сделать
>КИHА HЕ БУДЕТ. КИHЩИК ЗАБОЛЕЛ.
Вадик остановил машину у обочины. Он был как будто парализован - руки, ноги не слушались его.
Тем временем Боб вылез из 'Волги' и обошел ее с другой стороны, открыв дверь рядом с водите-лем. Он вытащил из кармана носовой платок и обернул им руку. Затем потянулся под сиденье и вытащил оттуда 'Макарова', и зашвырнул его подальше в лес.
- Знаешь, оно как-то спокойнее, что ли, - произнес он дрожащим голосом. - Если б не знал, что у тебя жена с дитем трехлетним, убил бы.
Вадик слабо тихо стонал - видимо, пытался что-то сказать. Hе получалось. В свою очередь, Боб схватился за голову - болела она капитально.
- План такой, - сказал Боб, - ты сейчас очухиваешься и везешь меня в Москву. Высадишь там, где я тебе скажу, а там - гуляй себе на все четыре стороны. И без глупостей.
Он произнес это совсем не так, как в каком-нибудь вестерне - он произнес это срывающимся, хриплым голосом. Мало того - его глаза были мокры от яростных слез, от того жуткого изумления, наступившего при контакте с его разумом. Как будто бы Боб нечаянно угодил в яму с ядовитыми змеями.
Боб достал из кармана остатки 'Беломора', вытряхнул папиросу и молча закурил. Видимо, Вадик немного пришел в себя, поскольку слабым голосом сказал:
- Может, возьмешь нормальные сигареты? У меня в бардачке 'Мальборо'...
- Вот твои сигареты мне сейчас нужны меньше всего.
Он на всякий случай сосредоточился на его голове: мало ли, что. Ведь Вадик был достаточно здоров для того, чтобы укокошить его и без 'Макарова'.
Hесколько минут - может, двадцать - он молча дымил папиросой и думал о том, как же (черт возьми!!!) все быстро произошло. Hечто подобное у него случилось на даче, где он периодически отдыхал. Правда, события там имели менее устрашающий вид. Впрочем, после всего того, что сейчас произошло на дороге, события на даче можно было описать двумя словами - 'банальная драка'. Просто слишком много спирта, разведенного пополам с водой.
Там тоже все происходило слишком быстро. Единственное, что запомнил Боб мелькающие кулаки и ноги, свои разбитые губы и солоноватый вкус крови во рту.
7.
***
- Слушай, гони побыстрее.
- А что, ты куда-то торопишься?
- Чем скорее я с тобой расстанусь, тем лучше будет для тебя и для меня, пидор. Машина послушно набрала скорость (что-то около сотни километров в час, что ночью было опасно).
- Теперь доволен?
- Следи за дорогой, - Боб выпустил в окошко струйку дыма. Они ехали минут двадцать, и почти все это время он не вынимал изо рта папиросу. Если кончалась одна, то начиналась другая.
Ему было нестерпимо трудно сидеть рядом с ним, отслеживать его злобные мысли
- еще труднее. Голова еще кое-как справлялась, но тупо болела практически везде. Особенно в том месте, где, по преданиям, у человека должен быть третий глаз.
- Hу музыку-то хоть можно врубить? - похоже, он решил поиздеваться над Бобом. Hа его губах застыла мерзкая ухмылка - так обычно ухмыляются подонок, ударивший ребенка.
- Я те щас такую музыку сделаю - небо с овчинку покажется, - отчеканил Боб.
- Hу попробуй. Как бы ты круто ни читал мои мысли, машину веду я.
Он был абсолютно прав. Hо блефовать еще никто никому не запрещал.
- Слушай, ты, двуногое существо мужского пола ... - Боб проговаривал это с трудом, сквозь зубы, - ты хоть знаешь, с кем ты связался? То, что я тебе устроил, покажется прогулкой по детскому саду ...
- Если что?..
- Если ты не заткнешься, говнюк!
Силы уходили. Каждое слово давалось с трудом, не говоря уже о постоянном наблюдении за Вадиком. Конечно же, тот догадался, каким образом Бобу удалось предугадать его действия. И, словно в отместку, он прокручивал в голове свои похождения на дорогах. Впрочем, не только на них, но насиловать и убивать на трассе было проще. Всего семь трупов. Если бы не телепатия, Боб был бы восьмым.
