внушительно произнес господин адвокат, одновременно прикидывая, как эта стремянка может заехать ему по лбу.
– Коля, – без церемоний ответил молодой человек.
– Что-то сломалось? – меланхолически спросил Гордеев.
– Да вот уж, не первый день возимся, – ответил за парня Михаил Кондратьевич.
– А что такое? – развивал разговор Гордеев.
– Частные предприниматели, понимаете! Установили на квартире хлебопекарню с печами электрическими... – возмущенно стал рассказывать Михаил Кондратьевич. – Вот проводка и не выдержала...
– А! – «вспомнил» Гордеев. – Это из-за них недели две назад во всем доме свет вырубился и у меня чуть компьютер не полетел?!
– Точно! – кивнул Михаил Кондратьевич. – Но сейчас-то мы нарушителей выявили!
– Да-да, – продолжал «вспоминать» Юрий Петрович. – Это не вы ли тогда обходили все квартиры... где жильцов не было... нас то есть... проверяли... чтобы короткого замыкания не было?...
– Конечно, мы, – кивнул парень. – А разве зря? Сколько одних только продуктов спасли, времени для уборки сохранили...
– Здорово, – согласился Гордеев, хотя мозги его начали идти набекрень. – А кто же за все это платит? Я имею в виду за проводку...
– Пекари эти новоиспеченные и будут платить, – желчно ответил Михаил Кондратьевич. – Сейчас ребята нам выставят счет, а мы – им... Возможно, еще к вашей юридической помощи придется обратиться, Юрий Петрович...
– Это пожалуйста...
