Когда ему было шестнадцать, затеял Жора первое дело – решил заняться фарцой. Дела сложились не совсем так, как ему хотелось бы, и в результате он остался должен серьезную сумму. Поделившись этим с Аленкой после очередной потасовки, он неожиданно обнаружил в ее лице друга (что, прочем, для окружающих уже давно не было секретом). Аленка предложила ему выход – совершить налет на тех, кому он должен, и вернут им их же деньги.
– А если они вычислят, кто это сделал? – Жора сомневался в том, стоит ли слушать Аленку.
– Тогда у тебя остается только один вариант – рассказать всю правду родителям, – пожала плечами Аленка.
– У нас с братом только мама, – разоткровенничался Жора и спохватился: – Только ты об этом никому...
– Железо! – поклялась Аленка.
– Маме я не могу. – Жора готов уже был согласиться с Аленкой.
– Мямля ты, а не мужик, – сказала Аленка, – мне даже драться с тобой после этого неинтересно.
– Постой. – И Жора принял решение.
Операция прошла удачно. Отдав долг, Жора пригласил Аленку в бар, там он впервые признался ей, да и самому себе тоже, в том, что любит ее. В тот же вечер она стала его первой женщиной.
Аленка оказалась на удивление нежной, чуткой и ласковой. Жора в ее сильных и одновременно нежных руках таял, готов был превратиться в пластилин для лепки Аленкиными руками чего угодно. Аленка победила и на этот раз.
С тех пор все, что он делал, он делал только для нее. Так продолжалось около года. До тех пор пока Аленка не бросила его ради «настоящего мужчины», как она выразилась, у которого было все: шикарный дом, много денег, машина, точнее, машины, – дело в том, что избранник Аленки был директором таксопарка.
С этого времени жизнь Жоры изменилась, его главной целью стало – отомстить Штирлицу (это была кличка Тихонова, директора таксопарка), отобрав у него все – таксопарк, деньги и, конечно, Аленку.
Брат стал на его сторону. Это было неудивительно: Антон был человеком тщеславным, сильным, так же как и Жора, без тормозов. Цели братьев вообще были общие – среди прочего разобраться с Саламбеком, который стоял у них на пути и мешал осуществлению их планов.
– Жора!
– Есть новости?
– Сюда едет Бутусов.
– Прокурор? – Жора удивился.
– Ему нужно отмазать сына, – понял вопрос брата Антон, – после истории в этим Шишком, будь он неладен...
– А что взамен?
– Я еще не решил. Как думаешь? – Антон лукавил, конечно, он уже знал, что они пропросят взамен за оказанную услугу прокурору.
В бар вошел невысокий, крепкого телосложения, лысоватый мужчина, во всем его виде сквозило открыто демонстрируемое благополучие: его походка, то, как он говорил, жесты, – все свидетельствовало о том, что его социальное положение довольно высокое. Это был прокурор Александр Николаевич Бутусов.
– У меня двадцать минут, – сказал он, ни к кому не обращаясь.
– Сюда проходите, – пригласил его Жора за уже освобожденный чистый стол. – Водка? Коньяк? Может быть, виски с содовой? Как насчет закуски?
– У меня всего двадцать минут, – строго повторил Бутусов.
Он рассказал Трофимовым о своей проблеме. Все это, конечно, не было для них новостью, но оба брата сделали вид, что впервые слышат об этом от прокурора.
– Бедный мальчишка, – посочувствовал прокурору Антон.
– Урод, – ответил прокурор и добавил: – Но сын, что поделаешь...
– Надо спасать, – посочувствовал Жора.
– Придется, – согласился Антон.
– Мне нужно, чтобы вы нашли человека, который возьмет вину на себя.
– То есть?
– Ну который подтвердит, что склонил его к употреблению наркотиков.
– И он явится в суд сам? – Жора подивился нелепости задумки прокурора.
– Да, – спокойно ответил тот.
– И суд будет удовлетворен? – задал глупый вопрос Антон.
Прокурор засмеялся:
– Если бы вы знали, какими доводами нередко удовлетворяется суд!
– Сроки? – перешел к делу Жора.
– Это все нужно сделать сегодня.
– Боюсь, что это нереально, – откинулся на спинку кресла Антон.
– Почему же, – Жора уже знал, что нужно делать, – я знаю, кто этот человек...
– Но учтите, что после признания этот человек должен перестать существовать, – добавил прокурор.
– Нет вопросов, – и Жора, предвкушая удовольствие от фурора, который он произведет своим предложением, заказал официантке виски, всем троим.
– Так кто же он? – не выдержал Антон.
– Шишков.
– Тот самый, который сейчас сидит в тюрьме? – переспросил Бутусов.
– Именно, – подтвердил Жора, – но для этого нам потребуется ваша, Александр Николаевич, помощь.
– Вы думаете, что Шишков согласится взять это на себя? С какой стати? – не выдержал прокурор.
– Жизнь, она, знаете ли, ценнее, – многозначительно произнес Жора, – мы с вашей помощью выпустим Шишкова из тюрьмы, ну, например, заменив ему следственный изолятор подпиской о невыезде, а когда он выйдет, разумеется, мы будем ждать его, предложим – либо жизнь, либо письменное признание своей вины... И ваш сын будет отмазан.
– А если он не согласится? – спросил Антон.
– Тогда мы предложим ему – либо жизнь его жены и детей, либо – взятие вины на себя...
– Я понял, – продолжил Антон, – а когда он подпишет, мы прямо там же, в машине, и...
– Зачем же прямо в машине, – передразнил интонацию брата Жора.
Все трое засмеялись.
– Мне пора, – поднялся прокурор.
Едва закрылась за ним дверь и братья успели пропустить по рюмке, как к бару подъехал автомобильный кортеж Саламбека. Из машин повыскакивали вооруженные люди, ринулись в фойе бара. Саламбек шел впереди, отдавая команды:
– Слева заходи, а ты – с тылу...
Из бара навстречу им кинулись вооруженные люди Трофимовых. Саламбек поднял руку с пистолетом и открыл ураганный огонь по противнику.
Саламбек, стреляя во все стороны, на ходу меняя обоймы, продвигался в глубь бара. Мохнатый ингуш шагал рядом с Саламбеком, и его не умолкавший ни на миг «калашников» здорово способствовал быстрому продвижению Саламбека.
В бар Саламбек, мохнатый ингуш, Самед и Мамед ворвались одновременно.
– Все на пол! – рявкнул Саламбек. – Кто не спрятался, я не виноват! – Восточное чувство юмора пробивалось у Саламбека, как правило, в самых неподходящих для этого ситуациях.
Все, кто не успел добровольно упасть на пол, тут же были сметены свинцом. После нескольких долгих очередей людей, стоящих или сидящих в баре, не осталось.
– Лида, звони папе, – пропищал справа от Саламбека девичий голос.
– Берегись! – Саламбек тут же пальнул в сторону голоса.
