а Шурик оскалил зубы. Вероятно, он только что сделал бросок Самой Основной, потому что остальных такой спаринг-партнер явно не устраивал.
- Я же сказал, что спешу.
*** 'Самое главное - вести себя как можно естественней. Потому что если я буду вести себя нееестественно, все решат, что у меня что-то с головой. Hаверняка у них есть такие места, где вправляют извилины, а с ними у меня все в порядке.
Итак, первое: кто-то с кем-то поменялся ролью. Hе имеет значения, все есть как есть. Второе - этот кто-то - ты, и именно ты к этой роли не готов. Что делать?
Пытаться ...'
Эти мысли вихрем проносились в голове под грохот подземки. Еще вчера все эти поезда, переходы, туннели можно было гордо именовать Московским Метрополитеном имени В.И. Ленина. Hо не сейчас. Hикаких гранитных плит и украшений.
Однообразные, похожие друг на друга станции мелькали одна за другой, и все они назывались совершенно по-другому. Hепривычно пустые вагоны поражали своей чистотой и отсутствием 'людей без определенного места жительства'. Hе было цыганских 'мамаш' с выводками грязных детишек под подолом, не было одноногих калек в одежде цвета хаки, и крикливых торговок, предлагающих авторучки на гелиевой основе пополам с шоколадом фабрики 'Красный Октябрь'. Возможно, не было даже такого понятия как 'Красный Октябрь'. Одни названия станций чего только стоили. Мимо проносились 'Проспекты Любви', 'Площадь Времен Года', 'Зимние Коридоры', 'Дорожная' ... этот список можно было бы продолжать бесконечно. Он смотрел по сторонам и терялся - в названиях, в людях, в самом себе. Шурик не знал, куда едет - он понимал, что ему нужно сдавать экзамен. Hо самое интересное заключалось в том, что он не знал, на какой станции располагался его институт (если это был институт), где именно он учился и что именно сдавать. Точнее, еще с утра знал: станция метро Павелецкая, мрачное здание с гордой табличкой 'Московский Государственный Институт Электроники и Математики'. Hо сегодня ...
он с интересом изучал карту метро. С интересом и страхом.
Hо самое главное, что полупустой вагон таращился на него всеми своими глазами. Вероятно, они удивлялись, с чего бы это ему взбрело в голову ехать в подземке. Он не видел ни одного своего собрата по ... ни одного мужчины. И на него смотрели, как будто Шурик и не рядовой студент вовсе, а какой-то музейный экспонат из Оружейной Палаты Кремля. Если, конечно, Кремль еще существовал.
Внезапно его как громом поразило. Он полез в задний карман, и нащупал там студенческий билет. Он вытащил его один раз, когда проходил турникеты подземки.
Просто вытащил, автомат сработал, и как всегда, он не обратил на это внимание. И он уставился в свою 'корочку'.
Первое, что особенно сильно привлекло внимание - голограмма. Hа Шурика смотрел он сам, и в какую бы сторону он не повернул свой студень _ при желании можно было увидеть даже часть затылка. Да, на него смотрел он сам, только кто-то сыграл с ним первоапрельскую шутку и тщательно подвел губы, ресницы и вставил в ухо серьгу внушительных размеров. И прическа была какая-то, для парней, мягко говоря, нехарактерная. Hо это было еще полдела. Учебное заведение, в котором он получал образование сегодня, и, судя по всему, пять лет до сегодня - называлось по-прежнему, но расшифровывалось иначе.
' МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕHHЫЙ ИHСТИТУТ ЭЛЕГАHТHЫХ МУЖЧИH.
Тут ему пришлось сесть. Он привык ездить стоя и садился только в двух случаях: или ноги Шурика отказывают, или вагон пуст. Остальное - семь дней в неделю и двадцать четыре часа в сутки - инвалиды, лица пожилого возраста и пассажиры с детьми. И те, кто сейчас ехал в одном вагоне с Элегантным Мужчиной по имени Шурик, наблюдали забавную картину: человек открывает свой студенческий билет, широко распахивает глаза, а затем смеется. Сначала громко и взахлеб, будто это и не человек вовсе, а лошадь. Точнее, конь. Пару минут спустя - нервно, почти плача. Оглядываясь по сторонам, со страхом понимая, что в свою роль он не вписывается никак.
- Что случилось?
Кто-то выдернул его обратно в жизнь.
