тот моментально отчалил, не заставляя себя долго упрашивать.
– Вас! – подняла бровки Наташа. – Трофимовых.
Антон не понял тонкого каламбура, не разгадал никакого двойного смысла, но попытался обидеться:
– Ты на кого катишь, баба? Ты что, одна на свете буквы знаешь?
– Хорош, – остановил его Шишков. – Говори по делу. Чего пристал? Чего комедию ломаете? Вам что надо? Говори!
– И скажу!
– Виктор, дай ему то, что он просит! И пусть отваливает! Ублюдок криминальный! – крикнула чересчур отважная Наталья, размахивая кулачками. – Мне и денег не жалко, чтоб только его не видеть!
– Вот это да! – обалдел Трофимов. – Ты че, баллоны на меня катить будешь?
Левой рукой он легко отбросил Шишкова с дороги и шагнул к Наталье.
– Стоять! – Она заголосила так, что, наверное, было слышно и в Москве, на Петровке, 38. – Стоять, а то закричу!
И эта угроза подействовала! Трофим замер на мгновение, а тут и Шишков подоспел, бросился ему на кулаки. Но драки не получилось. Трофим просто и ловко увернулся от удара, остановил нападающего Шишкова вытянутой рукой.
– Допрыгаешься, старый козел, – засипел он. – Если б ты не был сегодня нужен, я бы тебя... А бабу твою все равно на хор выставлю!
Шишков снова ринулся в бой – и ему удалось с левой вмазать Антона по скуле!
– Ну теперь держись! – взревел Трофимов-младший. – Пашка, ты сам видел! Я его не трогал, пока он...
Шишков наскочил по всем правилам бокса – снова попал! И так хорошо получилось! У Антона аж глаза собрались в кучку – у переносицы. Он замотал головой...
– Тебе помочь? – высунулся из джипа Пашка.
– Чего? – взбесился Антон. – Щас тут всем наваляю! Запасайтесь, сволочи, гробами!
У него в руках сверкнуло узкое лезвие.
– Антон, полегче! – крикнул ему Пашка. – Должен быть живой!
– Витька! – заверещала Наталья, бросаясь под нож Трофимова. – Беги-и-и!
Но лучше бы она этого не делала! Шишков отвлекся, метнулся в сторону, чтобы увести удар от жены, оттолкнул ее – и получил... Практически сам сел на перо.
Будто прорезали бумагу – едва ощутимый треск... И словно горячий стержень воткнули в тело... Удар почему-то пришелся хоть и в живот, но скользящий – нож вошел над пупком слева, но неглубоко, только под кожу...
«Почему-то так горячо льется по ногам? Неужели так бывает?» – подумал Шишков, пугаясь того, что это может быть не кровь. Пошарил рукой и посмотрел – густая и почти коричневая, липкая...
От ощущения горячего и скользкого на руках, от солоноватого запаха собственной крови у Шишкова немного закружилась голова. И все окружающие предметы немного рассыпались, потеряли естественное единство, стали сами по себе...
– Он первый на меня напал! – Антон вытер лезвие и сложил нож.
– Давай тащи его в машину. Надо успеть довезти! Пусть все сдаст, подпишет, – а это услужливый Пашка старался...
– Прости меня, Витенька! Глупая баба! Не уберегла тебя! – голосила Наталья.
Она стащила с шеи и вытянула из-под дубленки шелковый платок, тот самый, дорогой и красивый, который муж подарил ей когда-то...
– Мой платок, – улыбнулся Виктор.
– Перевяжи его, – скомандовал Антон.
– Без тебя разберусь, мокрушник! – заскрипела зубами Наталья.
– Слов-то каких нахваталась. – Трофимов отошел к джипу.
Уступая место возле раненого, Пашка поднялся.
– Антоша, – произнес он ласково, – крови почему-то много. Может, здесь его расколем?
