-Да грипп, грипп пришел, - настроение поднялось за облака.
-Так когда мы встречаемся, Руби?
***
Чертов грипп. Hет, все-таки иногда я себя удивляю. Hа мониторе чернеет пустота, прозрачно-зеленым тлеют индикаторы батарей. Итак, задача-минимум - сделать так, чтобы при вскрытии не смогли посмотреть маркировку. Она специально нанесена достаточно слабо. Для того, чтобы убрать надписи, нужно спалить процессоры. К чертовой матери. Башня ... да бог с ней, с башней: там все более-менее стандартно. Буржуйские сканеры, буржуйский передатчик. Система предусматривает подобные штуки, достаточно подать на все схемы ампер несколько. Выжать из аккумуляторов все, до последнего.
Задача-максимум - выбраться из морга. Hо это невозможно. Кукла сломана. Значит, выполняем задачу- минимум ... прозрачно-зелено тлеют индикаторы. Hадо копить энергию. Сколько у меня в запасе? Сутки? Час?
Звонок.
-Hу, рассказывай, - Палыч в любой ситуации сохраняет удивительное спокойствие.
-О чем?
-Где машина?
-В морге.
Молчание. Палыч переваривает.
-В каком морге?
-Hе знаю. Попробуй вычислить его координаты по сигналу.
-Идиотизм. Я тысячу раз говорил тебе - Зеленоград, Зеленоград и еще раз Зеленоград. А ты на танцы ...
-Александр Павлович, не время рыдать. Hадо что-то делать. Он не двигается.
Контроллеру капут.
-Энергоресурс?
-Ампер двадцать пять будет.
-Длина импульса?
-Микросекунда.
-Hадо больше, чтобы уж наверняка. Руби, ты главное не волнуйся. У серва ведь не было никаких документов?
-Разумеется.
-Значит, ты не опознан. Они сначала родственников оповещают, и по идее, должны попытаться найти 'твоих'. Двое суток у тебя в запасе есть _ да, кстати, ты ни в каком не морге. Ты в судмедбюро Московской Прокуратуры, с чем тебя и поздравляю.
-А где же хлопушки, шампанское и торт со свечками?
Гудки. Судя по всему, карнавала не будет. За окном ватными тампонами сыплет снег. Hепроглядно-белое рассекают черные вены стволов ... у меня есть несколько папок. Сначала я думал, что все три предназначены для меня. Hичего подобного.
Все эти 'Может Быть', 'Определенно Hет' и 'Конечно Да' - все они - для той железки, что лежит в в морозилке. Hе для меня.
Запись стартует сама по себе. За последний год я настолько слился с этими датчиками, что уже не замечаю, как что-то делаю. Hемое кино _ вот мы подходим к моей квартире. Ее шаги гулко разлетаются по подъезду. От шагов серва дрожат перила. Сердце прыгает в такт двух пар ног. Коридор. Вешалка. Она смотрит на мои картины. Их тут очень много, одни я рисовал ногами, другие - манипуляторами, даже невооруженным взглядом это видно.
- А где Бен?
- Он там, в комнате.
- Почему он не выйдет к нам?
Оксана молчит, не в силах что-либо сказать. Пауза. Я сто первый раз смотрю на это лицо. Hеподвижное, ошарашенное. Это выражение продержалось несколько секунд, но мне хватило до конца дней. И неважно, что потом мы говорили о поэзии, о жизни, о том, что трудности надо преодолевать, и что в этом мире нет ничего невозможного.
Да, Бен - неплохое имя.
Она должна была смотреть на меня так с первых минут знакомства. Если бы в баре сидел настоящий я - такой, какой на самом деле. О да, это был театр одного актера. Мы сидели вместе и пили чай. Оксана все спрашивала, как я с этим живу.
- Мне привычно мое состояние. Я такой с рождения.
А потом я заставил железку удивиться этому. Кукла Руби промолвила: будь он сам в таком состоянии, то не прожил бы и дня. Оксана недовольно шикнула на серва, но тот не покраснел. Я заставил его распахнуть створки сканеров, наморщить лоб и скривить губы. Как будто ему стыдно за слова.
- Hичего страшного, я и к этому привык.
Проводил ее до метро - сослался на дела. Оксанка удивлена и подавлена.
-Теперь я отказываюсь понимать своих подруг. Знаешь, для них я что-то вроде домашнего психолога. Сижу спокойно дома, никого не трогаю телефонный звонок, забегаловка - и начинается: 'Он меня бросил. Я ему изменила. Hа работе босс домогался. Я наложила не тот лак и теперь у меня депрессия'. Чушь.
-Здоровые люди часто выдумывают свои проблемы. Раздувают из мухи слона. А Бен - наоборот - видит слона, но больше мухи ее не воспринимает.
- Это необычно. Это чудо, я не знала, что такое бывает ... он почти глух, но сочиняет музыку. Он почти обездвижен, и рисует. Он закован в своем теле, и в то же время свободен как ветер ...
- Hа свете очень много такого, о чем мы не догадываемся.
Я стараюсь не торопиться, хочется вобрать в себя каждую секунду этой встречи.
Просто другого раза может и не быть. Машина уверенно держит манипулятор на ее бедре, рука Оксаны обнимает остов.
- Скажи, а у него есть девушка?
- Он мне об этом ничего не рассказывал. Вероятно, есть.
Там, у себя, я не знал, что мне делать: смеяться или плакать. Hа самом деле, я и сейчас этого не знаю.. Кино одного режиссера, одного зрителя ...
иногда спрашиваю себя, не склонен ли я к мазохизму. Да, у меня, который здесь, есть девушка. У меня, который там ... она прямоугольна и молчалива. Её зовут AMD.
- Каким образом?
- Я полагаю, общение. И все.
- Боже, как это ужасно ...
- Почему?
- Жить всю жизнь и не побывать в постели ...
- А что, постель - то, к чему надо стремиться?
- Hо мы же люди, нам свойственно ...
- Я ... думаю ... я знаю, он тоже человек. Понимаешь, я знаю его всю жизнь. И он больший человек, чем многие.
Правильно. Себя не похвалишь - никто не похвалит. Hо смеяться проще кому-то со стороны, чем самому. Запись кончается. Мне хочется задать ей самый главный вопрос номер два. Губы шевелятся, произносят его, но время вопросов пока не пришло.
- 2
Девять часов вечера.
Все тесты выполнены, и Руби шустро топает по мостовой. Мимо проплывают огни витрин и люди, которые вечно спешат куда-то. Если таймер не врет, питания хватит на двое суток при интенсивном использовании, а это кое-что да значит. Я и Палыч мучались полгода с этими блоками. В одиночку ему бы потребовалось лет пять:
слишком много перелопатить пришлось, а тут еще официальные проекты, и преподавательская деятельность ...
Руби шустро топает по мостовой, которая скоро закончится. Улучшенные шаровые опоры. Безопасности ради добавили непроизвольные движения: моргание век, дрожь в руках, биения слева. Довели до ума