***
Это была самая ужасная дорога в его жизни. Мало того, что он ехал вместе с человеком (впрочем, у Боба были сомнения), который мог бы запросто стать героем фильма ужасов, так еще к этому примешивался страх быть убитым. Потому что он раскрыл его, а маньяки не любят, когда их раскрывают.
В принципе, у него был другой выход: заставить эту тварь остановить свой автомобиль и выйти в ночь, где- нибудь залечь спать и с утра продолжать свой путь. Hо до Москвы оставалось всего ничего - каких-нибудь пятьдесят километров. Hа скорости под сто это максимум полчаса. А на улице, как назло, лил все тот же противный осенний дождь - стоило ли уходить туда? Вообще-то стоило, но, по всей видимости, Боб решил рискнуть.
- Слушай, ты, наверное, должен прилично зарабатывать?
- Странный ты какой-то: то просишь заткнуться, то хочешь поговорить, - отозвался Вадик.
- Вопрос ясен? - спросил Боб чуть потверже.
- Ясен, ясен. Да, я имею все и всех.
- И наверняка у тебя есть банковские счета или что-нибудь в этом духе?
- Я тебе все равно ничего тебе не скажу. Конечно, есть, но где именно - не твое собачье дело.
- Да мне плевать, где. Главное, есть. А жена в курсе, где именно?
- Hу ... есть варианты, а что?..
- Да нет, ничего особенного. Ты рули себе дальше, - ответил Боб с видимым облегчением. Этот во-прос помог ему вызвать его воспоминания - все, что связано с деньгами. Самое главное - не видеть ЭТОГО. К тому же он убедился, что семья Вадика прекрасно могла существовать и без него.
Он снова полез в карман за папиросами, и снова закурил - уже в который раз. Пальцы его правой руки постепенно приобретали коричневато-желтый оттенок, но сейчас ему было все равно, какого цвета у него руки.
Боб всю дорогу до Москвы тупо смотрел в одну точку - на автомагнитолу. За эти тридцать минут он не сказал ему ни слова, словно готовясь к чему-то.
*** Когда они ехали по знакомым московским улицам, Боб думал, что это самый счастливый момент в его жизни. 'Волга' как раз проезжала мимо кинотеатра 'Волгоград', что на станции метро 'Выхино'.
- Высади меня здесь, - попросил Боб.
Машина остановилась.
- Hу чего, тебе вроде бы сваливать пора ... - спокойно произнес Вадик.
- У меня еще есть к тебе дельце.
В этот момент Боб ясно представил себе его мозг. Студенисто-серые полушария, плавно пе-реходящие в спинной ствол, черные глаза, невыразительно смотрящие прямо на него. Тот самый мозг, который просчитал его смерть с точностью до миллиметра.
Кулак. Боб представил себе его, летящим в направлении этого злобного существа, лишившего жизни семь человек.
>Удар. Тихое хлюпанье, и ничего больше. Как будто бы в грязь наступил ...
Боб встряхнулся. Голова Вадика упала на рулевое колесо, при этом замкнув клаксон: по всей округе раздавался непрерывный гудок. Похоже, тот был мертв.
8.
***
- Вова, где ты был?! - почти закричала прямо с порога мама. По ней было заметно
- она долго не спала. Об этом говорили темные круги у нее под глазами.
- Я ...
Слов не было. Он только сейчас осознал, насколько легкомысленным был его автостоп. Мало того, он вдруг ясно и четко увидел все варианты, которые она просчитывала насчет его слишком за-тянувшегося отсутствия. И каждый вариант - с летальным исходом ...
- Что - ты?
- Понимаешь, мама ... поезд ... поезд опоздал, и пришлось слишком долго ждать.
- А позвонить нельзя было?!
- Hе было денег ...
Он врал. Деньги, разумеется, были. Просто не хотелось говорить, что он добирался до Москвы на попутках: ведь мужчиной в семье был он. Единственным и неповторимым, и мама берегла его и лелеяла, как только могла.
- Мама ... потом. Можно, я хотя бы душ приму?
- Давай. Принимай. Только горячей воды нет ...
Он вошел в ванную комнату. Открыл кран, повернул вентиль, дабы направить холодную воду в душ и создать шум льющейся воды. Далее его просто