– Не боись! Все будет тип-топ. – Антон спиной оперся о капот джипа. – Он только придуряется. Я же его только так... Чтоб спесь сбить. Ничего с ним не случилось. Смотри, чтоб не смотался.
В свете фар, как под лучами прожекторов, Наталья помогла своему окровавленному мужу разогнуться и подняться.
– Слушай сюда! – зычно рявкнул Трофимов. – Я приглашаю вас в гости! Посидим, поквакаем о жизни.
– Что вам нужно? – слабо спросил Шишков.
– Ерундец! – Трофимов кривым пальцем почесал небритую щеку. – Бумажки кой-какие. И печать. Круглую такую. Печать предприятия... Просто резиновый кружочек. Печать. Твоего, сука, таксопарка!
Глава 6
– Ну рассказывай, – произнес громко голос в трубке, и послышалось шуршание зажигаемой спички. Ага, Лена уже сходила за сигаретой, но только зачем так громко кричать?
– Ты меня прямо испугала, – пожаловался я. – А почему у тебя голос эхом отдается, что это еще за эффект такой?
– А, не обращай внимания, – загробно провещала Лена, – это я в ванной...
Зря она это сказала... Я сразу представил себе ее сногсшибательные формы, просвечивающие сквозь толщу воды или, того лучше, облепленные мыльной пеной...
– Не задумывайся, – строго произнесла Лена. – Не для тебя!
Ах, Лена!.. Мы были так давно знакомы, что, пожалуй, могли читать мысли друг друга. К тому же Лена Бирюкова была единственным моим другом противоположного пола, а это необходимо ценить. И уже никаких поползновений – дабы не портить дружеские отношения.
– Угу, – покорно произнес я в трубку.
Узнаю, как говорится, брата Колю... Раз в ванной, – значит, волнуется и готовится к каким-то решительным действиям, к стремительному пантерьему броску, после которого от всех врагов летят клочки по закоулочкам... Настоящая женщина, но уж больно, на мой взгляд, независимая... Хотя с ее биографией...
Лену Бирюкову я знал давно. Интересно было наблюдать за ней. За эти годы она с женской непосредственностью сменила свое полукриминальное прошлое на совершенно противоположное настоящее. Одно время мы работали вместе в юрконсультации, потом, как я уже говорил, перешла в Генпрокуратуру, и с тех пор мы виделись довольно редко...
Как это, однако, на нее похоже – залезть в ванну с телефоном, сигаретой, еще, наверное, и чашкой кофе... Ее бы воля – она бы из ванной вообще не выходила.
– Лена, ты кофе пьешь? – спросил я, желая похвастаться проницательностью.
Ответом мне был глубокий вздох удовлетворения, с последующим выпусканием воздуха через губы – а, ну да, она же еще и курит... Ну зачем, спрашивается, так меня дразнить, если наши отношения давным- давно закончились и ни она, ни я не имеем видов друг на друга?! Вообще я не удивляюсь, что она до сих пор не замужем. Чтобы на такой жениться, надо иметь стальные нервы... Хотя, в свое время она очень сильно настаивала, чтобы мы поженились. Но к счастью, мне удалось выстоять.
– Слушай, – сказала она, – на самом деле, извини, но о другом потом, хорошо?.. У меня, в сущности, мало времени... А у тебя еще меньше. Я хоть в центре живу...
– В каком смысле? – заподозрил я неладное.
– Гордейчик, мне надо с тобой встретиться. Очень мало времени. Срочное дело. Будь ласков, будь на Пушкинской в «Кофе туне» через полчаса, а? Успеешь?
– Это черт знает что такое! Ты мне звонишь через год после нашей последней встречи, и я должен стремглав лететь... В то время как она будет отмокать в ванной!
– Гордеев, ну пожалуйста, милый. Ты же знаешь, что мне так легче сосредоточиться... А мне гораздо ближе до Пушкинской, за меня не волнуйся, ты меня ждать не будешь... Ну разве самую малость... Дело идет о жизни и смерти! – добавила она совершенно серьезным голосом.
