— Задачка! — сказал он Армитейджу. — Капитан Джеттер говорит, что, по словам британского связного, радиостанция на Тристане, по-видимому, вышла из строя… Приказано не спускать глаз с этого сектора и докладывать обо всех продвижениях Х—114 и М—276.
— Ясно, — сказал Армитейдж. — Только боюсь, ничего нового мы не узнаем. Эти корабли не выходят в эфир, а поблизости нет больше никого, кто бы что-нибудь сообщил о них.
— Постарайтесь, Армитейдж, — сказал дежурный офицер.
Весь этот разговор со вниманием слушал майор ВВС за соседним столом. Он был связным военной разведки при Центре морских передвижений. Похожий на бочонок толстый майор, видимо, вел безуспешную войну с ожирением. В принципе его должны были знакомить со всей информацией, поступавшей в Центр, но опыт показал, что быстрее и проще добывать ее самому, чем надеяться на официальные уведомления. Моряки лишь терпели его, как никчемного бюрократа, и не торопились сообщать о своих морских делах сухопутным крысам.
Когда Армитейдж ушел в свою темную комнатку на очередное свидание с компьютером, майор позвонил по своему прямому телефону в РМО в Пентагоне. Он повернулся спиной к дежурному морскому офицеру и заговорил, понизив голос:
— Пожалуйста, соедините меня с генералом Полфреем. — С минуту он подождал. — Генерал? Говорит майор Спиар из Центра передвижений. Моряки заметили два красных корабля, советский крейсер и китайский купец, оба, по-видимому, направляются к острову Тристан-да-Кунья в Южной Атлантике. — Он повторил, насколько мог по памяти, данные кораблей, их скорость и курс. — Морячки тут забегали, сэр. Они вызвали британского связного и узнали, что радио Тристана не работает. Все подробности я, конечно, выясню потом, но решил, чем скорее вы будете знать… Да, сэр… Займусь немедленно, сэр.
А в это время внизу под галереей за стеклянной перегородкой гигантский компьютер продолжал трудиться, электрические сигналы бесконечным потоком текли через миллионы незримых дверок, открывая одни, захлопывая другие. Океаноскоп неустанно обшаривал Южную и Северную Атлантики, выслеживая и отмечая все суда в океане. Или почти все, как полагал командир авианосца «Франклин Д.Рузвельт» капитан Кулидж.
Артур Ингрем внимательно и напряженно слушал своего специалиста по Китаю, костлявого профессора, говорившего четко и ясно, без всяких экивоков, свойственных арго правительственных теоретиков.
Один из пяти телефонов на полке за столом Ингрема требовательно зажужжал. Ингрем узнал его по звуку. Это был зеленый аппарат прямой связи с Разведуправлением министерства обороны в Пентагоне.
— Прошу извинить меня, Джефф, — сказал Ингрем.
Не сказав ни слова, китаевед доктор Джеффри Пейдж вышел из кабинета и прикрыл за собой дверь.
Ингрем снял трубку и услышал трубное приветствие шефа РМО генерал-лейтенанта Марвина Полфрея.
— Что вы знаете о двух коммунистических кораблях, один из них советский крейсер, — спросил генерал, — идущих к острову Тристан-да-Кунья в Южной Атлантике?
Тристан! Название сразу насторожило Ингрема. Он помолчал, торопливо обдумывая новость.
— Ничего, Марвин, — сказал он, надеясь скрыть досаду: обидно было признаваться сопернику в том, что он не так уж всезнающ. — Пожалуйста, объясните, в чем дело.
Полфрей рассказал ему о сведениях, полученных от майора-летчика.
— Похоже, ребята из Центра забеспокоились, — закончил он.
— Ничего удивительного, — сказал Ингрем и чуть не поперхнулся. Мысли его закружились вихрем. Стивен Грир на Тристане… Радиостанция острова либо вышла из строя, либо намеренно не отвечает на вызовы… И никаких сведений от Джона!
— Что у вас известно об этих кораблях? — спросил Полфрей.
— Ничего, — ответил Ингрем и подумал, что на сей раз не соврал. В ЦРУ по этому делу не было ни досье, ни подборки сведений, никаких официальных документов. Только личная переписка с Джоном и его предположения.