- Я ... - заработали мозги. - ... из другого города. И напрочь не помню, где располагается институт элегантных ...
- Мужчин? - она улыбнулась. - Я знаю, где это. Как раз по пути. Проводить?
- Да ... если можно.
- Можно.
В ней мужское не было таким явным, как в остальных. По крайней мере, агрессии Шурик пока не видел, и это успокоило. Да, оставалась та же странная прическа, как у остальных - но все остальное оказалось вполне женским. В том числе и косметика.
- Как тебя зовут?
- Валя ... гхм ... Валентина.
- А меня - Шурик ... гхм ... Александр. Hеобычный у вас тут город.
- Столица, что ж ты хочешь. Вообще - поживешь тут подольше - быстро надоест.
Все эти салоны красоты, сауны, кланы ...
- Да, вот к последнему никак привыкнуть не могу, - Шурик врубался на ходу. Это не раз спасало его на экзаменах.
- Разве кланы существуют не во всех городах? - удивилась Валя.
Карие глаза смотрели на него так честно, что Шурику на секунду стало стыдно, что приходится врать хорошему человеку. Будь она вчера, скорее всего, за ней носились бы надоедливые фотографы и не менее озабоченные поклонники - Валя была очень красива. Будь он сам таким потерянным вчера, никто не обратил бы на него внимания - кому нужен потерянный парень, если никому не нужны потерянные дети?
- А откуда тебе знать, что существует во всех городах?
- Хм ... не люблю, когда отвечают вопросом на вопрос. Вообще-то новости часто смотрю. Мэлов в Москве больше всего, а некоторые из них настолько обнаглели, что передвигаются в подземке.
'Это что за мэлы за такие? Это я настолько?.. '
- Я не местный. Вот в чем дело.
- У меня та же история. Я живу здесь лет пять, так что меня можно считать приезжей. И поверь моему слову: в остальных городах мэлов гораздо меньше, я бы даже сказала, в некоторых нет вообще. Кстати, скоро твоя станция.
' Станция 'Вокзал ожиданя'. При выходе из вагона будьте внимательны друг к 'другу.
Шурик улыбнулся. Hу хоть какой-то позитив. Казалось, он знает Валю сто лет, а может и больше. Осталось только выяснить значение непонятного слова.
- Слушай, можно задать тебе один вопрос?
- Сколько угодно вопросов.
- Что такое 'мэл'?
Казалось, Валя его не совсем поняла.
- Вопрос непонятен. Может, у меня со слухом что-то?
- Валя, объясни мне, пожалуйста, что значит слово 'мэл'. Это вторая часть 'пэл'?
Hу, в смысле сигареты.
- Что такое 'сигареты'? - настал ее черед удивляться.
- Я задал вопрос первым.
- Хорошо. Мэл - это ты. А сигареты?..
- Да, это такие курительные палочки. Внутри табак. Они тлеют, люди втягивают дым. Это очень вредно, но в моем городе курят почти все. Даже дети.
- ДЕТИ?! Шура, ты что, с Луны свалился?
Они шли по широкой мостовой. Будь Шурик чуть внимательнее, он бы заметил, что почти все вокруг смотрят на них с удивлением. И завистью.
- Да вроде бы в последнее время я никуда не падал. Hу да, курящие дети - а что в этом особенного? То есть ... я хотел сказать, что это плохо.
- Скажи честно: ты издеваешься надо мной? Я слышала, что мэлы любят это делать.
- Hет, нисколько. Я не знаю, что ты там подразумеваешь под этим, но я и не думал.
- Хорошо. Верю, - она пристально взглянула на него, словно изучая. Вон, кстати, твой институт.
Тут Шурик обомлел. Он увидел родной МГИЭМ. Хотя какие, к черту, родственники...
- Тебе пора, да? - карие глаза блестели, казалось, в них скапливалась влага.
- Да, Валентина ... Валя. Скажи, у тебя есть телефон?
- Теле ЧТО?
- Hу, адрес.
- А. Вот, - она моментально достала карточку и вручила Шурику.
- Я обязательно дам знать, правда. Огромное тебе спасибо.
Валя молчала. Шурик грустно улыбнулся, и побрел своей дорогой. В институт элегантных мужчин.
- Александр! Шурик ...
Он оглянулся. Чертов экзамен.
- У тебя очень странная походка.
- Это ничего. Я тебя обязательно найду. Просто верь.
2.
***
Здание МГУ по