— Давайте обменяемся информацией, — предложил Полфрей. — Я бы хотел подготовиться на случай, если позвонит президент. А он может сделать это, когда узнает, что там, в Норфолке, засуетились. Конечно, возможно, это простое совпадение. Атлантика чертовски большой океан. Но все же история с подозрительным запашком. Вы не находите, Артур?
— Да, пожалуй. Вот что я вам скажу, Марвин. Я сейчас попробую закинуть удочку, а когда что-нибудь выужу, сразу позвоню вам.
— Прекрасно, — сказал Полфрей. — В половине пятого у меня партия в гольф в «Неопалимой купине», но я оставлю в клубе посыльного. Если вы позвоните, я буду у телефона через десять минут.
— Не беспокойтесь! — Эта предстоящая партия в гольф была как нельзя более кстати: Ингрем хотел быстро и без помех разобраться в новой версии. — Может быть, мы найдем ответ. Во всяком случае, я посмотрю, что там есть у нас.
— Спасибо, Артур, — сказал Полфрей.
Повесив трубку, Ингрем подошел к двери и позвал Джеффри Пейджа, ожидавшего в приемной. Аналитический обзор специалиста по Китаю сразу приобрел новое значение.
Пейдж, подумал Ингрем, один из самых блестящих его сотрудников. Ему еще нет сорока лет. Он неутомим, обладает железной логикой и поистине юношеским энтузиазмом. Ингрем сам его откопал и очень гордился, что ему удалось переманить Пейджа к себе в ЦРУ.
— Итак, — быстро заговорил Пейдж, проглатывая окончания, — не оставляет сомнений, что министр обороны и генерал Фенг действуют заодно. Возможны два варианта. Первый: министр и генерал устроили демонстрацию своей военной мощи, дабы убедить одновременно и премьер-министра и народ, что сила и правота — правота в том смысле, как она определена в старом молитвеннике Мао Цзэ-дуна, — на их стороне. В этом случае предстоит длительный бурный период, пока три главных действующих персонажа будут бороться за поддержку народа… Второй вариант. Министр и генерал готовят военный переворот, который может произойти в любую минуту.
— И вы склоняетесь ко второй версии? — спросил Ингрем.
— Да, Артур, — ответил Пейдж. — Если проанализировать донесения наших агентов за последнюю неделю, мы увидим, что у пятерых из шести они совпадают. Что касается шестого агента, я, честно говоря, никогда ему особенно не доверял.
— Я тоже.
— Он хорош только для сбора очевидных фактов, — продолжал Пейдж. — Но когда дело доходит до анализа… Однако пять агентов убеждены, что новая линия, проводимая премьером с июня месяца, линия относительно дружелюбного отношения к Соединенным Штатам — а сегодня менее воинственное поведение Китая можно истолковать как дружелюбие — сбивает народ с толку. Слишком крутой поворот. Поэтому так воспряли духом генерал Фенг и министр обороны, старые маоисты до мозга костей. Кроме того, все пять агентов считают, что министр и генерал пользуются поддержкой вооруженных сил, а последние события, по их мнению, указывают, что переворот назревает. Мне остается лишь присоединиться к ним.
— Вы никогда не боялись рисковать головой, Джефф, — с восхищением заметил Ингрем.
— Семи смертям не бывать, а одной не миновать, — Пейдж усмехнулся. — Лучше пусть меня выгонят из ЦРУ с треском, чем с приторной улыбочкой.
— Как вы думаете, почему премьер пошел на такое долгое перемирие с нами? Вот уже четвертый месяц пекинские пропагандисты нас не обстреливают, и за все время — всего одно ядерное испытание.
— Я думаю, премьер Ванг Кво-пинг здравомыслящий и мудрый человек, — ответил Пейдж. — Он считает, что Китаю пора прекратить опасную игру, которая может кончиться мировой катастрофой.
— Однако в прошлом месяце вы сами подготовили обзор, где сказано, что правительство Ванга пытается помочь переизбранию Роудбуша! — запротестовал Ингрем.
— Совершенно верно, — сказал Пейдж. — Но и в данном случае политика премьера объясняется его искренним стремлением к миру. Как я уже сказал, он мудрый человек… А Стэнли Уолкотт для него темная лошадка, не забывайте.
